Джим Уайт - Джеймс Хэрриот. Биография

Молодому ветеринару, естественно, не терпелось узнать, что произошло, и вскоре после этого разговора он случайно встретил хозяина поросят. Старик медленно брел по улице. Помощник подошел к нему.

— Здравствуйте, мистер Брейтуэйт! — поприветствовал он. — Как там ваши поросята?

— Хорошо, спасибо, — ответил фермер. — У них все в порядке.

— О, прекрасно, — с облегчением выдохнул помощник.

Мистер Брейтуэйт вынул трубку изо рта и посмотрел на молодого ветеринара.

— Те двое, которых вы укололи, сдохли. А с остальными все в порядке!

Выслушав его рассказ, отец повторил:

— Я же говорил, не надо спрашивать!

Когда я только начинал работать ветеринаром, его советы имели для меня первостепенную важность. Я был полон новейших теоретических знаний, у него же было преимущество многолетнего практического опыта, — и мне предстояло усвоить немало уроков.

Как-то раз в 1970 году мы с Алексом Талботом (тогдашним помощником) оперировали лабрадора. Этот большой дружелюбный пес имел дурацкую привычку глотать носки, рубашки, старые брюки — в общем, любые тряпки, которые он мог протолкнуть в свой громадный пищевод.

Прожорливость часто приводила его к нам на операционный стол, где мы удаляли лишние предметы из его желудка, и вскоре он стал самым ценным нашим пациентом. На этот раз он сжевал длинную полоску яркой материи. Мы вскрыли брюшину, сделали несколько разрезов в кишечнике, но не смогли достать материю одним куском — ее словно что-то удерживало. Операция принимала грандиозные масштабы, когда в кабинет вошел отец.

— Какие проблемы, ребята? — спросил он.

Я, сжав зубы, объяснил, что мы проделали несколько отверстий в пищеварительной системе пса, но не смогли вытащить тряпку.

Отец посмотрел на зияющую рану, на вспотевшие лица своих молодых помощников, потом открыл псу пасть.

— Интересно, — пробормотал он и начал очень осторожно вытягивать длинную полоску цветастой материи из пасти животного. Он тянул и тянул, и казалось, ей не будет конца. Наконец он достал всю тряпку целиком и невозмутимо бросил ее в мусорную корзину. — К ткани была привязана веревка, и она обмоталась вокруг языка. Думаю, дальше вы справитесь!

Отец вышел из комнаты под гробовое молчание. Ему потребовалось меньше минуты, чтобы решить нашу проблему.

«Почему мы не догадались заглянуть ему в пасть?» — подумал я. Алекс несколько минут не произносил ни слова. Внезапно он грязно выругался — дважды — и стал накладывать швы.

В практике наступили хорошие времена. Дело шло хорошо, а вместе с ним увеличивалась прибыль. Все больше собак и кошек проходило через двери старого дома на Киркгейт, и работы на фермах тоже стало больше, — программа по искоренению бруцеллеза среди крупного рогатого скота Соединенного Королевства шла полным ходом. А значит, у нас было много работы.

Отец был свидетелем больших перемен в профессии, когда арсенал ветеринара пополнился современными препаратами и методами лечения. Однако его партнер Дональд Синклер мало изменился с течением времени. Как и в те далекие дни в 1940-х годах, изобретательный ум Дональда постоянно выдумывал новые способы получения дополнительного дохода. Однажды жарким летом 1975 года он поделился с отцом и мной своим последним замыслом. Фермерские стада мирно паслись на лугах, согреваемые теплыми лучами солнца, и у нас наступило затишье. Дональд не мог усидеть на месте.

— Альфред! Джим! — восклицал он. — Хватит болтаться, мы должны чем-то заняться! Мы платим жалованье, а помощники сидят без дела. Так не годится! У меня есть идея!

Отец прищурил глаза. Хорошо зная своего старого партнера, он с ужасом думал о том, какие безумные идеи бродят у того в голове.

Дональд же продолжал анализ финансового состояния практики.

— Альфред, я подсчитал: если мы не будем зарабатывать тридцать пенсов в минуту, мы пойдем ко дну. Мы обанкротимся, если не начнем заниматься делом!

Лицо Альфа свело судорогой. Он уже столько раз это слышал, но все равно почувствовал острый спазм в животе.

— Ладно, Дональд, — вздохнул он, — что ты предлагаешь?

— Мы откроем салон для стрижки собак! Подумай обо всех этих лохматых псах, которые задыхаются от жары. Они почувствуют новый вкус к жизни.

Отец некоторое время переваривал слова Дональда. Затем медленно выдохнул, бросив быстрый взгляд в мою сторону.

— Хорошо, Дональд, — ответил он.

Несмотря на явное отсутствие энтузиазма у отца, мы все через два дня оказались в кабинете. На столе стоял маленький пушистый пекинес миссис Уорхем, а рядом маячил Дональд, сжимая в руках огромную машинку для стрижки лошадей.

Стрижка началась неудачно — Дональд воткнул машинку в древнюю электрическую розетку в стене. Раздался громкий хлопок, и пришлось отложить процедуру, пока изумленный электрик устранял неисправность под нетерпеливым взглядом Дональда. Вскоре мы вновь приступили к делу.

Мы потрясенно смотрели, как Дональд яростно набросился на маленькое лохматое существо. Старая машинка издавала страшный шум, по комнате летали клочки шерсти. Время от времени отец пытался вставить какой-то совет, но его партнер был в ударе. В считаные минуты он обрил маленького очаровательного пса наголо, оставив шерсть только на голове и хвосте. Надо сказать, выглядел теперь пекинес весьма необычно. На его розовой кожице, точно кактусы в пустыне, торчали отдельные пучки шерсти, а сзади рельефно вырисовывались скрытые до этого шерстью яички.

Дональд отошел в сторону и полюбовался своей работой.

— Что скажешь, Альфред? — спросил он с оттенком сомнения в голосе.

Отец ответил не сразу. Пса, казалось, ничуть не волновал его новый облик, но я чувствовал, что отец относится к этому немного иначе. Он зачарованно взирал на стоявшее перед ним существо. Оно больше не имело ничего общего с родом собачьих.

— Прекрасно, Дональд, — медленно, четко проговаривая слова, произнес Альф. — Ты сам вернешь пса его хозяйке, договорились?

К несчастью, я был в кабинете, когда миссис Уорхем пришла за своим подстриженным любимцем. Раскрыв рот, она уставилась на маленькое лысое создание. На голом костлявом тельце нелепо смотрелся пушистый хвост, из-под которого выпирали ярко-красные яички. Миссис Уорхем разразилась рыданиями.

Парикмахерский салон Синклера и Уайта скоропостижно закрылся, но у этой истории был хороший конец. В тот год стояла страшная жара, и маленький пациент Дональда, избавившись от густой шерсти, провел лучшее лето в своей жизни, — потом у него снова выросла чудесная блестящая шубка. Дональд оказался прав: его первый и единственный клиент действительно почувствовал новый вкус к жизни.