Виссарион Белинский - Несколько слов о «Современнике»

Превосходно также характеризована «С. пчела»: она просто названа афишкою, в которой помещаются объявления о книгах вместе с критиками на помадные и табачные лавочки, пишущиеся какими-то «ловкими и хорошо воспитанными людьми, без сомнения, имевшими причины быть довольными фабрикантами». Очень остроумно также замечено о редакторстве г. Греча в «Библиотеке для чтения»: «Имя г. Греча выставлено было только для формы, по крайней мере никакого содействия не было замечено с его стороны. Г. Греч давно уже сделался почетным и необходимым редактором всякого предпринимаемого периодического издания: так обыкновенно пожилого человека приглашают в посаженые отцы на все свадьбы».

Нас очень изумило в этой статье упоминовение о литературных сплетнях и клеветах, издаваемых под именем «Литературных прибавлений к Инвалиду»: неужели почтенный издатель читал эти листки и нашел свободное время говорить о них?.. Впрочем, одумавшись, мы перестали удивляться: в Москве очень недавно один журнал с каким-то особенным удовольствием объявил, что он живет в мире с «Литературными прибавлениями к Инвалиду» – да продлит бог эту дружбу на бесконечное время для доказательства, что и в наше время могут быть Оресты и Пилады!.. {6}

Окончание статьи состоит в упреках нашим журналам, по большей части очень основательных и справедливых, в том, что они не замечали истинно важных явлений умственного мира, а занимались одними мелочами. К числу важных явлений умственного мира отнесена смерть Вальтера Скотта, одного из величайших, мировых гениев искусства, требовавшая оценки его произведений, о которых, однакож, наши журналы не почли за нужное сказать что-нибудь. Потом новое направление европейских литератур, о котором вопреки «Современнику» скажем, было очень много говорено нашими журналами. К замечательным явлениям нашей литературы, незамеченным нашими журналами, отнесено особенно появление изданий русских старинных писателей; но, спрашиваем мы почтенного издателя «Современника», что бы он сам сказал об этих писателях? – Мы подождем его мнения о них, а после и сами выскажем свое, чтобы загладить перед ним нашу вину в преступном молчании на их счет… Странным показалось нам мнение, что Жуковский, Крылов и кн. Вяземский будто бы потому не высказывали своих мнений, что считали для себя унизительным спуститься в журнальную сферу… Это что такое?.. Кто ж виноват в том, что эти писатели так горды? Притом же, что они за критики? – Крылов, превосходный и даже гениальный баснописец, никогда не был и не будет никаким критиком; Жуковский написал, кажется, две критические статьи: «О сатирах Кантемира» и «О басне и баснях Крылова», и при всем нашем уважении к знаменитому поэту мы скажем, что именно эти-то две его статьи и показывают, что он не рожден быть критиком. Что же касается до кн. Вяземского, то избавь нас боже от его критик так же, как и от его стихов…

Мы не согласны еще с тем, что будто бы жалкое состояние нашей журнальной литературы доказывается особенно тяжебным делом о местоимениях сей и оный. Во-первых, этой тяжбы никогда не было; редактор «Библиотеки» шутил при всяком случае над этими подьяческими словцами, но статей о них не писал, а если и написал одну, то в виде шутки и поместил ее перед отделением «Смеси». Мы, напротив, осмеливаемся думать, что жалкое состояние нашей литературы и вообще нашей умственной деятельности гораздо более доказывается защищением и употреблением сих и оных, нежели нападками на сии и оные… Спрашиваем почтенного издателя «Современника», почему он, употребляя сии и оные, не употребляет сирень, понеже, поелику, аще, еще?.. Он, верно, сказал бы, потому что эти слова вышли из употребления, что они не употребляются в разговоре?.. Но чем же счастливее их сии и оные, которые тоже вышли из употребления и не употребляются в разговоре?.. Воля ваша, а, право, в нашей умственной деятельности, как и в нашей общественной Жизни, очень мало видно владычества здравого смысла, даже в мелочах; у нас всякий сам хочет давать законы, забывая, что если что-нибудь найдено или замечено справедливо другим, о том уже нечего говорить. Посмотрите на одно правописание или на наши правописания, потому что у нас их почти столько же, сколько книг и журналов: мы еще изъявляем наше детское уважение большими буквами и поэту и поэзии, и литератору и литературе, и журналу и журналисту – все это у нас, на Руси, состоит в классе и потому требует поклона {7}…

