Ликвидатор. Исповедь легендарного киллера. Книги 1, 2, 3. Самая полная версия - Алексей Львович Шерстобитов

А ведь я мог предотвратить это одним ударом стилета в сердце или шею, и тогдашняя, якобы случайная, встреча на римской улице «Виа Венетто» могла стать для него последней, а для меня – моей гарантией от ареста. Но, что сделано, то сделано, о том решении я не жалею, хоть оно и продлило ему жизнь на несколько лет, и те в заключении, где и закончилась его жизнь – в петле, на тюремной решётке.

Хотя признаюсь честно, что в эту историю с его рассказом обо мне милиции я верю только отчасти, ведь ещё три человека, когда-то близкие ко мне, тоже могли это сделать, и им было, ради чего – они могли обменять эту информацию на свою свободу. Мне это не особо интересно, тем более ни у кого из них не то что полной информации, а хотя бы более-менее стоящих сведений не было. К тому же я никогда никому не мстил, и привычек своих менять не собираюсь…

В следующей нашей с ней поездке, которая была подарком на 8 марта, три дня были проведены в Мадриде, в гостинице «Ритц». Мы катались по городу в длинном лимузине со всезнающим гидом, не только показывающим и интересно повествующим о всех красотах и достопримечательностях, но и познакомившим нас с кулинарией и сувенирной торговлей национального окраса. Мы побывали в Толедо, узнали все тайны и особенности Толедского и Мадридского дворов, Мавританские страсти и в очередной раз поняли, что жар поцелуев и крепость объятий не зависит от места пребывания и величины кровати… Было весело и интересно.

Тогда, в первый день пребывания, сразу по приезду, нас поразил поздний обед в ресторане этого отеля. Но не столько поздним временем, хотя проходил он уже после закрытия, сколько своей помпезной эксклюзивностью, направленной только на нашу пару, после ухода последнего посетителя, когда и началось всё представление – а-ля банкета Лапши для своей возлюбленной в фильме «Однажды в Америке». Вся поразительность фешенебельности старого зала, переливающегося вычурностью отделки и отблесками огней свечей в зеркалах, позолоченных узорах и начищенных до блеска столовых приборов, вышколенностью и, соответственной предприимчивостью, официантов, откуда-то, хоть и под закрытие, взявшиеся заказанные нами деликатесы, обслуживание сразу тремя, а то и пятью «камарилье», как их здесь принято называть, непринуждённая живая музыка, приглушённый свет, и только мы вдвоём – всё это нас «убило» наповал, оставив непревзойденное и никогда не виданное ощущение на всю жизнь. Разумеется, по завершении банкета я расстался с обещанными заранее чаевыми в несколько сот долларов, совершенно не жалея о потраченных деньгах.

Следом нас ждал манящий Тенериф, где нам еле хватило захваченных денег. Первая встреча с Андреем началась расспросами об отношениях моей дамы с её бывшим и со мной. Я сделал замечание о некорректности вопросов, на что получил ответ примерно следующего содержания: «Какая там корректность, когда жизнь на волоске?». Речь шла о её жизни, – полагаю, из-за ошибочных предположений об опасности информации, которой она владела, поскольку, на самом деле, эта информация равнялась нолю. Что я и попытался донести до Андрея, объяснив, что она обладает лишь моим описанием, и пообещав разобраться самостоятельно во всём, если ситуация выйдет из-под моего контроля. Разобраться – значит уничтожить источник опасности. Сурово, но таких слов ждали, и они были мною произнесены. Правда, закончились они убедительным предупреждением, что за неё убью любого, а потом каждого следующего, кто будет этим недоволен, и не дай Бог, с ней что-либо произойдёт, пусть даже случайно! Кажется, старшему брату пришлось попотеть, а мне понервничать не один месяц, чтобы доказать необходимость оставить её в покое и, вообще – забыть о её существовании. Но за это, в виде компенсации, я должен был в ближайшее время совершить зарубежную поездку, направление которой мне сразу не сообщили, как, впрочем, и её цели. Но…

Откуда дул ветер при постановке этой новой задачи, я осознал позже, встретившись в Риме, ради окончания жизни Андрея «Курганского», с «Осей», спросившим меня, улыбаясь, о здоровье моей возлюбленной.

Первая поездка, оказавшаяся не единственной, была в Париж, город, к тому времени для меня уже знакомый, куда мы отправились вместе с Алексеем Кондратьевым («Кондрат» – человек Олега Пылева, занимавшийся сугубо устранениями целей, указанных шефом), тем самым, который убил моего хорошего знакомого – Юру Лукьянчикова. К тому времени, правда, я ещё этого не знал, а если честно, то вряд ли что предпринял бы, даже узнав – ведь, в сущности, Лёха передо мной ни в чём виноват не был, а Гриша уже за всё ответил.

Первую неделю мы наслаждались, не получая никакого задания, шляясь по уже знакомым местам. В деньгах он был сильно ограничен, а поездки за границу нашего государства стесняли, и я с удовольствием помог ему в тяге к прекрасному, которая могла остаться так и не удовлетворенной, ограничившись лишь номером в гостинице и кафе напротив. Уехал он через неделю в новом костюме от «Hugo BOSS» в подарок, а также в туфлях, рубашке и паре галстуков, что необычайно поправило его внешний вид, придав еще более презентабельную форму.

Здесь от Алексея я узнал много нового (ведь я не виделся ни с кем уже более трёх лет), а, оказывается, что естественно, многое поменялось. Он боролся с наркозависимостью, усугублённой эпилепсией, был одинок и вся его жизнь состояла из общения с Олегом, его окружением из таких же парней, и ожидания, с дальнейшем выполнением, задач по устранению кого-нибудь где-нибудь. Как и «Мясной», он имел привычку, на всякий случай, дырявить голову тремя-пятью выстрелами, дабы не произошло оплошности, но они случались, ибо были промахи, осечки и выстрелы сначала по корпусу, что повышало шансы жертвы, которая срывалась с места сайгаком и за долю секунды уходила из зоны поражения. От него я узнал, что моего шурина Илью – мужа сестры, ещё при Грише, «отработал» «Мясной», а ещё подробнее мне рассказал об этом сам Юра через несколько месяцев, в офисе «нашего» сервиса на Ленинском, причём представили ему этого человека, как убийцу одного из «наших», которого сами же закопали намедни. Впоследствии Тутылёв (Юра «Мясной») уже не нуждался в объяснении мотивации, так как участвовал и контролировал большинство акций против «своих»…

После отъезда «Кондрата» позвонил Андрей и сообщил название отеля, попросив последить за его