Павел Анненков - Жизнь и труды Пушкина. Лучшая биография поэта

Здесь следуют отдельные стихи, которых иначе нельзя считать, как следами фантазии, предоставленной себе самой, чтоб иметь случай проверить ход ее впоследствии:

Нагнув широкие плеча,И гордо шпорами звуча………Она на воина взглянула:Горел досадой взор его,…И тихо руку протянула,Но не сказала ничего.

Затем уже описание снова продолжается:

И молча Ленского невестаОт сиротеющего местаС ним удалилась, и с тех порУж не являлась из-за гор.

Из таких еще перепутанных линий составлялись потом у Пушкина те грациозные и трогательные картины, которыми наполнены страницы романа. Нет сомнения, что и приведенный отрывок, если бы удостоен был отделки, превратился бы в картину, столь же простую и изящную, как эта:

На ветви сосны преклоненной,Бывало, ранний ветерокНад этой урною смиреннойКачал таинственный венок;Бывало, в поздние досугиСюда ходили две подруги,И на могиле при луне,Обнявшись, плакали оне.

Так точно в XI строфе той же главы, после стихов:

Или над Летой усыпленнойПоэт, бесчувствием блаженный,Уж не смущается ничем,И мир ему закрыт и нем, —

Пушкин еще рисует:

По крайней мере, из могилыНе вышла в сей печальный деньЕго ревнующая тень,И в поздний час, Гимену милый,Не испугали молодыхСледы явлений гробовых…

Но эту подробность он уже просто выбрасывает, не обозначая ни римскими цифрами, ни точками.

В седьмой же главе романа, при осмотре кабинета Онегина, Татьяна встречает и альбом его. Выдержки из этого альбома, описание которого, не бывшее в печати, уже приведено нами прежде, были приложены к последнему, посмертному изданию сочинений Пушкина, но мы имеем повод думать, что действительного «альбома Онегина» не существовало. То, что под этим именем оставалось у автора в бумагах, есть только собрание отдельных мыслей и заметок, большая часть которых предназначалась войти в состав самого романа. Вот почему мы встречаем в «альбоме» стихи, повторенные и исправленные романом. Так, первый отрывок «альбома» «Меня не любят и клевещут…» есть только черновой оригинал одной из строф (IX) восьмой главы самого романа, где сохранены почти и все его стихи; так, еще последний его отрывок:

Часы бегут; она забыла,Что дома ждут ее давно:Ужель загадку разрешила,Ужели слово найдено?.. —

отрывок, не имеющий отдельно почти никакого смысла, есть буквально повторение стихов седьмой главы (строфа XXV), только в другом порядке — и в главе они имеют настоящее значение. Все это мало похоже на действительный альбом; но если под этим именем собрать отрывочные заметки Пушкина, падавшие с пера его во время труда над романом, то «альбом Онегина» может быть значительно расширен. Много этих блесток, этих поэтических искр рассеяно по всем его тетрадям, и, как пример, сообщаем теперь же некоторые из них:

Когда бы груз меня гнетущийБыл страсть… несчастие —Так напряженьем воли твердойМы страсть безумную смирим,Беду снесем душою гордой,Печаль надеждой усладим…Но скуку? чем ее смирим?

Эта стихотворная заметка Онегина с недописанными стихами и с дважды повторенными рифмами принадлежит к ряду подобных же быстрых заметок, брошенных без всякого осмотра, почти без малейшего внимания к ним. Вот другие:

II Вчера был день довольно скучный;Чего же так хотелось ей?Сказать ли первые три буквы;Клю… клю… Возможно ль? — Клюквы!

III Конечно, презирать не трудноОтдельно каждого глупца,Сердиться также безрассудноИ на отдельного срамца;Но чудно!Всех вместе презирать их трудно.

IV Строгий светСмягчил свои предубежденьяИли простил мне заблужденьяДавно минувших темных лет…

К такому же роду может относиться и сатирическое обращение Онегина к женщинам:

V Смешон, конечно, важный модник,Систематический Фоблаз,Красавиц записной угодник(Хоть поделом он мучит вас);Но жалок тот, кто без искусстваДуши возвышенные чувства,Прелестной веруя мечте,Приносит в жертву красоте!.. —

Следующее послание уже гораздо более носит признаков отделки:

VI Т… прав, когда так верно васСравнил он с радугой живою:Вы милы, как она, для глазИ, как она, пременчивы душою.И с розой схожи вы, блеснувшею весной:Вы так же, как она, пред намиЦветете пышною красойИ так же колетесь — бог с вами!Но более всего сравнение с ключомМне нравится: я рад ему сердечно!Да, чисты вы, как он, и сердцем, и умом,И так же холодны, конечно!Сравненья прочие не столько хороши:Поэт не виноват — сравненья неудобны.Вы прелестью лица и прелестью души,К несчастью, бесподобны.

Льстивая заметка Онегина, может быть, вызвана была пьесой В. Туманского «К Ней», из которой выписываем несколько стихов:

Не цвета небесного очи твои;Не розы уста твои, дева;Не лилии — перси и плечи;Но что б за весна в стороне той была,Где б розы такие, лилеиЦвели на зеленых лугах?..

Наконец, вот еще пример сатирических наблюдений Онегина над нравами, которыми и кончаем выписки из его «альбома», еще далеко не истощенного:

VII Увы!.. Язык любви болтливый,Язык невинный и простой,Своею прозой нерадивойТебе докучен, ангел мой!Ты любишь мерные напевы,Ты любишь рифмы гордый звон,И сладок духу милой девыЧестолюбивый Аполлон!Тебя страшит любви признанье:Письмо любви ты разорвешь,Но стихотворное посланьеС улыбкой нежною прочтешь!

Мы знаем, что одна глава, по сознанию самого Пушкина, выпущена и только несколько отрывков ее, содержавших описание вояжа Онегина по России, приложены были к последней, 8-й главе романа, вышедшей в 1832 году, но какие отрывки! Это превосходные картины разных местностей и вместе это поэтические записки (мемуары) самого автора. По некоторым признакам мы полагаем, однако ж, несмотря на уверения самого автора и даже на таблицу глав, виденную нами прежде, что собственно отдельного описания «Странствий Онегина» в полном, оконченном виде не существовало. В черновой рукописи странствования Онегина начинаются с XII строфы нынешней 8-й главы, и этому эпизоду ее Пушкин хотел дать отдельную и самостоятельную форму; но, по нашему мнению, не исполнил намерения, а только выбросил эпизод свой целиком из поэмы. Теперь весьма мало остается прибавить к тому, что уже сообщено самим автором из эпизода. Рукопись в этом месте исполнена помарок непобедимых. Вот одно четверостишие, касающееся до Москвы, которое еще выступает из общего хаоса: