Карл Проффер - Ключи к "Лолите"

вернул фотографию

вокруг фонаря

фарсовым провансальским

фиолетовыми вуалями

флоре ковра

Или «з» и "с":

вздрогу-и-всхлипу

зарыдать от страсти

каскады клозетов

светло-серым взором

старое звено

узкой спиной

узнает с сожалением

Есть в тексте также и сопоставления сонантов ("м" и "н"):

книжку комиксов

мреющую книгу

размеченной мелом панели

тошнит от мальчиков

чинным замечанием

Особенно часто используются сочетания сонантов «р» и "л":

барбарисовый леденец

глоток горяченького

держал и гладил

коридорный клозет

корне тела

приспособления хрусталика

солидный и серьезный

стукнула дверь

трех лет

Можно не сомневаться, что настанет день, когда компьютеры будут способны ответить на ряд вопросов относительно стиля. Подозреваю, что компьютерные исследования продемонстрируют удивительное постоянство в использовании определенных приемов тем или иным писателем. Я провел приблизительное статистическое исследование по сравнениям, когда писал свою предыдущую книгу, и с удивлением обнаружил, что в таких разных произведениях, как "Моби Дик", "Преступление и наказание" и "Мертвые души", частота использования сравнения очень постоянна. То есть, если подсчитать количество сравнений на каждые двести пятьдесят страниц текста, то с большой долей вероятности можно предсказать, что на любом пятидесятистраничном отрывке количество сравнений будет приблизительно одинаковым — порядка двадцати процентов от общего числа. Если это действительно так и если подобные исследования различных тропов, риторических фигур и т. д. дадут аналогичные результаты, то из этого следует, что во вполне реальном и буквальном смысле стиль — это человек (или наоборот), что каким бы индивидуальным ни был стиль, в письме каждого человека присутствует значительный элемент автоматизма.[117]

Из каких бы философских предпосылок ни исходить и как бы трудно ни было анализировать стиль, с уверенностью можно сказать, что для определенных писателей характерны определенные риторические приемы. К примеру, ни один латинист не спутает округлые периоды Цицерона с разнокалиберными предложениями Тацита. Из любви к симметрии и пропорциональности Сэмюэль Джонсон с почти механической повторяемостью использует приемы параллелизма и противопоставления.[118] Один уважаемый советский ученый утверждает, что в произведениях Чехова наблюдается отчетливая тенденция использовать прилагательные, наречия и глаголы в группах по три слова. Существует предположение, что для прозы Толстого, особенно для его длинных предложений, характерны сбалансированные тройные риторические обороты: три параллельных придаточных одного типа, за которыми идет три придаточных другого типа, в одном из которых обычно есть три параллельных предложных фразы, и т. п., что в точности повторяет манеру классической риторики Цицерона.[119]

Я уверен: если провести компьютерное исследование «Лолиты», обнаружится, что в этом романе чаще всего встречаются риторические и синтаксические фигуры, состоящие из «пар», а не «троек». Набоков питает слабость к уравновешенным парам, своего рода вербальным братьям, иногда абсолютным двойняшкам, а иногда даже сиамским близнецам. Такие парные конструкции я буду называть «дублетами», подразделяя их на различные типы в зависимости от вида повтора, параллелизма или противопоставления. Один из типичных видов дублета имеет повторяющееся слово и семантический параллелизм:

бесконечно молодо, бесконечно распутно

в столь многих лачугах под сенью столь многих буковых лесов

на чередующихся балконах чередующиеся сибариты поднимали бокал за прошлые и будущие ночи

нормальные большие мужчины, общаясь с нормальными большими женщинами сказочный отец, оберегающий сказочную дочь

угреватым лицом и упругим бюстом

Обратные зеркальные образы создаются дублетами, в которых одна часть противоположна другой:

finis друзья, finis злодеи

вполне современная изба, смело подделывающаяся под былую избу

грустный взгляд вверх, довольный взгляд вниз

ледяной гнев боролся с горячей слезой

либо зверским кипятком, либо оглушительным холодом

отделить райское от адского

применитель закона и проводчик воды

пылкая маленькая Гейз сообщила большой холодной Гейзихе

равно и к черному носку на подвязке, и к белому неподнятому носочку

Кроме того, такие дублеты нередко построены на частичном звуковом подобии. Фонетическая структура, равно как и синтаксическая, играет важную роль в поддержании тонкого равновесия между двумя частями. Аллитерация делает параллелизм более заметным и приятным:

