Игорь Суриков - Пифагор

Вот яркая зарисовка атмосферы, в которой возрастал Пифагор!

Как во всех высокоразвитых областях Греции, в полисах ионийцев постоянно шла напряженная внутриполитическая борьба. По ее накалу и продолжительности мало какой регион Эллады мог сравниться с Ионией. Боролись друг с другом группировки аристократов; известны и случаи противостояния богатых и бедных. Междоусобные конфликты очень часто приводили к установлению тиранических режимов, и тирания стала в архаической Ионии особенно распространенным явлением.

Еще одним важным фактором формирования «ионийского варианта» греческого общества являлось расположение области на периферии древневосточных царств, которые были источником постоянной угрозы. И не только угрозы: уже в VII — начале VI века до н. э. соседняя Лидия подчинила своей власти ряд греческих городов Ионии — правда, лишь материковых; до Самоса и других островов руки у лидийских правителей не дотянулись.

Нужно сказать, что лидийское владычество было сравнительно мягким. Гораздо более суровым оказалось персидское, установившееся с 546 года до н. э., а на Самосе (по ряду причин, о которых еще пойдет речь) — четвертью века позже. Персы вмешивались во внутренние дела ионийских полисов, устанавливали там политические режимы по своему усмотрению.

Близость к азиатским царствам влекла за собой и последствия иного характера. Подчеркнем, что из регионов, освоенных эллинами, именно Иония непосредственно граничила с цивилизациями Ближнего Востока, находилась с ними в постоянном контакте. На Востоке, как известно, культура возникла раньше, имела более древние традиции, чем в Элладе. И грекам-ионийцам было чему поучиться у своих восточных соседей, позаимствовать у них много полезных новшеств.

Тут, между прочим, нужно отметить, что, наряду с иными, существует и такая трактовка появления «греческого чуда»: «Греческое чудо, в той мере, в какой его вообще можно объяснить, обязано своим происхождением в основном столкновению культур». Автор приведенной цитаты — один из ведущих мыслителей XX века Карл Поппер[7].

С этими словами трудно согласиться без всяких оговорок. На самом деле ситуация была гораздо более сложной. Но всё же нельзя усомниться в том, что связи ионийцев с Востоком были для них весьма благотворными. Не случайно, повторим и подчеркнем, в архаический период Иония являлась подлинным культурным центром греческого мира, регионом самым развитым в этом отношении. В Ионии сформировался гомеровский героический эпос, появилась лирическая поэзия, зародились историописание, а также философия и теоретическая наука.

Известно имя человека, которого с полным основанием можно назвать первым философом и первым ученым. Это Фа-лес Милетский (конец VII — начало VI века до н. э.). Ему принадлежит первая в Греции и во всем мире натурфилософская концепция общего характера (всё произошло из воды). И он же первым в античности сумел заранее вычислить дату солнечного затмения, доказал несколько геометрических теорем. Подавляющее большинство других ранних представителей философской и научной мысли (Анаксимандр, Анаксимен, Гераклит, Анаксагор и др.) тоже были родом либо из Милета, либо из соседних ионийских городов. Упомянем тут и героя нашей книги.

Безусловно, древневосточные цивилизации внесли свою лепту на первых этапах становления античной науки. Интересно, что, по некоторым сведениям, в жилах того же Фалеса текла отчасти финикийская кровь. Однако то, что у греков получилось в результате, было, как всегда, оригинальным и неповторимым. Сплошь и рядом можно наблюдать, как они, заимствуя чужие достижения, идеи и навыки, отнюдь не копировали их слепо, а творчески претворяли, перерабатывали до неузнаваемости, выводили на принципиально новый уровень.

Впрочем, о последней особенности у нас еще будет возможность поговорить в дальнейшем, поскольку мы несколько забежали вперед. А пока отметим: как в Ионии, так и в греческом мире в целом всё, казалось бы, столь пестрое разнообразие процессов, имевших место в архаическую эпоху, может быть, если посмотреть с максимально общей точки зрения, «с птичьего полета», сведено, в сущности, к одновременному оформлению и развертыванию двух мощных тенденций, сосуществовавших и противоборствовавших друг с другом.

С одной стороны, это, как мы видели, складывание и развитие полиса — уникальной формы социального и политического развития общества. О полисе и его основных особенностях нам неоднократно приходилось писать ранее, в том числе и в достаточно популярном духе; отошлем читателей к этим нашим работам, а те, кто интересуется феноменом глубже, смогут по приведенным там ссылкам найти и другую литературу по проблеме, в том числе иностранную[8]. А сейчас главное отметить, что исключительно важной, необходимой вещью для государства такого типа, как полис, являлась сплоченность гражданского коллектива.

Ну а с другой стороны, применительно к тому же историческому периоду приходится говорить о рождении и становлении личности — впервые в европейской истории. Таким образом, сказанное можно выразить и чуточку иначе: во всем общественном бытии архаической (а впоследствии — и классической) Греции параллельно и отнюдь не всегда мирно сосуществовали коллективизм и индивидуализм.

От мудрецов — к философам

Итак, две тенденции в системе ценностей: индивидуалистическая и коллективистская. Первая из них проявлялась в ярко выраженном стремлении формирующейся личности заявить о себе в полный голос на всех поприщах социальной, политической, культурной жизни, в подчеркивании высокого значения этой личности. Чем бы ни занимался античный грек — он страстно желал быть первым.

Характерным симптомом нарастания этой тенденции уже в начале архаической эпохи стала почти повсеместно свершившаяся в Элладе замена примитивных монархий на аристократические режимы. Это, в свою очередь, немедленно повело к острой борьбе за власть между лидерами. Борьба, которую вели друг с другом яркие личности, зачастую имела результатом многолетнее состояние непрекращающейся междоусобной смуты. А в ряде развитых полисов выделилась и восторжествовала над остальными «сверхличность» — тиран.

Феномен греческой тирании был, без сомнения, порождением именно индивидуалистической тенденции в политической жизни. Как справедливо писал выдающийся историк античности Ю.В. Андреев, «в тираническом государстве могущество и значимость отдельной, правда, одной-единственной личности намного превышали все допустимые, по греческим понятиям, нормы»[9]. Тирания являлась отклонением, но отклонением вполне органичным и естественным, следствием одностороннего и чрезмерного развития одной тенденции в ущерб другой.