Частная коллекция - Алексей Кириллович Симонов

у меня в памяти звучит какой-то аккомпанемент. Все «под газом», от стола отошли в ожидании чаю, кто-то с кем-то (воспользуюсь шолоховским выражением) «паруется» в медленном танго. Как всегда, кипит в углах высокая беседа «о доблестях, о подвигах, о славе», время от времени прерываемая хулиганскими частушками Никулина. Вдруг Олег сбрасывает с шеи руки партнерши и, набычившись, грозной походкой направляется прямо к Никулину.

— Спой мне. Персональную частушку. Ну!

И внезапная предскандальная тишина. Характер Олега Ефремова известен своей непрограммируемостью в этих ситуациях. Что его раздражило, какая укусила муха — этого не угадать. В нем гроза и готовность к разряду.

Никулин, безмятежно сидящий на ручке кресла, поднял бровь, и по его лицу, словно светящаяся реклама по карнизу арбатского почтамта, только очень быстро, протекает выражение «ты сам напросился». И Никулин поет:

Ах, Амвросим ты, Амвросим,

Мы сперва тебя возносим,

Сперва сами вознесем,

Потом сами обосрем.

Грохнули сначала мы, а через паузу и сам Олег Николаич. Все-таки у наших кумиров с чувством юмора тогда все было в порядке.

Пустяки? Да, конечно же, пустяки. Но за прошедшие тридцать с лишним лет мне так много раз стольким людям хотелось спеть эту частушку. А ведь не решился. Не спел.

А теперь представьте себе Никулина с гитарой, а перед ним — ну кто хотите. Горбачев, Буш, Ельцин, Папа Римский, кто еще?.. Слышите, как он эту частушку поет? Запросто.

Вот поэтому-то он и есть великий артист Никулин, а я только и могу себе позволить, что это о нем написать.

***

Всё это я написал и почему-то не напечатал еще при Юриной жизни, даже до его юбилея. Жаль, что я не вовремя оказался застенчивым и не предал гласности это объяснение в любви.

Добавлять что-то сейчас, когда его не стало и вся Москва и вся страна уже его оплакали, вроде бы излишне, но не удержусь, похвастаюсь.

«Старый» цирк только что снесли. По ЦТ премьера «Прощай, старый цирк», где Ю. В. проводит последнюю экскурсию по манежу, форгангу, конюшням, артистическим, по комнате клоунов, по всему, чего уже не будет никогда.

Юра хорохорится, ему важно утвердить мысль, что всё лучшее, что есть в этом старом цирке, возродится в новом, проект которого уже готов и даже деньги выделены. Но глаза у него грустные, и, вероятно, как никто он чувствует правду слов Сергея Юрского, сказанных в этом фильме перед последним, прощальным представлением: «Новым стенам надо будет простоять много лет, прежде чем они напитаются таким же высоким искусством, память о котором — неотделимая часть старых стен этого цирка».

Телевизионная премьера для режиссера — проверка друзей на лень: кто окажется достаточно не ленивым, чтобы поднять телефонную трубку — позвонить, поздравить, поругать.

— Здравствуй, мальчик! — раздается через день после премьеры. — Ты молодец, они, оказывается, все смотрели, и когда я вчера пришел на заседание правительства просить дополнительных денег — расслабились и дали. Так что, считай, один лишний миллион — твой.

Приятно. Но стать «старым» этому замечательному новому цирку будет трудно. Особенно теперь, когда Ю. В. нет с нами. Но если переселение душ существует, то, наверное, и сегодня душа старого цирка сотрясается от аплодисментов, когда душа Никулина появляется на его манеже.

1992-1999

Комментарий экскурсовода

В каждую роль истинный актер вкладывает всю душу, целиком, без остатка.

Каждая роль в состоянии вобрать лишь часть актерской души — большую ли, меньшую ли, но всегда — только часть.

Одна и та же часть души, вложенная в разные роли, — это амплуа. За пределами его трагик вяжет носки, а комик рыдает над «Бедной Лизой», но это никого не волнует, кроме их близких.

Раньше было мало амплуа. Антрепренер брал список действующих лиц бессмертной комедии «Горе от ума» (читай — перечень всех существующих амплуа) и набирал труппу, годную на любой случай жизни.

Нынче — иначе, как сказал поэт. Амплуа стало не намного меньше, чем артистов. Сыграл артист удачно свою первую (вторую, пятую) роль — и кинематограф совместно с телевидением быстро обкатывает ее в амплуа.

Из амплуа, успеха и нашей зрительской привычки отождествлять актера и сыгранного им героя создается актерская репутация. Чтобы разрушить рамки амплуа, надо быть очень хорошим актером. Чтобы рискнуть всей своей актерской репутацией, надо быть очень мужественным человеком. О двух таких людях и пойдет речь.

ОЛЕГ ДАЛЬ И «ОБЫКНОВЕННАЯ АРКТИКА»

Не помню ни того, как мы с Далем познакомились, ни первого от него впечатления. С какого-то времени его присутствие в моей жизни стало данностью и так воспринималось до самой его безвременной смерти, когда вдруг обнаружилось, что образовавшаяся пустота намного больше и значительнее, чем я предполагал, живя рядом с ним, занимаясь общим делом или, как это часто бывает, существуя на параллельных, довольно регулярно (вопреки Евклиду) пересекающихся курсах.

Попробую, насколько смогу, подробно описать одну его работу, свидетелем и соучастником которой я был.

В 1975 году на «Ленфильме» был запущен в производство двухсерийный телевизионный фильм «Обыкновенная Арктика» по рассказам Бориса Леонтьевича Горбатова. Постановка А. Симонова, а сценарий К. Симонова. Сознательно подчеркиваю это обстоятельство потому, что, во-первых, без этого мне, московскому начинающему режиссеру, едва ли дали бы эту