я выкрал мед оргазма, не совратив малолетней

благословленный служителем культа и разбухший от алкоголя

в тумане мечтаний, в темноте наваждения

гипертрофией зада и агатовыми глазами

добрый Джон и заплаканная Джоана[120]

на обетованном бережку, в предусмотренном сосняке

платного тура по вьючным тропам

Прустовским пыткам на прокрустовом ложе

сувенирные лавки и европейские липы

приятно жгучим и неприятно влажным

Грех мой, душа моя.

Корпускулы Крауза вступали в фазу неистовства.

Я был выше смехотворных злоключений, я был вне досягаемости кары.

Другие примеры созвучных дублетов:

логик не терпит, а поэт обожает

учить по-французски и ласкать по-гумбертски

с его беспомощными «дворниками» и сумасбродными тормозами

вторили четкое эхо и выкрики Электры

ее драматичные драйвы и восхитительные слётники

с царственными сосцами и тяжелыми лядвиями

на хрупкую девочку из дамского романа

мою замаскированную похоть к ее наивным ногам

работа больного мозга и шаткой памяти

Несколько дублетов с предлогом "с":

с облегающим лифом и юбкой клёш

с настольными книгами и мебелью соответствующего периода

с хрустом песка и с заносом

с его многочисленными побочными заездами, туристическими тупиками, вторичными кругами и прихотливыми отклонениями[121]

Пример изысканно-красивого дублета с параллельными дактилическими прилагательными, определяющими параллельные хореические существительные:

с киноварными сосками и кобальтовой ижицей / with cinnabar nipples and indigo delta

И, кстати, рифмующиеся пары:

…Валерия была Шлегель, а Шарлотта — Гегель!

после черного атлета появится жирная котлета

типчик дрипчик

Фанфары и фары, тарабары и бары…

Более длинные дублеты с усложнениями:

…автомобиль, собаку, солнце, тень, влажность, слабость, силу, камень.

…будущим (которое можно складировать) и прошлым (уже отправленным на склад).

…в постоянной смене света и мрака, улыбки и хмурости, сомнения и сожаления.

…от прилавка к прилавку, от подводной скалы до заросли морских растений…

…сквозь мускус и мерзость, сквозь смрад и смерть.

…тут Джон всегда споткнется; там всегда разобьется сердце Дженни.

Зная страсть Гумберта к каламбурам и параллелям, можно заранее сказать, что он непременно воспользуется таким тропом, как зевгма:

Гумберт… терзающийся вожделением и изжогой.

…прислушиваясь к удаляющемуся девичьему смеху между ударами сердца и шелестом листопада.

…мои задние колеса только выли в слякоти и тоске.

И последний пример, который своей риторикой и чувством напоминает "Похищение локона" Поупа:

Перемена обстановки — традиционное заблуждение, на которое возлагают надежды обреченная любовь и неизлечимая чахотка.[122]

Напоследок я оставил примеры, которые, по-моему, действительно соответствуют тому, что гумбертовские фразы чаще всего "детерминированы звучанием". Аллитерация — изобретение детей, ее обожают сочинители рекламы и сумасшедшие, поэтому неудивительно, что Гумберт отмечает такие сочетания, как "Папины пилюли", воображаемые лагерные развлечения на букву «К» ("Какао, Катание, Качели, Коленки и Кудри") или четыре важнейших аспекта образования в Бердслейской гимназии, начинающиеся на букву «D» ("Dramatics, Dance, Debating and Dating" — "танцы, дебаты, любительские спектакли и встречи с мальчиками"), и упоминает «животикоскрадыватель», в результате ношения которого не будет "ни бочков, ни брюшков". Я думаю, что прежде всего фонетические соображения определили выбор эпитетов в следующих фразах: