«Орел» в походе и в бою. Воспоминания и донесения участников Русско-японской войны на море в 1904–1905 годах - Коллектив авторов

прикрывали и завешивали брезентом, чтобы не шел горячий воздух из подбашенного отделения. Все время ставили виндзейли, открывали двери на марсах, освежали погреба через элеваторы, вешали мокрые брезенты на наружные стенки некоторых погребов. От вентиляции погребов много отнимали помещения, в которых находились рефрижераторы, так как около них в нагнетательных трубах имелось несколько пробок, а так как в этих помещениях, по большей части, не было вентиляции, то люди, находившиеся в них, открывали пробки и отнимали этим много воздуха от погребов. Приходилось постоянно следить, чтобы не открывали пробок или в тех местах, где без этого людям было бы очень тяжело, чтобы не открывали бы более одной пробки. Система затопления погребов также была неудобна, потому что, затопляя один погреб, сразу затоплялась целая группа, хотя у нас и были в погребах заткнуты в трубы затопления особо сделанные нами клинья, но погреба все равно бы затопляло через вентиляцию, так как она была тоже групповая. На водонепроницаемость погреба у нас не испытывались за недостатком времени, и я убежден, что переборки во многих местах бы потекли, если бы погреба наполнили водою, так как в Кронштадте все время то в одном, то в другом погребе приходилось чеканить.

В бою 14 мая снаряды наши не рвались, между тем, как на Доггер-банке я сам видел, как они разрывались, и в пароходе, который был с правого борта у нас, все время вспыхивали огни от их разрыва. Причиною неразрыва их в бою, возможно, что была высокая температура почти что в течение 7-ми месяцев в погребах. Во время стрельбы на Доггер-банке у 75-мм орудия № 1, в батарейной палубе оторвало орудию дуло до кожуха и оно легло прямо на полупортик. Комендор не заметил этого и хотел произвести уже второй выстрел, но его остановил один из [номеров] прислуги. Причиною этого, по всей вероятности, было то, что орудие это ударило пароходом или баржею при погрузке угля, или же вода попала в канал орудия, так как погода была довольно бурная, и левый борт батареи совсем не мог действовать. Орудие это было заменено другим орудием, взятым нами с одного из транспортов. На Доггер-банке нами было израсходовано: патронов боевых 6 [-дюймовых] – 13, снарядов 6 [-дюймовых] – фугасных 10, сегментных – 2 и чугунных – 1, 75-мм бронебойных – 176,47-мм стальных – 356 и пулеметных патронов – 1880. Кроме этого, 22 сентября 1904 года в Ревеле, при ночной стрельбе по щитам, изображавшим миноносцы, причем прожектор «Суворова» попеременно переходил с одного щита на другой, было израсходовано: 75-мм практических – 3; 47-мм с ядрами[333] и капсюлями – 86 и 47-мм стальных – 3. 23 сентября, при стрельбе из учебных стволов, израсходовано патронов Бердана – 1386 штук[334]. В Камранге мы израсходовали 1 ящик Бердановских патронов. На практическую стрельбу мы расходовали практические снаряды, а из 75-мм орудий стреляли еще для практики и пробы и шрапнелями. В Ревеле эскадренный броненосец «Орел» не участвовал в стрельбе, так как пришел туда позже других судов эскадры, а стрелял только в Носси-бе три раза, причем в третий раз стрельбу не окончил. Кроме того, было несколько стрельб из учебных стволов патронами Бердана.

Во время практической стрельбы находился на крейсере 1-го ранга «Дмитрий Донской», куда был переведен старшим артиллерийским офицером в Либервилле в день ухода оттуда, вместо лейтенанта [Н.Н.] Веселаго, а обратно на «Орел» был переведен недели за две до ухода из Носси-бе. Стрельб у нас было три, причем, третья – не была докончена, но, насколько мне помнится, 6 [-дюймовых] и 120-мм снарядов у нас уже не было и не достреляли мы только мелкими снарядами. Крупных орудий на «Дмитрии Донском» было: 6 – 6 [-дюймовых], 4 – 120-мм и 6 – 75-мм, причем, 75-мм были поставлены вместо шести 120-мм по возвращении «Донского» из Тихого океана в 1902 году, когда «Донской» готовился стать учебным кораблем; так что на войну в 1904 году «Донской» был отправлен с более слабой артиллерией, чем та, с которой он плавал на Востоке. Орудия были системы Канэ, 47-мм – были Готчкиса: одноствольные и пятиствольные, и кроме того были 37-мм одноствольные, 2 пулемета и 2 орудия Барановского. Для производства практической стрельбы мы выходили три раза в Носси-бе в море.

Стрельба производилась по пирамидальным щитам. Расстояние, на которое мы стреляли, точно не помню. Щитов же временами совсем не было видно и только можно было их уловить в бинокль и оптические приделы. Щиты были для всей эскадры общие; бросало щиты назначенное судно. При достаточном приближении к щитам, мы били отражение минной атаки и открывали огонь из мелких орудий и пулеметов. Во время стрельбы производились и эволюции. Стреляли мы из орудий по порядку номеров. Во время производства одной из стрельб, в «Донского» попал с правого борта в кормовой мостик 6 [-дюймовый] снаряд с одного из броненосцев, но никого не ранил, а пробив палубу мостика и кожух стойки, вылетел на противоположный борт в море. Стрельба была неважная, хотя «Донской» стрелял довольно удовлетворительно, так как на нем была большею частью старая команда, плававшая на нем раньше в Тихом океане. Из мелких орудий, для которых расстояние не корректировалось, стрельба была хуже, чем из крупных. Артиллерийские учения производились иногда по заранее составленному расписанию боя, причем все повреждения и пожары были записаны заранее с точностью до минуты и затем в соответственное время передавались куда следует, причем, замечалось по часам время, употребляемое на исправление; попытки заменять поврежденные замки одних орудий замками от других – не увенчались успехом, так как по большей части они не подходили. Отчеты об этих учениях с планом боя представлялись в штаб Начальника эскадры. Температура в погребах на «Донском» была много ниже, чем на «Орле», и только в одном из 47-мм погребов температура была очень высокая, около 40°, так что ящики со снарядами были перенесены во флаг-капитанскую каюту на время пребывания в тропиках.

Опыт Порт-Артурской эскадры у нас не сообщался; была только страничка с отряда Владивостокских крейсеров, но нового она нам ничего не дала. В Носси-бе раз в неделю были совещания старших артиллерийских офицеров на одном из вспомогательных крейсеров, типа «Урал». На них обыкновенно говорили о практической стрельбе и ее недостатках и о случаях, происшедших на ней. Просили флагманского артиллериста пойти на «Донском» или «Авроре» всем артиллерийским офицерам, но это так и не удалось, потому что у нас не было практических снарядов,