Том 3. Русская поэзия - Михаил Леонович Гаспаров
Том 3. Русская поэзия читать книгу онлайн
Первое посмертное собрание сочинений М. Л. Гаспарова (в шести томах) ставит своей задачей по возможности полно передать многогранность его научных интересов и представить основные направления его деятельности. Во всех работах Гаспарова присутствуют строгость, воспитанная традицией классической филологии, точность, необходимая для стиховеда, и смелость обращения к самым разным направлениям науки.
Статьи и монографии Гаспарова, посвященные русской поэзии, опираются на огромный материал его стиховедческих исследований, давно уже ставших классическими.
Собранные в настоящий том работы включают исторические обзоры различных этапов русской поэзии, характеристики и биографические справки о знаменитых и забытых поэтах, интерпретации и анализ отдельных стихотворений, образцы новаторского комментария к лирике О. Мандельштама и Б. Пастернака.
Открывающая том монография «Метр и смысл» посвящена связи стихотворного метра и содержания, явлению, которое получило название семантика метра или семантический ореол метра. В этой книге на огромном материале русских стихотворных текстов XIX–XX веков показана работа этой важнейшей составляющей поэтического языка, продемонстрированы законы литературной традиции и эволюции поэтической системы. В книге «Метр и смысл» сделан новый шаг в развитии науки о стихах и стихе, как обозначал сам ученый разделы своих изысканий.
Некоторые из работ, помещенных в томе, извлечены из малотиражных изданий и до сих пор были труднодоступны для большинства читателей.
Труды М. Л. Гаспарова о русской поэзии при всем их жанровом многообразии складываются в целостную, системную и объемную картину благодаря единству мысли и стиля этого выдающегося отечественного филолога второй половины ХХ столетия.
Над нашей строфой на л. 10 стоит номер «4»: это значит, что Мандельштам по-прежнему исключает из стихотворения строфу <III> про «нагорный колокольный сад». По-видимому, предполагалась последовательность строф: 1) <I> Звезда с звездой <…>; 2) <II> Мы стоя спим <…>; 3) <IV> Как мертвый шершень <…>; 4) <V> Плод нарывал <…>; 5) <VI> И как паук <…>. Но <III> строфа сопротивляется и не хочет уходить. Следом этого сопротивления остался вариант, записанный в ходе работы над второй (А) редакцией, — «авториз<ованный> список <…> с датой „8 марта 1923 г.“ <…> в фонде „Красной нови“», опубликованный П. М. Нерлером[264]. Заглавие здесь, как и во второй (А) редакции, — «Грифель», но строфы «Плод нарывал <…>» здесь еще нет, а строки «Нагорный колокольный сад <…>» противоестественно сцепляются со строками «Как мертвый шершень <…> день пестрый выметен <…>» Последовательность строф и четверостиший в строфах получается такая:
1) Звезда с звездой — могучий стык <…>
На мягком сланце облаков <…>
2) Мы стоя спим в густой ночи <…>
И не запишет патриарх <…>
3) Как мертвый шершень возле сот <…>
Нагорный колокольный сад <…>
4) И как паук ползет по мне <…>
Твои ли, память, голоса <…>
5) Мы только с голоса поймем <…>
И что б ни вывела рука <…>
6) Кто я? Не каменьщик прямой <…>
Блажен, кто называл кремень <…>
7) И я теперь учу дневник <…>
И я хочу вложить персты <…>
Этот текст остался недолгим, проходным. Мандельштам продолжает работу, сочиняет <V> строфу: не только первую ее половину, «Нагорный колокольный сад <…>», но и вторую, «Им проповедует отвес <…>». Теперь в его распоряжении девять строф. Он переписывает их набело на л. 12–14 и проходит по ним последней правкой.
Третья редакция (С)
Текст на л. 12–14 — это третья редакция «Грифельной оды». Вот порядок ее строф и полустрофий (по шесть на каждом листе):
Появившиеся при переписывании отклонения от оригинала — от второй (А) редакции — немногочисленны. Перечислим их.
Заглавие — восстанавливается: не «Грифель», а «Грифельная Ода» (Ода с большой буквы).
Строфа I — по окончательной редакции (А) («<…> бред овечьих полусонок»): ст. 1, 2, 3, 4, 5, 6а, 7, 8а.
