«Верный Вам Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии. 1933–1938 годы. Книга 3 - Михаил Николаевич Алексеев

«Начало провала не представляется возможности по имеющимся у нас до сего времени материалам выявить точно, – отмечалось в „Заключении по Шанхайскому провалу 1935 года“ от 5 мая 1936 г. – Некоторые наши работники („101“, „501“) полагают, что „103“ и его брат уже заранее были связаны с китайской полицией и использовали случай посылки с Абрамом письменного задания агенту „204“, чтобы начать ликвидацию нашей резидентуры, передав письмо Абрама полиции.

„Учитель“ на основании его сведений считает, что брат „103“ был провален тем, что во время проезда в Ханькоу на пароходе не соответствовал своим внешним видом „оборванного бандита“ пассажиру второго класса. Поэтому по прибытии в Ханькоу брат „103“ был задержан полицией и при обыске у него было найдено письмо-задание Абрама к „204“, что и послужило причиной и началом провала. С этой версией согласен вполне и тов. Пауль».

Уже в Москве, летом 1935 года, № 101 писал по поводу Лу Хайфана: «Что сделал для развития работы? Очень мало. Какие связи он нашел? Самая важная – это была связь с военным из 19-й армии / я думаю, что даже его нашел … (№ 1. – М.А.). Так, или иначе, мы бы нашли его без Лу/. Военный из 19-й армии дал нам своих братьев. Следующий, это тот, который давал нам Commander Post, фашистскую секретную газету. Но он показал себя очень неспособным в обхождении с этим человеком. Это все, что он сделал за все эти годы. Его переводы были медленны и плохи». Следует оговориться, что № 101 не мог быть объективным, так как давал характеристику предателю, поэтому вербовка офицеров гоминьдановской армии и последующая работа с ними в его глазах ничего не стоила.

№ 101 привел перечень «неприятностей», которые он имел с Лу:

«1/ Один раз он саботировал работу. За 8 дней он перевел 5 страниц, и перевод был совершенно бесполезен. Он жаловался, что болен, но это не соответствовало истине. Я исправлял его английский язык, и он очень сердился за это…

2/ Он и его семья никогда не были удовлетворены получаемыми деньгами. Вместо того чтобы попросить повышение жалованья, он заложил нашу пишущую машинку, таким образом саботируя переводческую работу и одновременно намекая, что его жалование недостаточно. В то же самое время он думал, что мы (№ 501, 1, 101. – М.А.) получаем большое жалованье…

3/ Он хотел рекомендовать своего брата на нашу работу, я отказал на том основании, что нам не нужен новый человек. Лу тогда сказал: „Ты не должен пренебрегать моим братом, он раньше начал работать для нас, чем ты“. Под работой он понимал статью, которую он написал о Красной Армии в Иньчоу».

Более весомых обвинений человеку, который в течение пяти лет работал на советскую военную разведку и стал правой рукой резидента Бронина, не нашлось. Оснований предположить, что Лу может встать на путь предательства своих товарищей, просто не существовало.

К этому следует добавить, что между № 101 и женой Лу Хайфана завязался роман, который не прошел незамеченным для мужа. «Он очень тревожился, потому что чувствовал, что его жена любит меня», – комментировал эту коллизию № 101. Об этой ситуации докладывали в Центр Римм и Стронский, сообщая о «некоторых трениях», происходивших между № 107 и 101. «Это явление пагубное и довольно частое среди наших китайских работников», – отреагировал на сообщение С. П. Урицкий.

В пользу обвинений 103-го в предательстве говорило его сотрудничество со следствием сразу после ареста: «Все факты, касающиеся прошлого и работы каждого, были полно и повторно изложены в показаниях Ло Хай-Фонга. Более того, он написал несколько статей, как-то „Мое искренне признание“, „Небольшое смиренное мнение“, „Каким путем мы смогли бы заставить этого иностранца рассказать о характере его работы, его положении и взаимоотношении работников“ и „Как произошла моя сдача и моя воля к этому“».

Свою версию провала резидентуры дал на допросе 17 июля 1950 года арестованный Бронин: «Провал начался с ареста источника в Ханькоу, фамилию его сейчас не помню. Об аресте, которого я не знал. Этот источник имел связь на Шанхай к моему заместителю ЛЮ-ХАЙ-ФАН, числившемуся в резидентуре под № 103.

По условному коду арестованный китайскими властями наш источник написал в Шанхай письмо под диктовку китайцев, вызывая на связь нашего человека за получением материалов и прислал письмо на конспиративный адрес к „103“.

Направленный мною в Ханькоу связник брат „103“ ЛЮ-ТУ-ПУ должен был встретиться в Ханькоу с источником ЛЮ-СУЙ-ЮАНЬ также связаться с источником, находившимся уже у китайских властей. По прибытии в Ханькоу ЛЮ-ТУ-ПУ был арестован китайской полицией».

Судя по всему, под источником, который был провален в Ханькоу, «Абрам» имел в виду № 207 (Чэнь Шухань), полковника штаба 3-го корпуса.

Ознакомившись с материалами шанхайского провала, новый начальник Разведупра Урицкий наложил следующую резолюцию:

«Первое. Это полное отсутствие конспирации – все всё знают с самого „начала“.

Второе. Сплошь и рядом необдуманное расширение не только Абрама, но и нами.

Третье. Смерти подобно устройство „универсалов“ (28 чел. связаны с резидентом. – М.А.)

Четвертое. Самый наш главный враг не полиция, а наша собственная неряшливость и неорганизованность. В этом прав 101.

Пятое. Нужно проанализировать каждого человека всей этой чудовищной организации, и чтобы не завязнуть снова в болоте – отшить всех запачканных или подозрительных.

Шестое. Уплата больших денег разлагает наших работников… это видно из возрастающей жадности предателя.

Седьмое. Составить наглядную схему, кто с кем был связан, кто кого знал».

Москва делала все возможное, чтобы вызволить из тюрьмы своего резидента. 23 августа 1935 года начальник Разведупра РККА Урицкий представил на имя наркома обороны Ворошилова докладную под грифом «Сов. секретно» с пометой «Лично» следующего содержания:

«Докладываю:

В результате предпринятых мер по делу арестованного 5 мая 1935 года нашего резидента Бронина Якова Григорьевича, работавшего под кличкой „Абрам“, он был взят под защиту французскими консульскими властями, как заявивший о своем французском гражданстве. Дальнейшие мероприятия были направлены к тому, чтобы добиться его освобождения. Однако Французское Посольство поставило Шанхайское консульство в известность, что „Абрам“ французским гражданином не является, в результате чего он был выдан китайским властям. На мероприятия по делу за этот период было израсходовано 10.000 зол. рублей (здесь и далее подчеркнуто рукой Ворошилова. – М.А.).

В настоящий момент „Абрам“ находится в китайской тюрьме, что грозит ему физическим уничтожением. Единственное средство спасти его – устроить побег. В этом направлении мною даны указания, и с помощью соседей побег подготовлен. Таким образом, в случае удачи наш товарищ будет спасен. На проведение этой операции необходимо израсходовать до 50.000 зол. рублей.

Прошу Вашего разрешения израсходовать указанную сумму. Считаю необходимым отметить, что арест „Абрама“ явился результатом допущенных