Эмиль Золя - Собрание сочинений. Т.26. Из сборников: «Поход», «Новый поход», «Истина шествует», «Смесь». Письма

Словом, поверьте, любезный собрат, что изо всей человеческой грязи, проходящей через мои руки, я беру еще наиболее чистое; что в особенности для «Западни» я выбрал не самые страшные истины; что хоть я и романист, но добрый малый; что я не питаю никаких злых умыслов и все мое честолюбие заключается в том, чтобы оставить после себя творение настолько всеобъемлющее и жизненное, насколько это в моих силах.

Примите уверения в совершенном моем почтении.

ЭДМОНУ ГОНКУРУ

Париж, 24 октября 1876 г.

Дорогой друг!

Я еще не поблагодарил Вас за вашу книжку «Несколько созданий нашего времени». Мне хотелось сначала прочесть ее, но я так занят, что мне потребуется несколько вечеров, чтобы проглотить этот том.

Вы хорошо сделали, что переиздали эти страницы. Действительно, как Вы и говорили, там уже просвечивает Ваш и Вашего брата своеобразный талант. В книге есть отличные куски. Теперь можно увидеть Вас в литературной колыбели и проследить за Вашим развитием вплоть до последних томов — свидетельства прекрасного расцвета.

Мне сказали, что Вы работаете как вол и «Девка Элиза» шагает вперед, толстеет и хорошеет. Тем лучше! Мы выйдем в свет почти в одно и то же время. Я просто болен желанием как можно скорее избавиться от «Западни». Мне предстоит еще около месяца работы. Пишу не отрываясь.

До чего же досадно, что наш славный Флобер открывает свою гостиную только в январе! Вот мы и оказались в разных концах Парижа и не можем пожать друг другу руки.

Доде возвращается из Шанрозе первого ноября; думаю, что Тургенев тоже уедет из Буживаля. Как Вы считаете, не устроить ли нам что-нибудь до января? Поразмыслите об этом.

Преданный Вам.

АЛЕКСАНДРУ ПАРОДИ

Париж, 24 октября 1876 г.

Милостивый государь и любезный собрат по перу!

На прошлой неделе я занимался Вами: отправил в Россию большую статью о двух Ваших произведениях. Это объяснит Вам, почему я не поблагодарил Вас раньше за книги, которые Вы столь любезно мне прислали.

Очень сожалею, что моя статья не появится во Франции, ибо в ней я искренне высказываюсь и о Вашем таланте, и о заблуждении, в котором Вы, как мне кажется, пребываете. Я был крайне изумлен идеей «Ульма-отцеубийцы», как прежде был изумлен идеей «Побежденного Рима».[97] И считаю, что, вступая в бой с современным литературным направлением, Вы, несомненно, потерпите поражение. С другой стороны, я сожалею, что сила такого могучего драматического темперамента, как Ваш, не будет на нашей стороне в борьбе за жизненность и правду в искусстве. Я все же еще тешу себя надеждой, что, когда ветхие мостки устарелых канонов развалятся под Вашими ногами, Вы придете к нам.

Искренне Ваш, любезный собрат, поверьте, что все мои симпатии на стороне Вашего могучего таланта, независимо от взглядов, которые могут нас разделять.

СТАСЮЛЕВИЧУ

Париж, 21 ноября 1876 г.

Милостивый государь!

Я был очень огорчен тем, как Вы расправились с моей последней статьей.[98] Исчезли не только все необходимые цитаты, но и самым странным образом сокращены целые куски текста, писанного мною. Признаюсь, я немедленно пошел к нашему другу Тургеневу и просил его объяснить мне, что же происходит. Он сказал, что напишет Вам.

Я не могу дать обязательство обходиться в моих литературных очерках без цитат. В дальнейшем буду выбирать более короткие, поскольку Вы, кажется, думаете, что мною руководит денежный расчет, — это меня оскорбило: в действительности я просто хотел, чтобы Ваши читатели своими глазами увидели те места в разбираемых мною произведениях, которые мне представляются наиболее любопытными.

Больше всего меня огорчило, что именно сейчас, когда пришло Ваше письмо, я почти закончил статью о Бальзаке, которую и посылаю Вам. И вот статья эта, стоившая мне такого труда, как раз и содержит любопытные сведения, почерпнутые в самих письмах нашего великого романиста. Вы просите меня больше не давать цитат, а я Вам посылаю статью, построенную преимущественно на цитатах. Заметьте, что работа, выполненная таким образом, заняла у меня гораздо больше времени, чем если бы я просто излагал свои мысли, не делая ссылок. Мне пришлось заняться поисками, сопоставлять факты, непрестанно быть начеку. Говорю все это, чтобы доказать Вам, что я вовсе не искал легкого способа увеличить число страниц. Кроме того, я считаю эту статью очень интересной.

