Михаил Салтыков-Щедрин - Статьи. Журнальная полемика

…разве безмолвие во многих случаях не знаменательнее насилия? — О «знаменательности безмолвия» как предвестника «будущей трагедии», то есть революционного взрыва, Салтыков писал неоднократно. В «Тихом пристанище» наблюдающему за трудом бурлаков слышится «вздох, вылетающий из груди человека, которого смертельно и глубоко оскорбили и который между тем не находит в ту минуту средств отомстить за оскорбление, а только вздыхает… но в этом вздохе уже чуется будущая трагедия» (см. т. 4 наст. изд., стр. 265). В «Итогах» дается следующая характеристика пролетариата после поражения Парижской коммуны: «…Неправда, что в этом отсутствии протеста, в этой безгласности имеется какое- нибудь действительное удовлетворение. Обделенный все-таки не перестает быть обделенным, и ежели он не протестует, то или потому, что находится в оцепенении, или потому, что приберегает свой протест до более благоприятного случая» (см. т. 7 наст. изд., стр. 485).

Стр. 143…нам могут указать на сравнительно смелый и откровенный образ действий «Московских ведомостей»… — Еще в программной передовой статье от 19 июня 1866 г. «Московские ведомости» заявили, что в своем радении «о нераздельных пользах престола и государства» берут на себя «право публичного обсуждения государственных вопросов». На страницах катковского издания систематически выдвигались проекты преобразований в самых различных областях. Так, только в первой половине ноября 1869 г. газета выступала с требованиями отменить круговую поруку в общине, сократить сроки воинской службы для грамотных, отменить паспортную систему, возложить на общины обязанность содержать школы и т. д. При этом «Московские ведомости» не останавливались и перед критикой отдельных министерств. О такой «независимости» катковского издания «Неделя» писала: «Если московская газета вступает в пререкания с каким-либо министерством, то, будьте уверены, эти пререкания имеют себе причину в других закулисных пререканиях между тем же министерством и благоприятелями редакторов «Московских ведомостей» в высших правительственных сферах» («Неделя», 1870, № 11, стр. 370).

…переименовывают уже в «лжепрогрессивную»… — Сообщая в № 245, 9 ноября 1869 г., то есть в самый день выхода октябрьской книги «Русского вестника», о «замечательной статье» «Наши охранители и наши прогрессисты», «Московские ведомости» разъясняли: «Под этими ироническими названиями автор разумеет нашу лжеконсервативную партию <…> и наших лжепрогрессистов, новых людей…»

Одни походы русской журналистики против нее в 1862 г. стоили ей так много… — Развернувшаяся летом 1862 г. под предводительством «Русского вестника» клеветническая кампания реакционной прессы сыграла немалую роль в приостановке по правительственному распоряжению на восемь месяцев «Современника» и «Русского слова» и в аресте и ссылке Н. Г. Чернышевского.

Стр. 144…министрам, сенату и государственному совету. — В России того времени вопрос о законодательных функциях высших государственных учреждений был чрезвычайно запутан. Право первоначальной подготовки текста законов для представления на утверждение царя было дано Сенату, основанному Петром I. Фактически Сенат принимал в законодательстве лишь косвенное участие, поручая министрам разработать тот или иной законопроект и передать его в Государственный совет. Государственный совет был создан Александром I специально для обсуждения законопроектов. Полномочия на издание распоряжений, обязательных не только для подведомственных учреждений, но и для всех частных лиц, были предоставлены и некоторым министрам.

ОДИН ИЗ ДЕЯТЕЛЕЙ РУССКОЙ МЫСЛИ

(Тимофей Николаевич Грановский. Биографический очерк А. Станкевича

Москва. 1869 г.)

Впервые — ОЗ, 1870, № 1, отд. «Совр. обозрение», стр. 33–56 (вып. в свет — 16 января). Без подписи. Авторство указано Н. В. Яковлевым на основании письма Салтыкова к Некрасову (Письма, 1924, стр. 57); подтверждено на основании анализа текста С. С. Борщевским (Неизвестные страницы, стр. 510–525).

Девятого июня 1869 г. Салтыков писал Некрасову, что «по соглашению с Елисеевым взялся написать более или менее обширные статьи о Грановском (по поводу книги Станкевича) и о Феофане Прокоповиче». Однако в журнале появилась лишь одна статья о Грановском, названная в подзаголовке «первой статьей». О намерении написать ряд статей, посвященных Грановскому как «деятелю русской мысли», Салтыков дважды упоминает в напечатанном тексте, причем называет и некоторые темы этих следующих статей: «воспитательное значение» деятельности Грановского, «теория так называемого абстенционизма». По-видимому, к написанию этих статей Салтыков так и не приступил.

