Герман Нагаев - Конструктор Шпагин

Когда мастер сказал, что перед отправкой в часть пулемет нужно опробовать в стрельбе, Егор напросился вместе с ним на стрельбище. Как же был счастлив Егор, когда ему разрешили выпустить очередь по мишени!

Пулемет работал хорошо. Егор, нажав на гашетки, ощутил сладкую дрожь в теле. Дробные выстрелы, гулко отдававшиеся в лесу, радовали его и наполняли душу задорной гордостью. Если б теперь деревенские парни посмотрели на него или глянула Дуняшка…

Егор чувствовал себя героем.

Вернувшись в казармы, он продолжал думать о пулемете: «Ведь никаких приводов, никаких передач у него нет, а нажал на гашетки — и пошло грохотать. Да, придумано замысловато… А еще, говорят, есть ручные пулеметы. Этот на колесах, а тот можно в руках носить. И чего только человек не выдумает!..»

Егору захотелось познакомиться и с ручным пулеметом, и с автоматическими пистолетами, и со всей оружейной автоматикой. Было в ней что-то загадочное, манящее…

12

Подошла осень. Ночами серое солдатское одеяло уже не спасало от холода — приходилось натягивать шинель. Но умучившись, умаявшись за день на работе, Егор не замечал холода и спал богатырским сном. И в эту ночь он не чувствовал, как толкали его в бок, не слышал, как люди торопливо одевались, что-то испуганно говоря. Не слышал, как стаскивали с нар свои пожитки, стучали сундуками. Даже когда сорвали с него одеяло, он не проснулся, а лишь повернулся на другой бок.

— Поживей собирайся, лишнее не брать! — раздалась команда унтера. — А этот что лежит?!

Схватив за плечи спящего, унтер потянул его с нар. Егор грохнулся на пол и закричал:

— Что?! Что?! Куда?!

— Одевайся, сонная харя, и марш в мастерскую!

Егор протер глаза, быстро оделся и, все еще ничего не понимая, вышел из барака. Ночь была темная, знобящая. Где-то справа гулко гудела земля, слышались выкрики офицеров, перебранка, скрип колес. Вдалеке громыхнуло.

— По-двое разберись! — послышалась команда. Егор, спотыкаясь, пошел к строю.

Пока шагали к мастерской, по рядам прополз шепот: «Неприятель прорвал фронт, наши отступают». Солдаты понуро молчали, то и дело сбивая шаг.

Около мастерской кричали ездовые, выстраивали подводы одну за другой.

— А ну, давай, ребятушки, поживей, — послышался знакомый голос Якова Васильевича, — выносите ящики, разбирайте верстаки. — Солдаты взялись за дело. Все оборудование, инструмент, оружие и запчасти уложили на телеги. Туда же побросали сундуки, баулы, заплечные солдатские мешки.

— Ну, стало быть, с богом! — сказал мастер. Офицер отдал команду, и обоз, а за ним и ремонтная команда в пешем строю двинулись проселком к большой дороге.

Не прекращался гул канонады; и справа и слева по проселкам слышался топот отступающих войск. Часа через два, когда небо начало светлеть, обоз остановили около речки, где столпилось множество подвод. У моста какой-то офицер на сивой лошади, размахивая плетью, надсадно кричал:

— Осади назад, пропустите штабные фургоны! — Голос его, металлически звонкий и резкий, покрывал все другие голоса и звуки. Ездовые осаживали лошадей, заносили задки телег, стараясь дать дорогу штабным.

— Ну-с, кажется, тут мы надолго застряли, — сказал ротный, — разрешаю перекур, только не разбредаться.

Солдаты расселись у телег на пожухлой траве. Свернули козьи ножки. Разговорились.

— Эй, ребята, не найдется ли у кого в обозе ведерка, раненых везем, а питья нету.

— А вы чьи будете?

— Мы из грузинского егерского.

