Том 3. Русская поэзия - Михаил Леонович Гаспаров
Том 3. Русская поэзия читать книгу онлайн
Первое посмертное собрание сочинений М. Л. Гаспарова (в шести томах) ставит своей задачей по возможности полно передать многогранность его научных интересов и представить основные направления его деятельности. Во всех работах Гаспарова присутствуют строгость, воспитанная традицией классической филологии, точность, необходимая для стиховеда, и смелость обращения к самым разным направлениям науки.
Статьи и монографии Гаспарова, посвященные русской поэзии, опираются на огромный материал его стиховедческих исследований, давно уже ставших классическими.
Собранные в настоящий том работы включают исторические обзоры различных этапов русской поэзии, характеристики и биографические справки о знаменитых и забытых поэтах, интерпретации и анализ отдельных стихотворений, образцы новаторского комментария к лирике О. Мандельштама и Б. Пастернака.
Открывающая том монография «Метр и смысл» посвящена связи стихотворного метра и содержания, явлению, которое получило название семантика метра или семантический ореол метра. В этой книге на огромном материале русских стихотворных текстов XIX–XX веков показана работа этой важнейшей составляющей поэтического языка, продемонстрированы законы литературной традиции и эволюции поэтической системы. В книге «Метр и смысл» сделан новый шаг в развитии науки о стихах и стихе, как обозначал сам ученый разделы своих изысканий.
Некоторые из работ, помещенных в томе, извлечены из малотиражных изданий и до сих пор были труднодоступны для большинства читателей.
Труды М. Л. Гаспарова о русской поэзии при всем их жанровом многообразии складываются в целостную, системную и объемную картину благодаря единству мысли и стиля этого выдающегося отечественного филолога второй половины ХХ столетия.
За два года вышли четыре ее маленьких сборника: в 1921 году — «Mater dolorosa», в 1922 году — «Час вечерний», «Барабан Строгого Господина» и «Кровь-руда» (два из них были переизданы). Критика отнеслась к ним неприязненно, а читатели — внимательно. Шкапская — в гуще петроградской литературной жизни, в 1923–1925 годах ее квартира на Петроградской стороне — вроде литературного клуба, куда можно прийти даже без знакомства с хозяевами; ее альбомы тех лет с записями, выписками и вырезками — драгоценность для историков. Хотя сама Мария Шкапская не искала славы. Даже громкое звучание стихов было ей всегда чуждо, и сочиняла она их — в отличие от многих поэтов — никогда не вслух, только про себя. Отсюда и ее манера писать стихи в строку, как прозу,− для передачи неторжественной, интимной, скороговорочной интонации. Но при этом запоминались они мгновенно, как запомнилось многим коротенькое ее стихотворение 1921 года:
Петербурженке и северянке,
люб мне ветер с гривой седой,
тот, что узкое горло Фонтанки
заливает невской водой.
Знаю — будут любить мои дети
невский седобородый вал,
оттого что был западный ветер,
когда ты меня целовал.
В 1925 году вышла последняя книжка стихов Шкапской, «Земные ремесла», в ней — «Человек идет на Памир», — и на этом поэзии конец. Шестая книжка осталась в рукописи; из множества ненапечатанных стихов в архиве Шкапской — ни одного после 1925 года. Почему? Об одной причине мы можем лишь догадываться: в декабре 1925 года застрелился человек, с которым она прожила много лет, он умер у нее на руках, она сама была на грани самоубийства. О другой причине пишет она сама: потому что проза нужнее голодным людям. «Стихов сейчас больше не пишу — поэт я лирический, а нашей эпохе нужны иные, более суровые ноты. И потом кажется мне, что поэт я не настоящий и в литературе такой же случайный странник, как и во всех других областях жизни», — кончается уже цитированная нами автобиография.