Статья о Феофане Прокоповиче, которого в рецензии на «Материалы» М. А. Антоновича и Ю. Г. Жуковского Салтыков иронически назвал «известным либералом XVIII века», вовсе не появилась в печати; и, вероятнее всего, написана не была; тематически, возможно, она должна была примыкать к статье о Грановском, трактовавшей также и о путях и судьбах «либерализма». Поводом к возникновению замысла статьи о Прокоповиче, по-видимому, послужила книга И. Чистовича «Феофан Прокопович и его время», СПб. 1868.

Автором книги о Грановском был младший брат Николая Станкевича Александр Владимирович Станкевич, литератор, в 30—40-е годы близкий к кружку брата, а затем Белинского. С Грановским, как сказано в «биографическом очерке», А. В. Станкевич встречался в последние годы жизни историка.

На книгу А. В. Станкевича еще до статьи Салтыкова откликнулись периодические издания разных направлений («Дело», «Вестник Европы», «Заря», «Весть» и др.). Это было симптомом повысившегося интереса к «людям сороковых годов», «старым людям» (Ф. М. Достоевский. Дневник писателя за 1873 год). Несколько позднее в статье «Народный реализм в литературе» Н. Шелгунов следующим образом объяснил этот интерес: «Теперь русская мысль зреет, набирается новых фактов и проверяет себя ими <…> Наше время как бы повторяет сороковые годы».[281] Отклики печати на книгу Станкевича и заключали в себе не столько ту или иную ее оценку, сколько попытку уяснить историческое значение Грановского как деятеля определенной эпохи, тесно связанной с последующим развитием русского общества и русской общественной мысли, уяснить ценность наследия самой этой эпохи — «сороковых годов» — для современности. (О полемике на эту тему, развернувшейся в печати на рубеже 60-х — 70-х годов, см. в книге Е. И. Покусаева «Революционная сатира Салтыкова-Щедрина», М. 1963, стр. 225–227.)

Одним из первых откликов такого рода была редакционная статья реакционной газеты «Весть» (1869, №№ 121, 125, 126 и 131 от 3, 7, 8 и 13 мая). Статья полна выпадов как против революционно-демократического лагеря, так и против либералов и славянофилов, будто бы «вступивших в союз» с «вожаками» «Современника» и «Колокола». «Вот четыре лица, — сказано в статье «Вести», — с которыми Грановский уже в 1847 году решительно разошелся во взглядах: Белинский, Киреевский, Герцен и Огарев» (№ 125).

По мнению автора статьи-рецензии под названием «Т. Н. Грановский в биографическом очерке Станкевича» («Вестник Европы», 1869, № 5; подписано: «Сл. <В. И. Герье> Москва, 19 апреля 1869»), книга Станкевича показывает, что в русском обществе 40-х годов, «несмотря на все неблагоприятные обстоятельства», «действовала могучая мысль и были благородные стремления» (стр. 425). В. И. Герье особенно подчеркивал «западнический» характер идей Грановского, который «был истым сыном Петровской России», «жаждал цивилизации», как «средства к исцелению от существующего зла» (стр. 431). Рецензент с удовлетворением констатировал, подобно редакции «Вести», но, разумеется, с иных позиций, расхождение Грановского как со славянофилами, так и с «другим направлением, появившимся в 40-х годах и облекавшимся тогда еще в форму строгого, научного материализма» (имеется в виду Герцен).

Разбору книги Станкевича была посвящена большая часть неподписанных (принадлежавших H. H. Страхову) «Критических заметок о текущей литературе» в № 7 за 1869 г. славянофильско-почвеннического журнала «Заря». Историческую роль Грановского Страхов также ставил в связь с судьбами «западничества», которое он характеризовал, однако, как направление отвлеченное, в свое время естественное и законное, но давно себя изжившее. Характерным для позиции «почвенничества» на рубеже двух десятилетий является утверждение Страхова о закономерном «вырождении» «чистого» западничества в нигилизм. (Значительно более сложное обоснование этой идеи находим в «Бесах» Достоевского.)[282]

Особый интерес в ряду этих отзывов представляет рецензия журнала «Дело», поскольку в ней преломилась тактическая платформа, пропагандировавшаяся в это время некоторыми публицистами демократического лагеря, — платформа своеобразного «утилитаризма» (см. прим. к статьям «Новаторы особого рода», «Насущные потребности литературы», «Человек, который смеется»). Рецензент «Дела» весьма невысоко расценил «биографический очерк» Станкевича, автор, по его мнению, не сделал самого главного: не определил «значение отвлеченной философии в связи с существовавшими во время Грановского общественными порядками», не разъяснил, «что способствовало ее влиянию на молодежь, что отвлекало лучшие силы от полезного дела и толкало на бесплодную дорогу идеализма», не показал, «почему такая богато одаренная личность, каков был Грановский, принесла обществу такую ничтожную, неуловимую пользу» («Дело», 1869, № 6, отд. «Совр. обозрение», стр. 30).