История Рюриковичей - Евгений Владимирович Пчелов

дочери самого младшего из трёх братьев Ржевских, сыновей чигиринского героя Ивана Ивановича. Таким образом, Наталья Петровна приходилась четвероюродной сестрой бабушке Пушкина – Марии Алексеевне.

Сын Натальи Петровны – князь Дмитрий Владимирович Голицын (1771–1844), отважно сражавшийся в войну 1812 года (от ран, полученных в боях, скончался его брат Борис), с 1820 г. в течение почти четверти века являлся московским военным генерал-губернатором. На этом посту он много сделал для благоустройства нашей столицы. Безупречная служба ознаменовалась для него чином генерала от кавалерии, членством в Государственном Совете и, наконец, пожалованием в 1841 г. ему и его потомству титула светлейших князей Голицыных.

Родовым гнездом Натальи Петровны и её сыновей было подмосковное имение Вязёмы, где сейчас открыт музей А.С. Пушкина (соседнее Захарово принадлежало бабушке поэта Марии Алексеевне, и Пушкин провёл там свои детские годы).

Сестра Натальи Петровны Голицыной – графиня Дарья Петровна Чернышёва (1739–1802) была замужем за генерал-фельдмаршалом графом Иваном Петровичем Салтыковым (1730–1805). Их внуком через дочь Прасковью был Иван Петрович Мятлев (1796–1844), камергер, действительный статский советник и замечательный поэт. Именно ему принадлежит известное стихотворение «Розы» («Как хороши, как свежи были розы…»), которое вспоминали в своих не менее известных произведениях Иван Сергеевич Тургенев и Игорь Северянин. Иван Петрович Мятлев доводился Пушкину шестиюродным братом, что великолепно обыграл в шутливых стихах их общий друг князь Пётр Андреевич Вяземский:

Любезный родственник, поэт и камер-гер,

А ты ему родня, поэт и камер-юнкер… —

причём первая строчка напоминает об обращении самого Пушкина к Вяземскому: «Любезный Вяземский, поэт и камергер…», а оно, в свою очередь, навеяно стихами дяди Александра Сергеевича Василия Львовича Пушкина, адресованными дальнему родственнику Приклонскому: «Любезный родственник, поэт и камергер…»

Дворяне Толбузины. Фамилия Толбузиных осталась в русской истории благодаря тому, что в июле 1474 г. Иван III направил Семёна Ивановича Толбузина с ответным посольством в Венецию, поставив перед ним задачу «мастера пытати (искать) церковного». Дело в том, что за два месяца до того как посольство отправилось в путь, в Московском Кремле рухнул недостроенный Успенский собор. И тогда великий князь принял решение пригласить в Россию кого-нибудь из иностранных архитекторов. Видный историк Ю.Г. Алексеев пишет о поездке Толбузина: «Посольство Толбузина занимает особое место в истории становления русской дипломатической службы. Впервые в Италию во главе посольства едет не «фрязин» (так на Руси именовали итальянцев), а русский по происхождению человек. Впервые на русского посла возлагается не только чисто дипломатическая миссия, но и особое задание – привлечение на русскую службу иноземных специалистов». Это, вероятно, было первым случаем «прорубания» московитами окна в Европу. И далее историк продолжает: «Дед Семёна Ивановича Толбузина пал на Куликовом поле, а отец был воеводой великого князя Василия Дмитриевича. Первый русский посол в Венеции проявил себя умным, наблюдательным и энергичным человеком. Рассказ его о поездке сохранился в митрополичьей летописи; составителю её Толбузин подробно рассказал о своих впечатлениях о Венеции, о порядках выборов тамошнего дожа, о своих переговорах с Фиораванти, согласившимся поехать на Русь за баснословное жалованье – 10 руб. в месяц (деревня на Руси стоила 2–3 руб., столько же стоил хороший боевой конь, а за 100 руб. можно было купить большое село с десятками крестьянских дворов). Толбузин познакомился на месте с образцами искусства Фиораванти – архитектора, строителя, механика. Несмотря на то что мастер запросил огромную сумму, несмотря на упорное нежелание дожа отпустить на Русь искусного мастера, русский посол добился своего. Потребность в иностранных специалистах ясно осознавалась великим князем, и для привлечения их на свою службу он решил не останавливаться ни перед чем».

Толбузин успешно выполнил свою задачу, и теперь на соборной площади в Кремле высится величественный Успенский собор, построенный по проекту Аристотеля Фиораванти.

* * *

Роды, которые происходили от смоленских князей и пользовались гербами, имели в них и смоленскую эмблему: пушку с сидящей на ней райской птицей. Этот герб Смоленска известен с середины XVII века, в частности, его изображение присутствует в «Титулярнике» 1672 года (в XVI в. русский герб Смоленска был иным – идущий медведь, бывший смоленским гербом в то время, когда город находился в составе Великого княжества Литовского).

Ярославская династия

Один из представителей смоленских Рюриковичей – князь Фёдор Ростиславич, имевший прозвище Чёрный (ум. в 1299 г.) и правивший в Можайске, первым браком женился на Марии, дочери ярославского князя Василия Всеволодовича (из потомков Всеволода Большое Гнездо) и с её рукой получил Ярославль. Само Ярославское княжество образовалось в начале XIII века. Первым князем здесь был внук Всеволода Большое Гнездо Всеволод (в крещении Иоанн) Константинович (1210–1238). Он погиб в битве с монголами на реке Сити, где полегло русское войско, которое возглавлял дядя Всеволода Константиновича – владимирский князь Юрий Всеволодович. Вдова Всеволода Марина, дочь курского князя Олега Святославича (черниговская ветвь Рюриковичей), скончалась в 1279 г., пережив обоих своих сыновей. Старший сын, Василий, женатый на некой Ксении, умер в 1249 г., младшего сына Константина в 1255 или 1257 г. убили татары. Дочь Василия Мария, единственная наследница ярославского престола, вышла замуж за Фёдора Ростиславича.

Фёдор Ростиславич был яркой и деятельной личностью. Как и другим русским князьям, ему приходилось бывать в Орде, и он даже породнился с ордынскими ханами. После смерти Марии Фёдор женился на дочери одного из ханов (Менгу-Тимура, Тохты или Ногая), получившей при крещении имя Анна (ум. в 1289 г.). От второго брака родилось двое сыновей – Давыд (ум. в 1321 г.) и Константин. Оба они, так же как и их отец, были причислены Русской православной церковью к лику святых и особо почитаются в Ярославле.

Давыд также оставил двоих сыновей (Константин, вероятно, умер бездетным). Старший – Василий Грозные Очи (или Грозный) (ум. в 1345 г.) владел Ярославлем. За него выдал свою дочь Евдокию Иван Калита. Младший, Михаил, получил в удел Мологу и стал таким образом князем моложским. От Василия и Михаила род ярославских князей разделился на две ветви. Ярославль принадлежал старшей ветви. Княжество сохраняло самостоятельность до середины XV века. В начале 1460-х гг. правнук Василия Грозные Очи – Александр Фёдорович Брюхатый (ум. в 1471 г.) передал свои наследственные права на Ярославское княжество великому московскому князю Ивану III113, и потомки ярославских князей постепенно влились в состав московского двора. Примерно тогда же к Москве было присоединено и Моложское княжество.

От ярославской династии произошло немало княжеских родов. Их можно разделить на четыре ветви: три старшие – потомки Василия Грозные Очи, последняя – потомки Михаила моложского. Василий имел трёх сыновей – Василия, участвовавшего в походе Дмитрия Донского на