Лариса Дубова - Клан Кеннеди

После свадьбы, которая состоялась 12 сентября 1953 года и была пышно отпразднована в имении Очинклоссов Хэммерсмит-Фарм (репортеры насчитали свыше тысячи гостей), Жаклин и Джон поселились в богатом районе Джорджтаун, считавшемся отдельным городом, но фактически входившем в городскую черту Вашингтона.

Напомним, однако, что собственно столицей является так называемый федеральный округ Колумбия, выделенный из состава соседних штатов Мэриленд и Виргиния, остальная же часть Вашингтона входит или в один, или в другой из этих штатов, являясь своего рода «пригородом» столицы. В Джорджтауне жили видные политики, высокопоставленные чиновники, богатые предприниматели, наиболее известные представители художественного мира.

Супруги сняли трехэтажный дом, на первом этаже которого находились, как это обычно бывает в домах представителей верхнего слоя среднего класса, столовая и примыкавшая к ней кухня, на втором — гостиная, на третьем — две спальни.

Неподалеку жил младший брат Роберт, который уже был женат. Роберт и его супруга Этел помогли брату с устройством на новом месте, даже отдали ему часть своей домашней утвари.

Женившись, Джон продолжал вести свой обычный образ жизни. Он с теплотой относился к супруге, но она не занимала особо выдающегося места в его жизни. «Он никогда не говорил дома со мной о политике», — рассказывала Жаклин после гибели своего супруга А. Шлезингеру{475}.

Достаточно сказать, что после съезда Демократической партии летом 1956 года, на котором была выдвинута кандидатура Кеннеди на пост вице-президента (как мы помним, съезд не поддержал ее), утомленный Джон отправился с друзьями на отдых во Францию и Италию. Их было трое. И соответственно каждого из них в этом путешествии сопровождала дама. Кеннеди путешествовал со шведкой Гуниллой фон Пост. Их роман продолжался несколько лет и подробно описан в автобиографической книге бывшей подруги Джона{476}.

Всё это происходило как раз в то время, когда Жаклин находилась на седьмом месяце беременности. Тем не менее она, по крайней мере на словах, одобрила поездку мужа: «Джон в последнее время работал крайне напряженно, он так был перегружен, что ему требуется прийти в себя и отдохнуть»{477}.

Так или иначе, Джон с друзьями, арендовав яхту, отправился на отдых. Путешествие, по-видимому, доставляло всем огромное удовольствие. Подробности о нем с легкой руки хозяина яхты, который на одной из остановок пооткровенничал с журналистами, достигли и Жаклин. А через несколько дней в газете «Нью-Йорк тайме» появилось сообщение о том, что жена сенатора Кеннеди родила мертвого ребенка. В больнице небольшого портового городка Ньюпорт с ней были мать и отчим Хью Очинклосс{478}.

Узнав о случившемся, Джон не поспешил возвратиться домой и только после настойчивых призывов родных последовал их совету. Жаклин была женщиной умной, отдававшей себе отчет о последствиях своих поступков. Она отлично понимала, что вряд ли покинет мужа — уже видного политического деятеля, известного сенатора и почти бесспорного кандидата в президенты на следующих выборах, когда Эйзенхауэр отслужит второй срок и окажется лишенным возможности выдвинуть свою кандидатуру.

Жаклин сыграла свою роль отлично. К тому же, вернувшись домой, Джек, казалось, искренне горевал по поводу происшедшего, а Джеки его утешала.

Может быть, именно в это время Джон рассказал жене о тех чувствах, которые переполняли его в госпитале после тихоокеанской катастрофы, о которых она поведала биографам значительно позже{479}. По ее словам, Джон говорил ей: «Я хотел бы рассказать тебе о последствиях крушения моего торпедного катера на Тихом океане. Я тогда не боялся смерти. Я не боялся умереть на госпитальной койке. Я могу сказать, что тогда я временами даже хотел смерти. У меня просто не было сил продолжать такое мучительное существование. Я мог выдержать боль, но не был в состоянии перенести мысль, что такие боли будут продолжаться всю жизнь».

Жаклин вскоре успокоилась, и супружеская жизнь, по крайней мере внешне счастливая, продолжалась.

Правда, после неудачных родов Жаклин отправилась вместе со своей сестрой Ли и друзьями (в их числе были Франклин Рузвельт-младший с женой) на прогулку по Средиземному морю, приняв приглашение миллиардера Аристотеля Онассиса, предоставившего в ее распоряжение свою роскошную яхту{480}.

Видимо, именно тогда супруга сенатора произвела неизгладимое впечатление на магната и ответила ему взаимностью. Для Жаклин, вероятно, эти отношения явились естественными не только потому, что грек ей нравился, но и потому, что обида на Джона пустила в ее душе свои корни.

И все-таки Джеки всё больше входила в роль заботливой супруги и хозяйки. Она отучала мужа от свойственной ему в молодости неаккуратности. Злые языки не уставали поговаривать, что он мог даже надеть непарные носки (об этом случае мы упоминали), не говоря уже о мятых брюках или пиджаке, совершенно не соответствующем остальным предметам одежды. Видимо, здесь было известное преувеличение (политические и прочие заботы не были настолько всепоглощающими, чтобы он был до такой степени рассеянным).

Произошло чудо — за короткий срок Жаклин смогла превратить своего супруга в одного из самых элегантных и модно одевавшихся политиков страны. Это безусловно способствовало его популярности, особенно у женской части электората.

Джеки стремилась стать и хорошей матерью. После мертворожденной дочери она родила двоих детей. Еще один ребенок (Патрик) родился с неизлечимым пороком сердца и умер через два дня после появления на свет. Видимо, какие-то физиологические особенности организма Жаклин не способствовали нормальному деторождению. Однако двое детей — дочь Кэролайн и сын, получивший несколько экстравагантное двойное имя Джон-Джон (в честь отца и прадеда — Фицджералда, отца Розы), родились благополучно и росли под бдительным материнским оком.

Современники и биографы установили, что после смерти Патрика между Джоном и Жаклин возникло отчуждение, которое тщательно скрывалось, но порой вырывалось наружу. Новое сближение между ними произошло уже в Белом доме.

В 1955 году супруги купили в штате Виргиния усадьбу, в которой, как они предполагали, смогут проводить вечера и уикэнды. Оказалось, однако, что ежедневно добираться до центра столицы было сложно. Из-за автомобильных пробок Джон часто опаздывал на заседания. С загородным имением решено было расстаться. Оно было продано брату Джона Роберту за ту же сумму, за которую куплено, — 125 тысяч долларов{481}.