Михаил Суслов - Леонид Михайлович Млечин
Михаил Суслов читать книгу онлайн
Михаила Андреевича Суслова называли «серым кардиналом» позднего СССР. Войдя в политическую жизнь страны еще в предвоенные годы, он до самой смерти в 1982 году участвовал в принятии ключевых решений, определяющих жизнь советских людей. В глазах всего мира этот непреклонный догматик был символом коммунистической идеологии, которая с его уходом зашаталась, а потом и рухнула. Личная жизнь Суслова, его подлинные мысли и чувства оставались тайной, поэтому его биографию известный писатель и телеведущий Леонид Млечин реконструирует по документам и воспоминаниям современников, рисуя портрет «главного жреца» марксистско-ленинского культа на фоне его эпохи.
Яковлев пригласил генерала. Тот пришел на Старую площадь весь трясущийся, испугался, что посмел задеть такого человека. Яковлев ему все объяснил.
Тот сам не рад был:
– Да я сгоряча! Мне кто-то сказал, вот я и написал. Вы извините.
Александр Николаевич позвонил Суслову доложить, что поручение выполнил.
Суслов попросил:
– Нет-нет, заходите.
Выслушав Яковлева, Михаил Андреевич расслабился и даже расцвел:
– Вы ему сказали, что к нему претензий нет?
– Да, да, конечно, я его успокоил. Даже привет от вас передал.
– Правильно! – Суслов был доволен.
На Старой площади рассказывали: родственники пишут Суслову в Москву письма, просят помочь с жильем, с работой, а из ЦК на казенном бланке приходит ответ: просим не отвлекать Михаила Андреевича от важных государственных дел.
Самое печальное в этих историях: после стольких десятилетий Советской власти, которую олицетворял Суслов, у людей все еще нет нормального жилья, они теснятся в коммуналках, а то и в бараках, в подвалах…
13 ноября 1963 года первый секретарь Московского горкома Николай Егорычев говорил на заседании секретариата МГК:
– Обеспечение жильем остается самым острым вопросом в Москве. Остро нуждаются в жилье свыше полутора миллиона человек. Полмиллиона человек имеют менее трех квадратных метров на человека. Сто тысяч человек живут в глубоких подвалах, 870 тысяч – в ветхих домах.
Разумеется, семья Михаила Андреевича трудностей не испытывала.
Юрий Дмитриевич Липинский, помощник первого секретаря московского горкома, рассказывал, как ему позвонил начальник управления по распределению жилой площади:
– Юра, было поручение Промыслова (председателя исполкома Моссовета – Л. М.), что такому-то (называет фамилию) дать квартиру в Москве. Мы подготовили ордер на двухкомнатную квартиру.
– Мне фамилия ничего не говорит. Кому я должен это сообщить?
– Он говорит, что Суслову.
Липинский по аппарату правительственной связи набрал номер секретариата Суслова. Михаил Андреевич, видимо, только что с кем-то говорил, и секретарь не успел переключить его телефон на приемную. Он сам взял трубку.
Липинский поздоровался, извинился и объяснил, что звонит секретарю.
– А по какому вопросу? – поинтересовался Суслов. – Это меня касается?
– Да. Вы просили помочь насчет квартиры. Мне сейчас звонили из Моссовета – ордер на двухкомнатную квартиру такому-то готов, и он может его получить. Я хотел, чтобы ваш секретарь сообщил этому товарищу.
Суслов недовольно:
– А что, у Московского Совета трехкомнатной квартиры для моего родственника нет?
Липинский удивился:
– Мне сказали, что он так просил.
Суслов повесил трубку.
Озадаченный Липинский пошел к Егорычеву:
– Что же делать? Я же не могу достать из кармана трехкомнатную квартиру.
Николай Григорьевич посоветовал:
– Позвони Промыслову, расскажи ситуацию. Пускай у него голова болит.
Не проявил первый секретарь горкома должного почтения к Михаилу Андреевичу, не занялся сам наиважнейшим вопросом… В ту пору в Москве говорили: Егорычев скоро станет секретарем ЦК и членом Политбюро. Но Николай Григорьевич недолго проработал на высоком посту.
