Лазарь Лазарев - Записки пожилого человека

День Победы (особенно в юбилейные даты) вызывает в СМИ шумную кампанию усиленного внимания к событиям того времени, к от года к году редеющему строю участников войны. И не только в СМИ — на разных уровнях принимаются постановления: участникам войны — жилье, телефоны в первую очередь. Но все эти кампании форсированного, демонстративного, приуроченного к праздничной дате внимания носили и носят кратковременный и эфемерный характер. Не потому ли постановления из года в год повторяются, что их никогда не выполняли, — и в первую очередь те, кто принимал эти постановления?

И в последнее время день Победы (для нас, участников войны, самый главный праздник) стал все больше походить на 8 марта: знаки внимания, оказываемые в этот день, просто плата за отсутствие внимания во все остальные дни года.

Когда оформляли мне пенсию, потребовалась справка из военкомата — год в действующей армии засчитывается за три. (Потом, правда, оказалось, что она мне не нужна, как я и подозревал, моего так называемого трудового стажа с большим избытком хватало для максимальной пенсии.) Но раз требуют — отправился я в военкомат.

Милая девушка, выписывавшая мне, сверяясь с документами, справку, проводя подсчеты, предупредила меня: «А пребывание в госпитале после ранения по инструкции в военный стаж не засчитывается». Вот как в реальности выглядела постоянно декларируемая государственная забота об инвалидах и участниках Великой Отечественной войны.

Я долго считал про себя, чтобы успокоиться, чтобы не обрушить на ни в чем не повинную девушку то, что надо было бы высказать тем высоким чинам, которые составляли и утверждали бездушную, бесчеловечную инструкцию…

Вот что полтора века назад рассказывал о госпитале и «ранбольных» (так их называли медики в нашу войну) один из участников обороны Севастополя — великий русский писатель: «Только что вы отворили дверь, вид и запах сорока и пятидесяти ампутационных и самых тяжело раненных больных, одних на койках, большей частью на полу, вдруг поражает вас. Не верьте чувству, которое удерживает вас на пороге залы, — это дурное чувство, — идите вперед, не стыдитесь того, что вы как будто пришли смотреть на страдальцев…». Только здесь, заканчивает Толстой свой рассказ о госпитале, вы «увидите войну в настоящем ее выражении — в крови, в страданиях, в смерти».

Те, кто сочинил инструкцию, с которой я столкнулся, наверняка не видели настоящего лика войны и, конечно, не сочувствовали страдальцам — они для них быдло…

Подарки фронтовикам

Ко дню Победы в малом зале кинотеатра «Октябрь» вручают нам очередные медали — в этот раз в связи со столетием маршала Жукова. В нашей округе ветеранов человек двести, по сравнению с прошлым годом стало меньше на сорок человек. Это сообщает нам руководитель ветеранской организации, крепкий, молодо выглядящий мужик — большинство же ветеранов с палочками, едва ходят, с трудом поднимаются с кресел, плохо видят, плохо слышат.

Рядом с председательствующим за столом президиума сидит в мундире, завешанном множеством медалей и значков, отставной полковник. Почему-то фуражки он не снимает и чем-то напоминает китайского болванчика, время от времени в поддержку председательствующего кивая головой. А тот, распаляясь, внушал нам, как хорошо нам жилось прежде — в сталинские и брежневские времена — и как плохо нынче, призывал голосовать за коммунистов, которые вернут наше светлое прошлое и мы счастливо заживем в ново-старом Советском Союзе. Даже разделявшие его взгляды слушали эту заезженную пластинку без внимания — не за тем пришли — и были рады, когда кто-то прервал ее раздраженной репликой: «Хватит заниматься агитацией!».

Но до этого оратор успел поделиться с нами вполне оригинальным политэкономическим соображением, которое привело меня в веселое расположение духа: «Вот говорят, — заявил он, — что немцы, которых мы победили, живут лучше, чем мы. Действительно, живут они хорошо. Говорят, что так они живут, так разбогатели, потому что очень много и хорошо работали. Это выдумки. Они богато живут, потому что ограбили нас в войну, все вывезли к себе и до сих пор пользуются нашими сокровищами».

К вручаемой медали прилагался пригласительный билет на концерт. «Вам выдадут там по коробке конфет, — предупредил председатель. — Вы можете взять с собой жену или детей по этому приглашению, но коробку дадут одну».

Затем роздали привезенные с опозданием сувениры, которые, как нам объяснили, были добыты героическими усилиями ветеранского совета в расположенном в нашей округе банке: ручку, зажигалку и пепельницу с фирменными знаками этого банка.

И вдруг я вспомнил — по не совсем для меня ясному контрасту. В январе сорок третьего, когда после контузии я недолго лежал в госпитале, нам тоже раздавали присланные из тыла подарки. Мне достались две пачки махорки в самодельном кисете, на котором была вышита не очень умело, детским почерком надпись: «Бойцу-сталинградцу — сядь и закури».

У меня был другой кисет, им я продолжал пользоваться, а этот хранил. Он пропал вместе с моим вещмешком-«сидором», когда я последний раз был ранен…

У внуков Отечественные войны сливаются

Моя внучка, еще до школы выучившая наизусть очень понравившееся ей лермонтовское «Бородино», спросила меня:

— Дед, а тебя ранили на бородинском поле?

1996–2003

* * *

Лазарев — инвалид Великой Отечественной войны, фронтовик, командир разведроты… Великую Отечественную войну он видел своими глазами, знает ее лучше меня…

Константин Симонов * * *

…Мы обязательно придем и к тому, что делал критик Л. Лазарев в эти же годы для утверждения новых идей и тенденций в литературе об Отечественной войне… Критическое слово Л. Лазарева как-то соучаствовало и в том, что делали в 50–60-е годы Бакланов и Бондарев, Быков и Богомолов, что делают многие из нас сегодня в прозе. Что сближает работу этого критика и этих прозаиков, так это общность исходных нравственных стимулов.

Такие книги, как монография Л. Лазарева, написанные по праву знания и любви, помогают и писателю самого себя видеть впереди — в той вещи, над которой он работает.

Алесь Адамович * * *

Л. Лазарев — один из лучших, серьезнейших советских критиков. Я его давно знаю и все, им написанное, всегда читаю с большим интересом. Умный, честный, пишет не о пустяках, а о том, что действительно задевает его.

Виктор Некрасов