Джерард Уильямс - Серый волк. Бегство Адольфа Гитлера

Среди тысяч нацистов, которым Худаль помог избежать правосудия, были два коменданта лагерей смерти Собибор и Треблинка – гауптштурмфюрер СС Франц Штангль[600] и обершарфюрер СС Густав Вагнер. Штангль, бежав из американского плена в Австрии, добрался до Рима, где Худаль предоставил ему безопасное место жительства, снабдил деньгами и паспортом Красного креста с сирийской визой. Эрих Прибке, Йозеф Менгеле и помощник Эйхмана Алоиз Бруннер были в числе многих других малоизвестных убийц, которых нацистский епископ также благополучно посадил на корабли Альберто Додеро.[601]

В 1947 году деятельность Худаля впервые была предана огласке, когда выходившая на немецком языке католическая газета Passauer Neue Presse обвинила его в организации побегов для нацистов, что, однако, не остановило епископа. 31 августа 1948 г. он писал президенту Перону[602] с просьбой выдать 5 тыс. аргентинских виз – 3 тыс. для немцев и 2 тыс. для австрийцев, «солдат… чье самопожертвование в годы войны спасло Западную Европу от завоевания Советским Союзом».

В сопровождении большого эскорта испанских истребителей авиалайнер Эвиты вылетел 7 июня в Мадрид из города Вилья-Сиснерос (современная Дахла) в Испанской Сахаре. В аэропорту, украшенном цветами, флагами и транспарантами, ее встречала огромная толпа жителей испанской столицы; для встречи Эвы на улицы города вышли три миллиона мадридцев. В честь ее прибытия был дан салют из 21 орудия – как для особы королевской крови – и вместе с каудильо (вождем) Франко она отправилась во дворец Прадо в открытом лимузине; толпы людей, собравшиеся вдоль дороги, скандировали ее имя. Богатые подарки сыпались на Эву словно из рога изобилия; ее чествовали в каждом городе, который она посещала. Первая леди держалась как королева, и испанцы – после долгих лет гражданской войны и мрачного авторитарного режима Франко – сердечно принимали прекрасную аргентинку.

25 июня 1947 г. ослепительная Эвита отправилась из Испании в Рим.[603] Отец Бенитес с помощью епископа Худаля организовал ее прием в Ватикане. Спустя два дня после прибытия Эвы в Рим Папа Пий XII-й удостоил ее аудиенции. Наедине со святым отцом она провела 20 минут – столько времени протокол Ватикана отпускает обычно лишь королевам. Однако у путешествия в Рим была и более темная сторона. Используя епископа Худаля в качестве посредника, в Италии Эва устроила встречу с Борманом[604] на вилле в городке Рапалло, которую предоставил ей Додеро. На этой встрече присутствовал сам судовладелец, а также брат Эвы Хуан. На этой встрече Эва заключила со своим бывшим инвестором соглашение, гарантировавшее, что тихая гавань для фюрера и впредь останется столь же тихой и безопасной, и что сам Борман сможет наконец покинуть Европу и начать новую жизнь в Южной Америке. Однако у Эвы и ее приближенных было одно крайне неприятное для Бормана известие.

Лишний раз доказав, что у воров нет чести,[605] семья Перонов поставила Бормана перед фактом радикального пересмотра их прежних договоренностей. Эвита привезла с собой в Европу ценности на сумму около 800 млн долларов, которые Борман ранее перевел на надежное, как он полагал, хранение в Аргентине. Эва же намеревалась поместить эту сумму в швейцарские банки и расходовать на личные нужды своего мужа. Как сказал однажды Хуан Доминго Перон, «Швейцария – это страна… где сходятся все бандиты и прячут все, что они награбили у других». Эти ценности – золото, драгоценности, акции и облигации на предъявителя – скорее всего, были напрямую переданы Эвой доверенным лицам в Швейцарии, где также ожидали ее приезда в рамках Европейского тура, чтобы открыть для Эвы тайные банковские счета. В своей стране аргентинцы оставляли Борману лишь четверть награбленного им добра. Эта афера стала возможной благодаря потворству и молчаливому согласию людей, которым в Аргентине Борман доверял больше всех, – Людвига Фройде, Рикардо фон Лёйте, Рикардо Штаудта[606] и Генриха Дёрге; все они имели доверенности на управление банковскими счетами, открытыми в Буэнос-Айресе для проведения операции «Огненная Земля».

