Алексей Шишов - Кутузов

Генерал князь Долгоруков.

Ордер Военной коллегии.

3 октября 1775.

Ее Императорское Величество, снисходя на прошение Тульского пехотного полку подполковника Михаила Голенищева-Кутузова, Высочайше указать соизволила уволить его для излечения ран к теплым водам, считая с 1 генваря будущего 1776 года, на год без вычета жалованья. О чем Государственной Военной коллегии к подлежащему исполнению объявляю.

Г. Потемкин.

Из указа Екатерины II и Военной коллегии 26 ноября 1775. Москва.

По взнесенным нам докладам всемилостивейше пожаловали мы кавалерами военного ордена Святого великомученика и победоносца Георгия… в четвертый класс… подполковников:… Михайла Голенищева-Кутузова…

Наша Военная коллегия имеет посему вписать в грамоты каждого из них храбрые подвиги, коими заслужили сие награждение, и подвести оные к нашему подписанию, как равномерно и, по включению их в кавалерский список, производить пенсию по установлению.

Екатерина.

Расписка полковника И.М. де Рибаса.

4 августа 1785. Лагерь при городе Павлограде.

По указу ее императорского величества дана сия господину генерал-майору и кавалеру Голенищеву-Кутузову в том, что вверенной ему Мариупольский легкоконный полк, по повелению главной команды, со всею его внутренностию как люди, так и лошади по спискам, равно и положенные по штату оружейные, мундирные и аммуничные и протчие вещи, обоз, и упряжку по табели и остаточную по книгам денежную казну, сходно с полковничьего инструкциею исправно принял.

По приеме ж того полку недостатку и начетов никаких не оказалось, и все в полку военнослужащие чины надлежащим денежным жалованьем, а нижние чины и всеми следующими вещами и деньгами и прочим за все прошедшее и нынешнее время удовольствованы, а притом и неудовольствий своих никто никаких не показали, а объявили каждой при распросе: всем доволен.

В доказательство чего ему, господину генерал-майору и кавалеру Голенищеву-Кутузову, квитанция дана за подписанием моим и с приложением герба моего печати августа 4-го дня 1785-го году.

Полковник Иосиф де Рибас

Н.В. Репнин — Г.А. Потемкину

№ 158 26 декабря 1787. Николаевка.

Хотя я уповаю иметь честь сам завтра явиться у Вашей Светлости, однако для выиграния времени при сем в копии покорнейше представляю данною мною наставление господину генерал-майору и кавалеру Голенищеву-Кутузову.

Все его здесь учреждение нашел я весьма порядочно, как и укрепление здешнего замка весьма же хорошо устроено, так что при помощи Божией можно надеяться, что при сем посте под предводительством его, господина генерал-майора и кавалера Голенищева-Кутузова, в случае нападения неприятельского все пойдет с желаемым успехом.

Больные его, которые беспокоили Вашу Светлость, теперь, слава Богу, гораздо поправляются и мало очень остается из них трудных.

Известий о неприятеле здесь никаких нет.

Генерал князь Репнин.

М.И. Кутузов — Г.А. Потемкину № 1259. 28 декабря 1787.

Доктор Стаге, осмотря больных, отправлен в Елисавет обратно. Он дал лекарям достаточные наставления о трактовании больных. Я, воспользуясь его советом, переменю по способности некоторых лекарей к гошпиталю, которые находились при баталионах.

Теснота [является], конечно, не малым препятствием выздоровлению слабых. Теперь до некоторого времени помочи другой дать не могу, как всех больных с кроническими болезнями отправлю в генеральной Елисаветградский гошпиталь.

Впротчем он не находит в содержании их недостатка, они имеют хороший хлеб пшеничной и оржаной, всякого рода крупу, говядину, для некоторого числа больных курицы, вино виноградное, вино горячее, уксус, квас и молоко; выздоровевшие хотя в свое время и выписываются, но не употребляются ни в какие труды.

Но несмотря на все сие удвою мое внимание и стараться буду сыскать еще способы.

Генерал-майор Голенищев-Кутузов.

Ордер Бугскому егерскому корпусу 19 февраля 1788

[…] Сия часть (одиночное обучение стрельбе в цель. — А. Ш.) во всех баталионах имеет весьма слабое начало, а об успехе оной сомневаться не можно, ежели приложить старание и откинуть старинное предупреждение, будто бы российского солдата стрелять цельно выучить не можно; за ленивыми и незнающими офицерами присмотреть рачительно, чтобы при сем ученьи не напрасно время пропадало, и выводить в роте не более капральства вдруг, дабы каждому егерю не торопясь показывать, что ему примечать должно, а для лучшего успеха поручить сие можно и субалтерн-офицеру, ежели он ротного командира знающее, и особливо отборных мастеров, которых можно поручить, ежели рассудится, и одному офицеру в баталионе.

В каждой роте лучших стрелков от 20 до 30 человек иметь отобранных и записанных, которые в подобном случае особливо употребляться будут. По искусству и числу сих людей узнать можно годность ротного командира.

Приемами много не заниматься; учить без пустого стуку и так, чтобы ружье от того никак не терпело; сие давно уже от меня было предписано.

Не упустить обучать егерей действовать и в россыпи, по данным от меня прежде наставлениям, избирая для сего самые неровные места…

Г.А. Потемкин — Екатерине II

№ 77. 22 августа 1788. Лагерь под Очаковом.

Всемилостивейшая Государыня!

По сделании двух батарей противу Очакова на левом фланге армии при заложении таковой же с коммуникационными линиями на правой стороне пред садами, в ближнем от города расстоянии, 17-го сего месяца турки учинили к последней сильную вылазку. Они атаковали прикрытие, из егерских баталионов составленное, и сражение между ними продолжалось под жестоким с батарей огнем долее четырех часов.

Неприятель, пользуясь неравностию места, рвами наполненного, стоял отчаянно, но везде был сломлен и в бегство обращен, претерпев урону до пяти сот раненых и убитых. Егери поступали в сем случае с беспримерною неустрашимостью, и турки, невзирая на выгоду места, везде бежать принуждены. Между тем от жестокого действия батарей город во многих местах зазжен, и пожар продолжался до самого утра.

С нашей стороны урон состоит в убитых двух капитанах, Ушакове и Зубатове, двух капралах, двадцати осьми егерях и одном канонире. Ранены: шеф Бугского егерского корпуса генерал-майор и кавалер Голенищев-Кутузов, порутчик Скалой, подпорутчики Кумкин и Шурман, сержант один, капрал один, егерей сто десять и канониров три.

Всеподданнейшие донося Вашему Императорскому Величеству о сем покушении неприятеля, к собственному его вреду послужившему, повергаю себя к освещенным Вашим стопам.