Владимир Набоков - Комментарий к роману "Евгений Онегин"

3 …в Одессе грязной… — Лайалл, «Путешествия» (I, с 171) «Улицы в Одессе… до сих пор не мощенные… осенью и весной после сильных дождей они несказанно грязны…»

14 октября 1823 г. Пушкин писал Вяземскому из Одессы (куда к этому времени подъехал и Онегин) «У нас скучно и холодно Я мерзну под небом полуденным». А 1 декабря 1823 г. — Александру Тургеневу «Две песни уже готовы» (Онегин уже снабдил своего биографа материалом для второй главы).

10 …на ходулях… — Кажется, я где-то читал, что одесситы (которые по-русски говорят хуже всех в России) называют предназначенные для распутицы деревянные башмаки «ходулями» (то есть то, в чем ходят!); однако я сомневаюсь, что Пушкин мог без всякой нужды использовать такой вульгарный сленг. Это разрушило бы гиперболу, на которой построена вся строфа.

[XXIII]

Но уж дробит каменья молот,И скоро звонкой мостовойПокроется спасенный город,4 Как будто кованой броней.Однако в сей Одессе влажнойЕще есть недостаток важный;Чего б вы думали? – воды.8 Потребны тяжкие труды…Что ж? это небольшое горе,Особенно, когда виноБез пошлины привезено.12 Но солнце южное, но море…Чего ж вам более, друзья?Благословенные края!

1—3 …молот… город… — Рифма неправильная и одна из немногих неудачных в ЕО. Другие — в стиховых окончаниях гл. 2, VI, 10–11 и гл. 3, XIV, 10–11 (худшая из всех).

6—8 Лайалл, побывавший в Одессе в мае 1822 г., пишет («Путешествия», I, с. 168–170):

«Для коммерции и для роста этого города… всегда останутся… два трудноодолимых препятствия — отсутствие судоходной реки и недостаток воды для жизненных нужд… Главный источник поступающей в Одессу воды расположен [на расстоянии около двух миль] к югу от города на побережье… Путь вверх по склону крайне труден для лошадей-водовозов и увеличивает стоимость воды небольшая бочка стоит от рубля до полутора, в зависимости от расстояния».

Иногда становится жаль, что Пушкин запускает волшебную механику своих стихов всего лишь ради того, чтобы выразить какую-нибудь расхожую мысль Шутки о нехватке в Одессе воды шутили и перешучивали со дня основания города в последнем десятилетии XVIII в Само его имя, в ту эпоху жутких французских каламбуров, производили от оптимистической фразы, которую губернатор (1803–1815) Арман Эммануэль герцог де Ришелье часто повторял в ответ на критику: «Assez d'eau, eau d'assez»[918] (Позже шутники утверждали, что Одесса так названа, поскольку лежит «au-dessous de la mer»[919]).

[XXIV]

Бывало, пушка зореваяЛишь только грянет с корабля,С крутого берега сбегая,4 Уж к морю отправляюсь я.Потом за трубкой раскаленной,Волной соленой оживленный,Как мусульман в своем раю,8 С восточной гущей кофе пью.Иду гулять. Уж благосклонныйОткрыт Casino; чашек звонТам раздается; на балкон12 Маркёр выходит полусонныйС метлой в руках, и у крыльцаУже сошлися два купца.

Клуб «Casino de Commerce» занимал флигель дома Рено на Дерибасовской, угол Ришельевской, где жил Пушкин (улицы названы в честь двух губернаторов — Ришелье и де Рибаса). Лайалл («Путешествия», I, с. 183) пишет: «Залы построил много лет назад месье Rainaud [или Reynaud], и, насколько мы поияли, они не пустуют [в мае 1822 г.]. Большой овальный зал, окруженный галереей, которую поддерживают многочисленные колонны, используется и для балов, и как Биржа, где купцы иногда совершают свои сделки…»

[XXV]

Глядишь – и площадь запестрела.Всё оживилось; здесь и тамБегут за делом и без дела,4 Однако больше по делам.Дитя расчета и отваги,Идет купец взглянуть на флаги,Проведать, шлют ли небеса8 Ему знакомы паруса.Какие новые товарыВступили нынче в карантин?Пришли ли бочки жданных вин?12 И что чума? и где пожары?И нет ли голода, войныИли подобной новизны?