Остававшаяся часть богатств была по-прежнему огромной, и Борману не оставалось другого выхода[607] кроме как принять это жестокое одностороннее повышение «взносов» в «страховом договоре». Четыре года он готовил себе надежное убежище, и к тому моменту все уже было сделано. Гитлер уже находился в Патагонии, и теперь, когда о страшных преступлениях нацистского режима узнал весь мир, ему больше некуда было податься. В течение следующих 9 месяцев Борман и бывший шеф гестапо Мюллер планировали переехать в Аргентину, а для этого принимающая сторона должна была выполнить свои обязательства. Борман знал, что Эвита – опасный и опытный партнер в переговорах, и впоследствии описывал ее как человека, гораздо более умного и проницательного, чем ее муж.[608]

Впрочем, у «Организации» Бормана была хорошая память. Начиная с весны 1948 года, когда Мюллер обосновался в провинции Кордова[609] и стал лично отвечать за безопасность «Организации», предавшие Бормана банкиры стали скоропостижно умирать один за другим.[610] Генрих Дёрге скончался при загадочных обстоятельствах в 1949 году; Рикардо фон Лёйте был найден мертвым на улице в Буэнос-Айресе в декабре 1950 года, а Рикардо Штаудт пережил Лёйте всего на несколько месяцев. Людвиг Фройде, центральная фигура в операции «Огненная Земля», умер в 1952 году, выпив отравленный кофе. Хуан Дуарте, младший брат Эвиты, в 1954 году был убит выстрелом в голову; по официальной версии он покончил жизнь самоубийством.[611]

После восторженных приемов в Лиссабоне и Париже Эвита остановилась на отдых в гостинице Hotel de Paris в Монте-Карло, где Додеро представил ее своему другу, греческому магнату-судовладельцу Аристотелю Онасису. Позднее Онасис будет хвастаться, что провел ночь с Эвой и наутро выписал ей чек на крупную сумму[612] для одной из ее благотворительных организаций.

По окончании этой короткой передышки «Радуга» отправилась дальше, чтобы воссоединиться со своими сокровщами в Швейцарии. Когда 4 августа 1947 г. она прибыла в Женеву, ее встретил начальник протокольной службы швейцарской внешнеполитической службы Жак-Альбер Кюта. Он был старым другом семьи: с 1938 по 1946 гг. Кюта служил в швейцарской дипломатической миссии в Буэнос-Айресе, был глубоко замешан в переводе нацистских активов в Аргентину и был одним из тех, на кого в банках Буэнос-Айреса оформлялись банковские ячейки, в которых хранились золотые слитки и другие ценности. После встречи с президентом Швейцарии Филиппом Эттером и министром иностранных дел Максом Птипьером Эвита пропала из виду. Она присоединилась к Додеро и другим своим друзьям на горнолыжном курорте Санкт-Мориц, однако у нее еще оставались дела в Цюрихе, банковской столице немецкоговорящих кантонов, которые следовало уладить. Одна интересная встреча состоялась на закрытой конференции в гостинице «Baur au Lac», куда Эвита была приглашена Швейцарско-аргентинским институтом.[613] Президент института Уильям Дункель представил ее публике, состоявшей из более чем двухсот швейцарских банкиров и бизнесменов, и рассказал об огромных возможностях, которые ждут предпринимателей в «новой Аргентине». Многие из этих «возможностей» находились под контролем родственников, близких друзей и сподвижников Эвиты.