Вы должны понять, как трудно мне было бы работать для «Вестника Европы», если бы снова случилось то, что произошло в этом месяце. Я не могу позволить так калечить мои очерки. Очень уж далеко мы живем друг от друга, поэтому наши отношения должны основываться на взаимном доверии. Если повторится подобный факт, я пойму Ваше поведение как желание прекратить всякое сотрудничество со мной. Прошу Вас, скажите откровенно, в чем дело, и тогда я не буду отклонять предложения, которые ежедневно получаю из России.

До сих пор я был очень рад, что с Вами сотрудничаю, я только того и хочу, чтобы наше прекрасное содружество продолжалось, но я ставлю одно условие: относиться с уважением к тому, что я Вам посылаю.

И позвольте сказать, что мне всегда будет очень приятно, если Вы мне напишете и посоветуете, какую взять тему для статьи. Я не знаю Вашей публики, я могу ошибиться.

Не стесняйтесь сказать мне, что имеет успех и что успеха не плюет. Единственное мое желание — удовлетворить Вас, и если я порой допускаю промахи, то лишь потому, что поневоле действую вслепую.

Надеюсь, милостивый государь, что недоразумение это уже рассеялось, как легкое облачко.

Сердечно жму Вашу руку и прошу Вас лишь об одном: не пускайте в ход свои ножницы. В случае, если у Вас появятся возражения, сообщите о них, и я не стану повторять того, что не поправилось Вашей публике.

Ж.-К. ГЮИСМАНСУ

Париж, 13 декабря 1876 г.

Милостивый государь и уважаемый собрат по перу!

Должен поздравить Вас с книгой,[99] которую Вы так любезно ко мне занесли. В ней есть великолепные страницы. Мне очень понравились некоторые места в Ваших описаниях, жизнь вдвоем Марты и Лео, молочная лавка, виноторговец и особенно воспоминания Марты о своей жизни, жизни проститутки.

Но если Вы хотите знать мое откровенное мнение, то вот оно: я думаю, книга выиграла бы, если бы была написана в более простой манере. У Вас настолько сам по себе богатый стиль, что Вы можете не злоупотреблять стилистическими излишествами. Я думаю, сила впечатления должна достигаться не окраской слов, а их значением. Все мы видим жизнь в слишком мрачном свете.

Все равно, я очень радовался, читая Ваш роман, ибо Вы, безусловно, один из наших романистов завтрашнего дня. При нашей скудости таких новичков, как Вы, следует встречать с восторгом.

Искренне расположенный к Вам.

ЭДМОНУ ГОНКУРУ

Париж, 19 декабря 1876 г.

Дорогой друг!

Обед назначен на среду. Тургенев свободен и согласен. Я пишу Доде, чтобы он позаботился о составлении меню. Ровно в семь вечера, хорошо?

Ваш.

1877

© Перевод С. Рошаль

ГЮСТАВУ ФЛОБЕРУ

Париж, 3 января 1877 г.

Итак, мой друг, что же с Вами сталось? Вы знаете, мы прямо стонем. Вас требуют, в Вас нуждаются. В воскресенье без Вас скука. Вы мне портите всю зиму тем, что возвращаетесь в Париж так поздно. А хуже всего, что и все мы не видимся — без Вас никак не можем собраться вместе.

Все же мы два раза обедали — в первый раз у Адольфа, который нас угостил какой-то отравой, а другой раз на площади Комической оперы, где мы ели поразительный буйабес[100]. Мы пили за Ваше здоровье и чуть было не послали Вам телеграмму, чтобы Вы выезжали с первым же поездом.

Пишу Вам все это, чтобы сказать, как мне Вас недостает. Но я знаю, что именно Вас удерживает, и очень одобряю Вашу упорную работу.[101] Только прошу, напишите мне несколько слов, чтобы я знал: 1. Когда Вы вернетесь? 2. Рассчитываете ли Вы привезти с собою законченную книгу? Ко мне поступают противоречивые сведенья, а я этого не люблю, потому что сомнение всегда вызывает у меня тревогу. Когда буду знать наверняка, я смогу ожидать Вас спокойнее.

Через две недели выйдет в свет моя «Западня». И первый же экземпляр отправится в Круассе. Сейчас я отдыхаю, пишу фарс в трех актах[102] про рогоносцев для Пале-Рояля, директор которого был у меня и просил пьесу. После этого, наверное, напишу драму, а потом возьмусь за роман о страстной любви.

Гонкур закончил свою «Девку Элизу». Но он хочет опубликовать ее только в апреле, наверно, чтобы первые шишки достались на долю «Западни». Тургенев пишет, что у него приступ подагры. Доде увяз по горло в своем романе. Вот и все новости.