Шкапская уходит в очерк: туда, где нужны точный факт и трезвая мысль. Казалось, что этот жанр — последняя возможность видеть жизнь такой, какова она есть, а не такой, какой должна быть. Некоторое время ей и ее товарищам по культуре это удавалось: ее три сборника очерков — «Пятнадцать и один» (1930), «Вода и ветер» (1931), «Сама по себе» (1932) — это талантливые книги, о которых еще вспомнят. Надлом произошел потом: в 1932−1936 годах она пишет для «Истории фабрик и заводов» книгу о петербургском заводе Лесснера (имени Карла Маркса); писать год от года все труднее, каждая собственная мысль осуждается редакцией как предосудительная литературная вольность, а потом умирает Горький, и «История» оказывается как бы совсем никому не нужна. Шкапская продолжает писать, ясно видя, как ее очерки выцветают, становятся неотличимы от чужих. Она напоминает себе в дневнике, что Советский Союз нужен миру, а ее работа — Советскому Союзу. Но хранит и не выбрасывает написавшийся в горькую минуту опасный набросок в духе Свифта о некоторой пещерной стране, плавающей в океане под засекреченными градусами: «Дисциплина в этой стране настолько жестока, что язык фактически упразднен. Тирания находит вполне достаточным одно слово „Есть!“, с помощью которого передаются самые разнообразные чувства, отношения, понятия и целые философские системы. Эта реформа языка вполне устраивает население и даже писателей как представителей художественного слова…».
Оставалось заглушать себя работой. Всю войну она — в литературной группе при Информбюро, больше ста очерков и брошюр. Но слабеет здоровье, отнимается нога, две уличные катастрофы (обе с сотрясением мозга), сердечная недостаточность, целые месяцы в больнице или в постели. Муж — инвалид после инсульта, один из сыновей после плена — в лагерях, неизвестно, жив ли: «Это, конечно, самое большое горе моей жизни, и мне очень горько, что я не умерла немного раньше». (Сын выжил, но она об этом уже не узнала.) Она торопится доделать последнюю большую книгу очерков — «подвести как-то итоги». Книга так и не вышла. В старой автобиографии она писала о своей семье: «Очень тяжелая наследственность по мужской линии в смысле душевных заболеваний, обуславливающих большое внутреннее горение в первой половине жизни и мучительную и трагическую гибель — в конце». Душевные заболевания миновали ее, но трагедия миновать не могла.
Мария Михайловна Шкапская, урожденная Андреевская, родилась в 1891 году и умерла в 1952‐м. Столетие ее рождения и 50-летие ее смерти было мало кем замечено. Первые статьи о ней стали появляться лишь за границей: мода на феминизм пробудила интерес к ее «женской поэзии». Издание ее стихов в 1996 году — первое в России после 1925 года. Хотелось бы, чтобы оно напомнило о забытой поэтессе и соотечественникам. «Женская» ли это поэзия или просто поэзия, но она заслуживает памяти.
Не-энциклопедическая справка об авторах
Текст дается по изданию: Гаспаров М. Л. Русские стихи 1890‐х — 1925‐го годов в комментариях. Учебное пособие для вузов. М.: Высшая школа, 1993. С. 257–269.
В этой книге представлены стихи 95 поэтов. Имена некоторых из них общеизвестны. Но подавляющее большинство авторов мало кому знакомы — порой даже среди специалистов. Многие читатели услышат о них впервые. Это пособие — по теории литературы, а не по истории литературы. Дать здесь биобиблиографические справки обо всех писателях, чьи стихи приводятся, нет никакой возможности. Сведения о книгах, выпущенных ими, достаточно полно сообщаются в справочнике А. К. Тарасенкова[500]; библиография, сведения о жизни хотя бы наиболее заметных из них — в издании «Краткая литературная энциклопедия» (М., 1962–1978. Т. 1–9). Достаточно полно охвачена жизнь и деятельность наших авторов, даже малоизвестных, в труде, лишь недавно начавшем выходить: Русские писатели: 1800–1917: Биографический словарь. М., 1989. Т. 1[501]. К этим изданиям мы отсылаем читателей для более углубленного знакомства с литературой эпохи.
Здесь же мы стремились только к одному: чтобы все эти многочисленные имена не остались для читателей безликими, чтобы каждый автор по возможности выделялся какой-нибудь чертой творчества, поведения, характера. Время, когда писались эти стихи, было переломное, жизнь — трудная, облики