Вообще эта статья содержит в себе много справедливых замечаний, высказанных умно, остро, благородно и прямо и потому подающих надежду, что «Современник» будет журналом с мнением, с характером и деятельностию. Мы не почитаем резкости пороком, мы, напротив, почитаем ее за достоинство, только думаем, что кто резко высказывает свои мнения о чужих действиях, тот обязывает этим и самого себя действовать лучше других {8}. Что же касается до статьи «Новые книги», то она состоит больше в обещаниях, нежели в исполнении, и не представляет ничего решительного и замечательного {9}. Но подождем второго номера: он нам даст средство высказать наше мнение о «Современнике» яснее и определеннее, а между тем останемся при желании, чтобы новый журнал совершенно выполнил те надежды и ожидания, которые подает имя его издателя и резкая определенность его мнений о деятельности своих собратий по ремеслу.

Комментарии

В 1836 году «Современник» издавался основателем его, А. С. Пушкиным. Разрешение на издание «Современника» было дано Николаем 1 14 января 1836 года: журнал начал выходить с предварительной цензурой по одному номеру в три месяца. Первый номер вышел 11 апреля 1836 года. Видное участие в нем принимали Плетнев, Одоевский, Жуковский, а первое время и Гоголь. Пушкин успел выпустить четыре книжки «Современника» и приготовить пятую. Смерть оборвала журналистскую деятельность поэта. «Современник» успехом не пользовался, и количество подписчиков его было незначительно. И. И. Панаев писал в своих воспоминаниях: «Современник» был довольно холодно принят в литературе и в публике» («Литературные воспоминания», 1928, стр. 229).

Белинский выступил с заметкой в защиту пушкинского журнала от нападения «Библиотеки для чтения» и «Северной пчелы». Однако он видит в «Современнике» нечто среднее между альманахом и журналом, а это, по его мнению, грозило явным неуспехом у публики. Белинский борется за резко выраженное литературно-общественное направление Журнала. Вот почему он стремится поддержать обзор «О движении журнальной литературы» Гоголя и находит в нем близкое себе решение существенных вопросов журналистики и литературы. Но тут же он отмечает непонятное пристрастие «Современника» и обозревателя (Гоголя) к «Наблюдателю» и критике Шевырева.

Пушкин с исключительным вниманием отнесся к статьям Белинского. В его библиотеке уцелели отдельные номера «Телескопа», разрезанные только на статьях Белинского. Несмотря на то, что молодой критик писал о «закате таланта» Пушкина, отрицательно отнесся ко второму тому «Современника», поэт печатно приветствовал его первые шаги. Помимо настоящей статьи о «Современнике», Белинский высказывался об этом журнале в своих заметках по поводу выхода отдельных томов журнала. В рецензии на второй том Белинский отметил, что в статьях Вяземского, Одоевского с их аристократическими установками есть нечто близкое «Московскому наблюдателю». Пушкин под воздействием первой и второй рецензий Белинского печатает в III томе «Современника» свое «Письмо к издателю» за подписью А. Б., в котором соглашается с рядом высказываний «Телескопа» и горячо отмечает незаурядный талант молодого критика. «Жалею, – пишет он, – что вы, говоря о «Телескопе», не упомянули о г. Белинском. Он обличает талант, подающий большую надежду. Если бы с независимостью мнений и остроумием своим соединял он более учености, более осмотрительности, – словом, более зрелости, то мы бы имели в нем критика весьма замечательного». Следует отметить, что этот отзыв появился в самый разгар борьбы Белинского с «Московским наблюдателем» и был мощной поддержкой для него.

Естественно, что Пушкин попытался привлечь Белинского к сотрудничеству в его журнале. Тайком от сотрудников «Наблюдателя» он вел с ним переговоры о постоянной работе и посылал через друзей (Нащокина, Чаадаева) номера «Современника».

Белинский к концу своего «телескопского ратования» стал серьезной общественной и литературной фигурой.

Сноски

1

Кроме того, в этой статье есть превосходные стихи, которыми переведено одно турецкое стихотворение.

Примечания

1

Об «альманачной безличности» Белинский писал в «Ничто о ничем».