Строфа II, дававшаяся наиболее мучительно, неожиданно возвращается к ранним вариантам: отбрасываются «цепочка» и «пеночка», а второе четверостишие переписывается по самой ранней редакции — даже не А, а В:
<II> 9а Мы стоя спим в густой ночи
10д Под теплой шапкою овечьей
11е Обратно, в крепь, родник журчит
12б Холодной и раздельной речью.
13 На мягкой сланцевой доске,
14 Свинцовой палочкой молочной,
15 Кремневых гор созвать Ликей —
16 Учеников воды проточной
Строфа III — по окончательной редакции (А) (то есть со стихом 22а: «Вода их учит, точит время»; в остальном, как мы помним, текст ее не менялся ни разу): ст. 17, 18, 19, 20, 21, 22а, 23, 24.
Строфа IV в первом своем четверостишии («Как мертвый шершень <…>») повторяет текст, не менявшийся с самого начала: ст. 25, 26, 27, 28. Зато второе четверостишие получает вид:
29=31a С иконоборческой доски
30=32 Стереть дневные впечатленья
31в И, как птенца, стряхнуть с руки
32б Уже прозрачные виденья!
Строфа V переписывается в точности по последней окончательной редакции (А): ст. 33а, 34а, 35в, 36б, 37е, 38а, 39в, 40в.
В строфе VI первое четверостишие переписывается по окончательной редакции (А), а второе возвращается к первой редакции (В) — потому что позднейшие переработки, как мы видели, переместились в строфу IV. Получается:
41a И как паук ползет по мне —
42 Где каждый стык луной обрызган —
43б На изумленной крутизне
44 Я слышу грифельные визги.
45 Твои-ли, память, голоса
46 Учительствуют, ночь ломая,
47 Бросая грифели лесам,
48а Из птичьих клювов вырывая?
Строфа VII переписывается по окончательной редакции (А) без изменений: ст. 49, 50, 51а, 52а, 53, 54, 55б, 56б.
Строфа VIII — по окончательной редакции (А) с единственным изменением: в ст. 64 вместо «Подошве гор на верной почве» —
64е Подошве гор на твердой почве!
Наконец, строфа IX опять-таки переписывается по редакции А без изменений: 65а, 66а, 67а, 68а, 69а, 70а, 71а, 72а.
В конце — дата и подпись: «Март 1923. О. Мандельштам».
Таков состав третьей редакции (С) в ее первоначальном слое. Для полноты картины сообщим пунктуацию для тех строк, которые не выписаны выше[265]: 1 звездой нзн, стык зп; 2 песни тз; 3 язык тз; 4 водой зп, перстень тз; 6 рисунок ти; 7 миров [ти]; 8 полусонок тч; 17 сад тч; 18 слоенье зп; 20 селенья тз; 21 отвес зп; 22 учит зп, время ти; 24 всеми тч; 25 шершень зп; 28 кормит тз; 33 нарывал тч, виноград тч; 34 бушует дв; 35 игра тз; 36 шубы тз; 37 край зп; 38 зеленых зп; 39 меня зп, хочешь зп; 40 грифель зп, звереныш вс; 49 поймем зп; 50 царапалось зп, боролось зп; 52 туда зп, голос тз; 53 что дф, рука зп; 54 «жизнь», «голубка» в кв, голубка зп; 56 губкой мн; 57 я вп, прямой зп; 58 кровельщик зп, корабельщик тч; 59 душой зп; 60 друг зп, застрельщик тч; 61 блажен зп; 62 проточной вс; 63 блажен зп; 64 почве вс; 66 лета тз; 67 язык зп; 68 тьмы зп, света тз; 70 песни зп; 71 язву зп, стык ти; 72 водой зп, перстень тч.
Заметим, что в этой пунктуации есть по крайней мере одно изменение к худшему: в редакции А предпоследние стихи читались: «И я хочу вложить персты В кремнистый путь из старой песни, Как в язву; заключая в стык Кремень с водой, с подковой перстень». Точка с запятой помогала правильному чтению фразы: «вложить персты <…> как в язву»; после того как она была заменена запятой, стало напрашиваться ложное членение «заключая в стык, как в язву».
