Стать Теодором. От ребенка войны до профессора-визионера - Теодор Шанин

Интересно, что предложения поступали в основном не от университетских библиотек, которые еще не очень понимали, зачем им такие сотрудники нужны, а от западных адвокатских контор и неакадемических библиотек. Нам приходилось еще не раз доучивать хороших библиотекарей.

Также я пригласил молодого британского архитектора, у которого дипломная работа была по университетским библиотекам. Он мне практически продемонстрировал, насколько умение определяет дело. Приехав и услышав о наших нуждах, он заинтересовался и многим нам помог. Сорганизовал как надо сравнительно небольшую площадь, которая в результате до сих пор работает прекрасно. Как пример его способностей: я пожаловался, что при малой площади или нет места для студентов читать, или же нет места для полок книг. Он пожал плечами и сказал: «Это просто» — и в своем проекте поднял книги вверх вдоль стен, спланировав добавочный этаж.

Когда архитектор сделал проект, мы начали искать строительные фирмы. Мучились долго, но строителей, готовых исполнить этот план, в Москве того времени не нашли. Тогда договорились с английской фирмой.

Академическая библиотека в «переходный период»

В строительстве библиотеки были анекдотичные моменты, о которых стоит рассказать. Первый — это то, что, когда приехали английские строители, с ними прибыли огромные грузовики со стройматериалом. Я с удивлением сказал их руководителю: «Вы страшно много вещей привезли». Он говорит: «Да». Я говорю: «Вы все, что может оказаться нужным, привезли?» Он говорит: «Да, до последнего гвоздя». Я говорю: «Зачем до последнего гвоздя? Вы думаете, что в России гвоздей не хватает?» — «Не хватает, — говорит английский бригадир, который уже работал в России. — Когда мне понадобятся последние два гвоздя, я вообще не смогу их найти. Здесь, конечно, есть гвозди, но, когда нужен гвоздь определенного размера, его нет. А мы работаем четко, ничего не „подгоняем“. Нужны гвозди определенного размера, а не какие-нибудь другие. Нужна не смекалка, а чтобы было все, что надо и когда надо». А про цемент сказал: «Если окажется, что мне надо что-то добавить, потому что что-то не совсем получилось, мне нужен тот же самый цемент, с которого начинал. А тогда такого цемента здесь не найду. В Англии я просто скажу, какой склад, какая полка, какой номер, — и мне положат это на стол через 30 минут. Здесь не так, так что мы привезли все».

Второй такой момент был тоже смешной, хотя не очень. Как-то загорелось наше здание. В соседнем доме была баня. Когда в ней случился пожар, огонь перекинулся на наше здание. Появились пожарные, все залили чем надо и чем не надо, а потом оказалось, что все инструменты наших рабочих украдены. И работа встала.

Я был за границей и, узнав о беде, вылетел в Москву. Встречаюсь с рабочими — они сидят и курят. Я говорю: «Что случилось?» Они отвечают: «У нас украли инструменты, мы без них работать не можем». — «Что делать будем?» — «А мы уже сделали». — «Что?» — «В данную минуту сюда уже летит наш коллега с чемоданом инструментов». И назавтра они уже работали.

И третий. Мы договорились об определенном сроке, когда они будут сдавать работу. Они позвали нас, и я пришел со своими коллегами. Бригадир мне говорит: «Вот ключи, будем благодарны, если вы все проверите. Но мы должны глубоко извиниться за одну вещь. У нас был этот пожар, который нам спутал планы, и были еще какие-то трудности. И так вышло, что мы опаздываем со сдачей на два дня». Я перевожу с английского на русский коллегам — что англичане извиняются за то, что опоздали на два дня. Наши люди от всей души смеются, заливаются. Англичане забеспокоились. Их бригадир шагнул вперед и говорит мне: «Они как-то странно себя ведут. Что-то не так?» Я отвечаю: «Нет-нет, все так». — «Тогда почему они смеются?» — «Они считают смешным, что вы извиняетесь за то, что опоздали всего на два дня». Все это интересно для понимания условий, в которых строилась Московская школа.

Организация учебы

Набор в Школу начался в октябре 1994 года. После этого мы начали преподавательский процесс. Группы факультетов были готовы, как и библиотекари, включая описания курсов и списки нужных книг. Методы обучения были тоже отработаны — тексты, при помощи которых учишься (essays), вопросы интерактивности в классе, личностный подход к трудностям студентов.

Начали открываться новые факультеты. Кроме того, что мы развивали классические для нас дисциплины: социологию, социальную работу и т. д., — мы начали выходить на темы, которые были новыми, нужды России начали толкать нас на это. Первой такой дисциплиной был культурный менеджмент. Когда я сказал в Манчестере, что нам нужно открыть еще один факультет, они спросили: «Какой?» — и сильно удивились, что это менеджмент. Я объяснил, что это менеджмент, который связан с культурой, театром, туризмом и т. д. В Манчестере нам заявили, что не понимают, в чем дело, и что такого у них нет, и что, конечно, контролировать программу они не смогут. Это была серьезная проблема: вся работа Московской школы валидировалась Манчестерским университетом.

В конечном счете мы нашли выход. В Шотландии есть тема, которой нет в Англии, — это Heritage Industry. Я созвонился с Университетом Абердина, и они приняли на себя ответственность за валидацию новой темы. Через несколько лет во время годичных переговоров кто-то из Манчестера сказал: «Между прочим, мы видим здесь, что у вас есть одна тема, которая не входит в нашу валидацию». Я говорю: «Да». Они говорят: «Как вы это делаете без валидации?» Я объясняю про Абердин — и они мне с обиженными лицами говорят: «Почему вы обратились в Абердин?» На что я им отвечаю: «Мы обратились в Манчестер, вы нам отказали, сказав, что у вас специалистов по этой теме нет, и факультета такого нет, и что вы не можете контролировать тему, о которой вы никогда не слышали». На что они говорят: «Теперь у нас все это есть». А я, чтобы их немножко потрепать, говорю: «Но, если так, мы должны дать вам валидацию, потому что у нас все это было сделано раньше». Посмеялись — они немножко криво, и после этого мы, конечно, были валидированы коллегами из Манчестера.

Обучение социальной работе в России

Одним из первых решений, которое было принято, было введение обучения социальной работе в программу. Это оказалось очень трудно. Сама профессия возникла в Англии не век тому назад. Я сам «дипломированный социальный работник», так что неплохо знаю историю этого предмета. В Израиле дисциплина была также хорошо