Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга первая - Рахман Бадалов

Ознакомительный фрагмент

ночи», он любит этих людей в ситуации «американской ночи».

До остального ему нет дела.

В фильме часто повторяется эпизод, снятый в чёрно-белой гамме. В кинематографическом сне «режиссёра» (персонажа) маленький мальчик, раз за разом, пытается перелезть через ограждение и сорвать афиши с кадрами фильма «Гражданин Кейн»[146] Орсона Уэллса[147]. И остаётся только догадываться, что подсказывает нам этот сон, то ли что режиссёр всегда ребёнок, то ли фильм, включая его создание, всегда подобие «детской игры».

На съёмочной площадке, сумятица, подлинный «содом»[148]. Одна из актрис скрывает беременность, а ей необходимо сниматься в купальном костюме, у другой психологический кризис, дубль за дублем она открывает не ту дверь, девушка-реквизитор мечтает о служебном романе, выбранная для съёмок машина оказалась не того цвета, по контракту актёров следует освободить через семь недель, горит страховка, – этот ряд можно продолжать и продолжать, а тут ещё кот, которого специально не кормили три дня, раз за разом убегает от подноса с едой, как только включается камера.

Как из этого мусора можно соорудить нечто целое без швов и заплат?

И – ещё удивительнее – как можно любить эту сумятицу этот «содом» и этих странных капризных детей, которые никак не вырастут?

Здесь часто влюбляются друг в друга, но даже «любовь» остаётся лёгкой, летучей, ускользающей. Любят, любят, а потом уходят с другими.

Здесь откровенно признаются, как только мы начинаем понимать, что к чему, всё исчезает, лучше не переступать границы «американской ночи».

Здесь многие уверены, что жизнь на съёмочной площадке больше жизнь, чем сама жизнь.

В фильме «Американская ночь» есть две женщины, как два антипода, два полюса.

Одна из них, актриса, которая играет одну из главных ролей, в самом фильме, и в фильме, который снимается в фильме. Её играет английская (случайно?) актриса Жаклин Биссет[149], которой в это время 29 лет и которая в расцвете своей красоты.

Вторая женщина жена администратора фильма, она не член съёмочной группы, просто жена администратора. Она постоянно сидит на раскладном стуле около съёмочной площадки, что-то вяжет, как выясняется, постоянно следует за мужем, никогда ни на шаг от него не отходит. Она ревнует мужа и презирает мир кино.

Жаклин (будем называть её так, чтобы не запутаться в имени её персонажа и в имени персонажа, который она играет в «фильме» фильма) недавно перенесла психический кризис. Врач, который её лечил, стал её мужем, оставив ради неё семью и детей. Чувствуется, что она к нему привязана, хорошо понимает, что без него она не выдержит реальную жизнь, которая за пределами «американской ночи». При всей слабости Жаклин своеобразный ангел-хранитель всего съёмочного коллектива. И благодаря почти божественной красоте, и потому, что готова прийти на помощь каждому из них.

В один из последних съёмочных дней ей пришлось прийти на помощь одному из молодых актёров.

…всё тот же актёр Жан-Пьер Лео[150], которого Трюффо снял ещё двенадцатилетним в фильме «Четыреста ударов»[151], который играл в фильме «Две англичанки и "Континент"» молодого парижанина, играет и в фильме (и в снимающемся «фильме» в фильме) «Американская ночь». Но, практически, во всех фильмах он так и остался капризным подростком, который никак не вырастет. То ли в ролях, то ли в самой жизни. Совсем не случайно, после смерти Трюффо Жан-Пьер Лео стремительно состарился…

От молодого актёра с каскадёром убежала любимая женщина, он в отчаянии, растерян, собирается бросить съёмки, уехать. Жаклин его уговаривает, объясняет, что это невозможно, и когда все аргументы не действует, остаётся последний, лечь с ним в постель. Ангел-хранитель до конца должен оставаться ангелом-хранителем.

Молодой человек, который никак не вырастет, возомнил о себе, бог знает что, позвонил на утро мужу Жаклин, рассказал обо всём, почти потребовал дать жене развод.

Жаклин, хоть и ангел-хранитель съёмочной группы, но земная женщина, растерялась, в свою очередь пришла в отчаяние, не могла дальше сниматься.

Пришлось срочно вызывать мужа, всё ему объяснять, актёры, они же, как капризные дети, кому как не мужу, врачу-психиатру, этого не знать. Всё обошлось, но…

Свидетелем всей этой, скажем мягко, кутерьмы стала жена администратора. Вечно молчавшая, в этот раз она не выдержала, высказала им всем, что она о них думает. Какие могут быть сомнения, «все они развратники, и жизнь их совершенно развратная». В ответ, кому-то из съёмочной группы пришлось возразить ей в том же духе, «это ваша жизнь, притворяющаяся благопристойной, сплошная помойка».

Прочёл в Интернете мнение одного из любителей кино.

«Американская ночь» – фильм практически бессюжетный, импрессионистичный, лёгкий и необязательный».

Меня очень подкупило это выражение, «необязательный».

«Обязательный», «обязательства» – хорошие, важные слова. Трудно представить себе нормальную жизнь без них.

Но есть пределы и этой «обязательности» и этих «обязательств», после которых они становятся очень тяжёлыми, что-то важное вымывают из самой жизни. Исчезает то, что можно назвать «жизнь как чудо»[152]

Вряд ли кто-то будет спорить, то, что мы назвали «невыносимая лёгкость бытия», возможно в самой жизни.

Но возможна ли эта лёгкость без кино?

Возможна ли без искусства?

Франсуа Трюффо: «правда ли, что кино важнее жизни?»

Российский кинокритик Андрей Плахов пишет[153] (далее некоторые ссылки из официального сайта кинокритика), имея в виду фильм «Американская ночь»:

«в фильме поставлено два ключевых вопроса. Первый: правда ли, что женщины – магические существа? Второй: правда ли, что кино важнее жизни? Ответ Трюффо на оба вопроса диалектичен. Женщины магичны, особенно некоторые из них; то, что в женщинах, безусловно, магично, это – ноги. Нет сомнения, что фильмы важнее жизни, но фильмы делаются людьми и про людей».

Думаю, эти вопросы и эти ответы, относятся ко всему творчеству режиссёра. Попробуем поискать свои ответы, тем более, что настоящий опус начался с предположения, что искусство может становиться самой жизнью. По крайней мере, для некоторых из нас, в какие-то времена (скажем, Париж начала XX века), в каких-то ситуациях.

Оставим на время вопрос о «женщинах как магических существах» и остановимся на вопросе «действительно ли кино важнее жизни?», отдавая себе отчёт в том, что, во-первых, два эти вопроса взаимосвязаны, во-вторых, они могут рассматриваться только в контексте творчества Трюффо.

Необычайную, почти фанатичную любовь Трюффо к кино, которая заслонила все другие сферы его жизни, отмечают все пишущие о нём.

В восемь лет Трюффо впервые увидел первый фильм и с того дня стал киноманом. Он стал прогуливать школу, пробирался в кинозалы «зайцем»[154], если не хватало денег на билет. Из-за киномании он вынужден был менять одну школу за