Валентин Михайлович Фалин рассказал любопытную историю. Он руководил группой советников при министре иностранных дел. Сообщил Андрею Андреевичу Громыко, что в Алжире идет беспрерывная борьба за власть, но наш посол Пегов с трудом поспевает за поворотами событий и допускает серьезные ошибки.
Громыко недовольно буркнул:
– Больше эту тему не поднимайте.
На следующий день в министерство поступили еще более тревожные сведения – посол оказался в оппозиции к новому руководству Алжира. Фалин доложил об опасности осложнений в советско-алжирских отношениях.
Выслушав его, министр снял очки:
– Вам что, устного указания мало? Пегова не трогать. Странный вы человек…
Кто такой Пегов?
Николая Михайловича Пегова в 1950 году Сталин поставил во главе важнейшего отдела партийных, профсоюзных и комсомольских кадров. Иначе говоря, Пегов стал главным партийным кадровиком. На ХIХ съезде партии Пегов стал секретарем ЦК по кадрам и кандидатом в члены Президиума ЦК, но лишился высоких должностей после смерти вождя. В 1956 году его отправили послом в Иран, а в 1964-м перевели в Алжир.
Но требующие немедленной реакции телеграммы продолжали приходить из Алжира. Фалин положил очередную шифровку на стол министру.
Громыко прочитал и сказал:
– Я посоветуюсь с членами Политбюро.
Через несколько часов было принято решение назначить Пегова послом в Индию. Причем ему предписывалось немедленно сдать дела и вылетать в Москву.
И вот что выяснилось: Пегов – свояк Суслова. В 1973 году Громыко пришлось взять его заместителем, а когда Суслов стал вторым человеком в партии, то вернул родственника на партийную работу. В октябре 1975 года Пегов стал заведовать отделом по работе с загранкадрами и выездам за границу. Одобрение отдела требовалось любому дипломату, которого Громыко отправлял на работу в посольства и консульства.
Леонид Сумароков рассказывал о Суслове:
«Подарков обычно не принимал, а если вдруг без его ведома, например, во время визитов в страну гостей из-за рубежа, домой от их имени привозили какие-то подарки, скажем, коробки с винами, они подолгу так и стояли не разобранными где-то в районе кухни, и никто не знал, что с ними делать. Вологодское руководство прислало как-то коробку знаменитого вологодского масла, не помню, уж сколько его там было. Узнал. Потребовал вернуть. Но коробку обслуживающий персонал уже открыл, возвращать не удобно. Тогда распорядился, чтобы в обком отправили деньги. Сердился. Сказал: купить хотят! А к нам в ЦК письма идут, что хорошие сорта масла исчезли из продажи, вот они сюда и шлют, будто все в порядке. Спросишь с них потом!»
Подарков опытный партийный работник Суслов не брал, потому что понимал: это опасно. Возьмешь какую-то мелочь, и пойдут разговоры, всё преувеличат, потом проблем не оберешься.
Многие чиновники использовали высокое положение для устройства личных дел. Сотрудники ЦК с легкостью защищали диссертации и зарабатывали неплохие деньги, публикуя статьи и книги, сочиняя сценарии и внутренние рецензии, нанимаясь консультантами фильмов, художественных и документальных. Отказа они не знали, напротив, издатели и редакторы зазывали работников ЦК, их имена в списке авторов служили своего рода охранной грамотой.
Четырнадцать лет первым заместителем заведующего общим отделом ЦК был Клавдий Боголюбов, еще три года он руководил отделом. Занимающий эту должность обладал большим влиянием в партаппарате. Клавдий Михайлович выдавил из своего поста максимум – вплоть до Государственной премии и «Золотой Звезды» Героя Социалистического Труда.
«Боголюбов у нас защищал докторскую диссертацию, – вспоминал Всеволод Михайлович Иванов, который в те годы работал в Академии общественных наук при ЦК КПСС. – Я влез в эту диссертацию и ахнул: он ухитрился к своей кандидатской диссертации прилепить небольшую брошюру и представил это как докторскую. Но как можно кандидатскую диссертацию, написанную до ХХ съезда, всунуть в докторскую,
