Письма из Египта - Люси Дафф Гордон
Письма из Египта читать книгу онлайн
14 января. Сегодня четверо коптов снова изменили свои показания и, поклявшись, что грабители были чужеземцами, обвинили человека, который всю зиму стрелял для меня птиц. Беднягу отправили в Кене в цепях. Погода, кажется, установилась и будет хорошей. Я надеюсь скоро выйти, но мой осёл состарился и стал шатким, а я слишком слаб, чтобы ходить, поэтому сижу на балконе.
14 января 1867 года: миссис Остин
Миссис Остин.
Луксор,
14 января 1867 года.
Дорогая Муттер,
У нас была очень холодная зима, и я постоянно болела. К счастью, кашель перешёл с ночного времени на дневное, и я стала лучше спать. Последние два дня было намного теплее, и я надеюсь, что всё наладится. Я начала принимать рыбий жир, потому что мы нигде не можем найти молочного верблюда.
Моя лодка хорошо пришвартована в Каире, и я жду её здесь каждый день. Джентльмены, стреляйте и скажите команде, чтобы они не гребли, короче говоря, отдыхайте и давайте им по 2 фунта в каждом месте. Представьте, какая роскошь для моей команды. Мне придётся уволить их всех, они будут слишком избалованы. Английский генеральный консул прибыл на пароходе с доктором Паттерсоном и мистером Фрэнсисом. Однажды я обедал с ними; хотел бы я, чтобы вы увидели, как меня несли в кресле на плечах четырёх мужчин, словно успешного кандидата или, скорее, одного из фараонов на древнем барельефе, в сопровождении факелоносцев и других слуг и последователей. Моя процессия была поистине царственной. Хотел бы я показать вам моего нового друга Османа Ибрахима, который пять лет изучал медицину в Париже. Моё сердце сразу же потеплело к нему, потому что, как и большинство высокородных арабов, он очень похож на Дон Кихота — только Дон Кихот в здравом уме. Такая невинная сентиментальность и совершенно естественная любовь к прекрасному языку и прекрасным чувствам недостижимы ни для одного европейца, кроме, пожалуй, испанца. Это совсем не похоже на итальянскую сентиментальность или французскую чувствительность. Полагаю, для большинства европейцев это смешно, но я плакала, когда носильщики избивали самого благородного из всех рыцарей, когда я была маленькой девочкой и читала «Дон Кихота». И теперь я чувствовала себя Санчо, когда слушала, как Осман декламирует отрывки из героической поэзии или произносит «мудрые изречения» и «современные примеры» с особым чувством «восторга», присущим великому Дону. Я не стану повторять всё, что он рассказывал мне о здешних порядках и об оскорблениях, которые ему, шейху и образованному человеку, приходилось терпеть от грубых турецких пашей. Это было то же самое, что и с носильщиками. Он сказал мне, что часто плакал, как женщина, по ночам в своей комнате из-за страданий, свидетелями которых он был и которые не мог облегчить. Все мужчины, которые мне особенно нравились, были в той или иной степени учениками шейха эль-Багури, ныне покойного, который, кажется, обладал даром пробуждать благородные чувства. Наш добрый Маон — один из них; он не фокусник, но его честность и доброта поистине героические, раз он голодает на 15 фунтов в месяц, когда от него ждут, что он разбогатеет на грабежах.
Война на Крите печалит многие семьи здесь. Брат шейха Юсуфа, шейх Юрис, служит там, и многие другие. Люди даже начинают говорить: «Мы надеемся, что англичане и французы не будут сражаться за султана, если московиты захотят его съесть, — нам не будет покоя, пока турок не прогонят». Кажется, что вся прежняя религиозная преданность султану исчезла.
Бедняга Мустафа был очень болен, и я прервал его Рамадан, дал ему лекарство и приказал не поститься, за что, как мне кажется, он мне очень благодарен. Имам и муфтий всегда одобряют мои запреты на пост для моих пациентов. Старый Исмаил умер в возрасте более ста лет; он служил Бельцони, а когда стал стар, то всегда хотел, чтобы я поехал с ним к Бельцони в Абу-Симбел. Он вовсе не был болен — он просто угас, как свеча. Его внук принёс мне немного мяса, приготовленного на его похоронах, и умолял меня съесть его, чтобы я дожил до глубокой старости, согласно местному суеверию. Когда они убили буйвола для шейха Абу-ль-Хаджаджа, человек, имевший право на ноги, любезно отдал их Омару, который хотел приготовить для меня желе из телячьих ног. У меня было какое-то оскверняющее чувство, как будто я ел потомка быка Аписа.
Я читаю письма мадам дю Деффан. Какая отвратительная женщина. Не знаю, кто мне не нравится больше, Гораций Уолпол или она сама: конфликт эгоизма, тщеславия и скуки, замаскированных под чувства, просто отвратителен: для неё Тюрго был животным-алкоголиком, и это всё, что можно сказать о её великих талантах.
Передайте от меня привет Уильяму и скажите ему, как бы мне хотелось увидеть его «улучшения». Омар также передаёт ему привет, испытывая своего рода симпатию к вашему верному приспешнику. Не нужно говорить, что он почтительно целует вам руку.
22 января 1867 года: сэр Александр Дафф Гордон
Сэру Александру Даффу Гордону.
Луксор,
Января 22 января 1867 года.
Дорогой Алик,
Погода была прекрасной всю прошлую неделю, и поэтому мне стало немного лучше. Сегодня прибыла моя лодка, все матросы в прекрасном расположении духа, и Омар говорит, что всё в порядке, только жители Каира сглазили её и сломали железную часть руля, которую пришлось чинить в Бенисуэфе. Мистер Лир был здесь последние несколько дней и как раз собирается подняться ко второму порогу; он сделал для вас небольшой набросок моего дома — новый вид. Он приятный человек, и я был рад его видеть.
На днях сюда заходил такой странный тип — высокий, крепкий голштинец, я бы сказал, лет пятидесяти, который четыре года провёл в Судане и Сеннаре и, не имея ни гроша, прошёл пешком всю Нубию, прося милостыню. Он ни в коей мере не был «опечален судьбой» и с энтузиазмом рассказывал о гостеприимстве и доброте «тигров» сэра Сэмюэля Бейкера. Ja, das sind die rechten Kerls, das ist das glückliche Leben. По его словам, если вы идёте с вооружённым отрядом, чернокожие, естественно, будут сопротивляться, так как, по их мнению, люди с оружием — это