1 Глядишь — и площадь запестрела. — <…> «Глядишь» в подобной конструкции означает «пока глядишь», «когда глянешь в следующий раз» или «вскоре, тут же» <…> Слово «пестреть», давний враг переводчика (гл. 2, I, 8, гл 7, LI, 6), подразумевает здесь «народом».

12 …пожары… — В черновой рукописи (2370, л. 67) стих звучит так:

И что Кортесы иль пожары…

Совершенно ясно, что «пожары» в окончательном тексте означают «революции». А совпушкинисты и не заметили.

[XXVI]

Но мы, ребята без печали,Среди заботливых купцов,Мы только устриц ожидали4 От цареградских берегов.Что устрицы? пришли! О радость!Летит обжорливая младостьГлотать из раковин морских8 Затворниц жирных и живых,Слегка обрызнутых лимоном.Шум, споры – легкое виноИз погребов принесено12 На стол услужливым Отоном;Часы летят, а грозный счетМеж тем невидимо растет.

5—6 …радость… младость… — Я попытался — боюсь, не вполне успешно — сымитировать эту рифму (ныне вышедшую из употребления вместе с устаревшим «младость»), во времена Пушкина столь же привычную, как и подобная ей «сладость — младость», которую поэт высмеет, не пройдет и двух лет, в гл. 6, XLIV, 5–6 (конец 1826 г.). Ср французскую рифму «allégresse — jeunesse»[920].

Строфа по содержанию близка строфе XVI гл. 1, лишь ресторатора Талона заменил ресторатор Отон (см. коммент. к стиху 12).

8 Ср. басню Дора о недостаточно проницательной устрице. «Huître dodue, fraîche et bien nourrie /…animal tenace [qui] s'emprisonne / [Mais] l'écaillé va s'ouvrir en deux, / Et Mon Seigneur mangera la personne…»[921]

Пять десятилетий спустя Толстой гораздо более оригинальным языком опишет «шершавые» снаружи и «перламутровые» внутри раковины, из которых Облонский серебряной вилочкой будет извлекать «шлюпающих» устриц. «Недурны, — повторял он, вскидывая влажные и блестящие глаза то на Левина, то на татарина».

12 Отоном… — Так Пушкин транслитерирует имя Cesar Automne или Autonne — это был ресторатор с Дерибасовской, напротив «Casino».

[XXVII]

Но уж темнеет вечер синий,Пора нам в оперу скорей:Там упоительный Россини,4 Европы баловень – Орфей.Не внемля критике суровой,Он вечно тот же, вечно новый,Он звуки льет – они кипят,8 Они текут, они горят,Как поцелуи молодые,Все в неге, в пламени любви,Как зашипевшего аи12 Струя и брызги золотые…Но, господа, позволено льС вином равнять do-re-mi-sol?

3 «Россини» рифмуется с «синий». Я могу припомнить лишь одну допушкинскую рифму к этому слову — в оде (1775) Василия Петрова (1736–1799), где «синий» рифмуется с «иней».

8—14 Это «развернутое» сравнение музыки с шампанским, оканчивающееся пренебрежительной клаузулой, на самом деле не слишком отличается от «распространенного» уподобления шампанского «тому-сему» в строфе XLV гл. 4 или «любовнице… живой» там же, в строфе XLVI. С более провинциальной разновидностью шипучего вина поэт сравнивает «Зизи» в конце строфы XXXII гл. 5. Тема вина и всего, что на него похоже, несколько навязчива.

[XXVIII]

А только ль там очарований?А разыскательный лорнет?А закулисные свиданья?4 A prima donna? а балет?А ложа, где, красой блистая,Негоциантка молодая,Самолюбива и томна,8 Толпой рабов окружена?Она и внемлет и не внемлетИ каватине, и мольбам,И шутке с лестью пополам…12 А муж – в углу за нею дремлет,Впросонках фора закричит,Зевнет и – снова захрапит.

5 Рядом с этим стихом в черновой рукописи (2370, л. 68) на полях написано имя «Монари» (первоклассный итальянский тенор Одесской оперы).