— Гля, ребята, да это же наши!

Егор соскочил, подбежал к ротному:

— Можно дать ведерко для наших раненых?

— Возьми да сбегай за водой к реке.

— Слушаюсь, ваше благородие. — Егор схватил за руку пришедшего солдата — Пошли!..

Раненые были поблизости за перелеском. Егор с солдатом шли вдоль обоза, давали напиться каждому, кто пожелает.

— Нет ли тут кого из третьей роты? — спросил Егор.

— Я из третьей, а что? — отозвался молодой солдат.

— Не слыхали ли про Антипа Шухова?

— С нами был… Только, кажется, помер он…

У Егора подкосились ноги.

— Больно шибко стонал, а сейчас утих… Должно, преставился. Погляди, четвертая телега к концу.

Егор побрел к четвертой телеге. Антип лежал на соломе, укрытый шинелью. Голова его с заострившимся носом была закинута, глаза закрыты.

— Антип, Антип Савельевич, — позвал Егор.

— Не тревожьте, только сейчас уснул, — послышался женский голос, и к Егору подошла сестра милосердия в белой косынке с крестом. Раненый открыл глаза и слабым голосом прошептал:

— Никак ты, Егор?

— Я, я, Антип Савельич.

— Вот хорошо, спасибо! А я как раз думал… Охота было тебя повидать.

— Что же с тобой, Антип Савельич?

— Дела мои, брат, совсем труба.

— Может, доктора позвать?

— Нет, не к чему…

— Как же тебя ранило?

— В разведке был… На ерманский дозор напали. Нас восемь человек, а их трое — и они одолели.

— Да как же это?

— Мы с винтовками, а у них ручной пулемет. Как стригонули — и сразу пятерых скосили. Меня-то ребята приволокли, а четверых там оставили…

— Жалко… но ты, Антип Савельич, не плошай, поправляйся.

— Нет уж, я, как видно, отвоевался… У тебя как дела?.

— У меня — хорошо!.. Письмо из дому получил. Все здоровы, тебе кланяются. У вас, пишут, тоже все хорошо.

— Ты вот что, Егор… Ты обо мне не пиши… Нет, не то… Ты пропиши, что видел меня, что все благополучно… и потом пиши это же, передавай поклоны. Слышишь? А то не дай бог…

— Как прикажешь, Антип Савельич.

— Это тебе мой наказ… А ежели что со мной — не тужи. Я свое отжил, отвоевал, будя!.. Ты же, как вернешься — не забудь моих.

— Да что ты, Антип Савельич.

— Попомни, что я говорил, и обещай.

— Обещаю, Антип Савельич, только…

— Раненых про-пу-стить! — донеслось от моста.

— Это нам кричат, — сказал Антип. — Сейчас поедем.

— Я провожу вас.

— Нет, нет, не надо, еще потеряешься, не дай бог.

Первые телеги тронулись, за ними потянулись, поскрипывая, и остальные.

— Вот и поехали, — вздохнул ездовой и тронул лошадь, — ты иди, парень, не мешай.

Егор бросился к телеге:

— Антип Савельич!

— Прощай, Егор, дай бог тебе вернуться домой!

Егор подбежал к телеге, поцеловал небритую щеку друга.

— Желаю тебе поправиться.

— С богом!..

Егор взбежал на бугорок, где росла молодая сосна, и долго провожал взглядом подводу, на которой с закинутой головой лежал вздрагивающий Антип…

13

После долгих мытарств и странствий, потеряв обоз и чуть не попав в плен, часть людей из ремонтной команды вышла в глубокие тылы. Мастеровых, в том числе и Егора, которого поддержал мастер Дедилов, направили в армейскую оружейную мастерскую. Такие мастерские к тому времени были созданы по всем фронтам. Мастерская разместилась в цехах небольшого механического завода и была неплохо оснащена. Она производила ремонт самого разнообразного оружия, пушек и гаубиц.