Евгений Матонин - Яков Блюмкин: Ошибка резидента

Все, что говорилось выше, — более или менее правдоподобно. Перейдем теперь к легендам и прочим, мягко говоря, рассказам о роли Блюмкина в судьбах некоторых членов семьи Луначарского. В них «бесстрашный террорист» выглядит зловеще. А попросту говоря, убийцей.

Луначарский, сначала благосклонно относившийся к визитам соседа, затем якобы резко охладел к нему и запрещал своим молодым родственницам пускать его даже на порог. «Этот человек плохо кончит! — вроде бы говорил он. — Это авантюрист и убийца!» И, как гласит эта версия, нарком не ошибся.

У Натальи Сац была младшая сестра Нина. Она писала стихи. Нина трагически погибла — она была убита на пляже в Евпатории. Сегодня достаточно вбить в любом интернет-поисковике слова «Блюмкин и Нина Сац» и через считаные минуты можно получить результат. Вот такой, к примеру:

«Нина, тихая, кроткая девочка, влюбилась в Блюмкина с безоглядностью и самоотречением. Все ее стихи того времени, впоследствии изданные Натальей Сац, полны признаний в собственной „незаметности“ и „ничтожности“ на фоне величия и могущества ее избранника.

Некоторое время спустя она поехала на юг для свидания с Блюмкиным и была убита при загадочных обстоятельствах. Ее обнаружили задушенной на берегу моря. Виновных не нашли. Или Блюмкин сам свел с ней счеты, проболтавшись о чем-то важном, или кто-то предупреждал таким страшным образом самого Блюмкина о том, что его ждет.

Во всяком случае, в своих мемуарах „Новеллы моей жизни“ Наталья Сац отзывается о Блюмкине как о прямом виновнике гибели своей сестры (хотя нигде не называет его, поскольку в 1970-е на Блюмкина предпочтительнее было лишь намекать). Словом, гибель преследовала его и всех, с кем пересекался его путь».

Этот рассказ с теми или иными вариациями бродит по многочисленным интернет-публикациям, журнальным и газетным статьям и даже книгам, в которых излагается биография Блюмкина. Где и когда рассказ об этой истории появился впервые — уже трудно сказать, да это, наверное, и не так важно. Удивительно другое — авторы этой версии почему-то не замечают многочисленных и очевидных ее нелепостей.

Начнем с мемуаров Натальи Сац. Она пишет, что у Нины был роман с неким Серафимом, «странным человеком со странной биографией. Прежде — монах, потом — офицер, после — артист… В то время… он полностью изолировал себя от женщин, углубился в сочинения Платона. Его зеленые глаза напоминали тряское болото». Якобы этот самый Серафим и ждал Нину в числе других знакомых в доме ее матери — в Евпатории, рядом с маяком.

«Она шла, почти танцуя, улыбаясь солнцу, морю, встречным, — пишет Наталья Сац. — Ближе к маяку их становилось меньше и меньше. Вот подошел мужчина, предложил ей поднести чемоданчик. Вероятно, Нина ответила, что чемоданчик легкий, но мужчина сказал, что ему по пути, и некоторое время слушал Нинины рассказы о Москве, ее стихи, а потом толкнул в море и бросился бежать с ее чемоданчиком в руках. Нина выплыла, она плавала хорошо. Тогда страшный человек подумал, что Нина донесет на него, вернулся и задушил ее…

После того как бандит Петр Общих бросил тело Нины Сац на песке у моря, он пошел продавать ее вещи. Он открыл чемоданчик. Там оказалось: смена белья, маленькая подушка, умывальные принадлежности и тетрадь — черная, толстая, наполовину исписанная. Он швырнул тетрадь в сторону от дороги так же просто, как швырнул тело Нины в море. Несколько дней Нина лежала мертвая, никем не опознанная. Подруга думала, что она на маяке, на маяке считали, что она решила остаться в городе…»

В тетради были стихи, которые потом издала Наталья Сац, и несколько дневниковых записей, которые, впрочем, ключа к разгадке преступления не дали.

Сторонники версии «Блюмкин — убийца Нины» говорят, что под именем Серафима Наталья Сац как раз и вывела «бесстрашного террориста». Но даже если допустить это, то из книги не следует, что он имел отношение к убийству. Некий то ли бандит, то ли маньяк Петр Общих совершил это по явно криминальным соображениям. Обличители Блюмкина возражают, что рассказ о бандите — это художественный вымысел Натальи Сац, а на самом деле… Но никаких конкретных указаний на то, что «на самом деле» Блюмкин имел отношение к этому убийству, они привести не могут.

К тому же убийство Нины Сац произошло летом 1924 года. В это время Блюмкин то ли собирался, то ли уже был в Закавказье. В квартире Луначарского, где Блюмкин познакомился с его родственницами, он появился только год спустя. Теоретически, конечно, можно предположить, что это знакомство состоялось в 1924 году, после его возвращения из Палестины. Но тогда события должны были бы развиваться с небывалой скоростью.

У Блюмкина с Ниной должен был возникнуть роман, он должен был ей проболтаться о чем-то очень важном, испугаться, разработать план ее убийства, договориться с ней о встрече в Евпатории, свернуть туда по дороге на Кавказ (или приехать в Крым уже из Тифлиса), убить Нину и вернуться к месту службы либо в Москву, чтобы потом отправиться в Закавказье. Мягко говоря, сложно и нелепо.

Самое же непонятное в этой истории — почему «разоблачители» Блюмкина вдруг решили, что он имеется отношение к этому делу? Блюмкин, конечно, террорист, авантюрист, убийца и вообще личность далеко не образцовая, но то, что он еще и «убийца девушек» в буквальном смысле — это уже явный перебор. К тому же ничем не подкрепленный.

«Вскочил Блюмкин… и наганом со всего маху рукояткой в лицо!» Блюмкин как «убийца» Есенина

Но все-таки версия «Блюмкин — убийца Нины Сац» не так популярна, как другая история, в которой он тоже фигурирует в роли убийцы и в буквальном смысле изображается черными красками. «Черный чекист», «черный человек», «черный ангел смерти», «черная тень светлого человека» — это всё из публикаций о том, как Яков Блюмкин участвовал в убийстве или даже лично убивал своего друга, поэта Сергея Есенина.

По официальной версии трагической смерти Есенина, он покончил жизнь самоубийством 28 декабря 1925 года в ленинградской гостинице «Интернационал» (бывшей «Англетер») в состоянии глубокой депрессии. Несмотря на смутные слухи и отдельные намеки в мемуарной литературе о Есенине, эта версия в течение почти полувека практически не пересматривалась и не подвергалась сомнению. И только с 70-х годов прошлого века стала набирать обороты другая версия — о том, что поэта убили, а самоубийство инсценировали. Причем следы убийц вели в ОГПУ, а приказ они якобы получили от самых высокопоставленных советских руководителей. Фамилия Блюмкина занимает в этой версии едва ли не центральное место.