Юрий Сушко - Дети Есенина. А разве они были?

Ознакомительный фрагмент

По возвращении в Питер Есенин всех знакомых горделиво оповещал: «У меня есть жена». Даже Александр Александрович Блок не преминул отметить в дневнике: «Есенин теперь женат. Привыкает к собственности». Хотя в жизнь семейную Сергей Александрович, пожалуй, больше играл. Поначалу, пока своего жилья не было, молодые супруги и вовсе существовали как бы порознь. Потом сняли пару плохоньких комнат, неуютных и мрачных, в какой-то гостиничке на Литейном.

Впрочем, молодая жена постаралась сделать их обитель уютной и гостеприимной. «Зина оказалась женщиной хозяйственной, энергичной, – похвалялся Есенин перед своим грузинским другом Тицианом Табидзе. – С продуктами было туговато, но и при всем их скромном наборе она придумывала необыкновенно вкусные блюда… С каким искусством она готовила борщ. Я думаю, если бы она пошла по поварской линии, из нее получился бы мастер своего дела. Я не раз наблюдал, как она священнодействовала…»

В день рождения Сергея жена, всеми правдами и неправдами раздобыв кое-какую закуску и несколько бутылок вина, собрала близких друзей. По тем временам – за месяц до ошеломительно накатывавшего на страну Октября 17-го – в полуголодном Питере накрытый ею стол выглядел по-настоящему праздничным. Электричество отключили? Не беда, есть керосиновая лампа. Свечи, в конце концов! Так даже лучше. Именинник был весел, оживлен, привечал всех. Неожиданно настоял, чтобы Мина выпила с ним на брудершафт. Выпили. Потом взял свечу и потянул девушку за руку: «Идем со мной». Молодая жена с удивлением смотрела им вслед. В соседней комнате Есенин сел за стол и принялся что-то писать. Порывавшуюся уйти Мину удерживал:

– Нет-нет, посиди, я сейчас. Погоди еще минуту…

Потом встал и проникновенно прочел:

Мине

От берегов, где просиньДушистей, чем вода,Я двадцать третью осеньПришел встречать сюда.

О, радостная Мина,Я так же, как и ты,Влюблен в мои долины,Как в детские мечты.

Но тяжелее чаркуЯ подношу к губам,Как нищий злато в сумку,Со слезою пополам.

– Сережа, почему ты написал, что влюблен так же, как я? Ведь ты меня учил любить?

Он помолчал, внимательно глядя на Мину, и ушел: «Эх, девочка-эсерочка…» Потом, когда гости уже стали готовиться расходиться, Есенин вызвался проводить девушку. Домой вернулся не скоро. Зинаида, разумеется, обиделась и за позднее возвращение, и за то, что ей, законной жене, муж стихов еще не посвящал, а Мине успел…

Чуть позже, закончив поэму «Инония», он, недолго думая, поставит посвящение – «З. Н. Е.». Довольна?

В поэме были строки: «Обещаю вам град Инония, где живет божество живых». Была ли тогда Зинаида тем самым божеством? Возможно, да. Возможно, нет. Впрочем, после окончательного разрыва с ней инициалы Зинаиды Николаевны Есениной автор снял и посвятил поэму… пророку Иеремии.

…Когда у входа раздался звонок, Зинаида Николаевна не шелохнулась: есть кому дверь открыть. Но через минуту в «желтую» комнату осторожно постучала Ольга Георгиевна и с каким-то странным выражением лица сообщила, что пришла Мина Свирская.

– Кто? – вначале не поняла, а потом не поверила Зинаида Николаевна. – Кто пришел? Мина?

Она выбежала в коридор и остановилась: перед ней стояла… старуха. Согбенная, с потухшими глазами на потемневшем лице. Лишь тень осталась от прежней очаровательной Мины с ее своеобразной красотой. Однако Зинаиде удалось быстро взять себя в руки, все-таки годы на сцене не прошли напрасно. После объятий, поцелуев она провела подругу в свою комнату.

– Что ты? Как ты? Как меня разыскала?

– Разыскать-то как раз было несложно, – усмехнулась Свирская, – Зинаида Райх – имя в Москве известное. Немного дополнительных усилий – и вот я здесь, у тебя.

– Сколько же мы с тобой не виделись, Мина?

– Пятнадцать лет. С сентября 1920-го, с того самого дня, когда я прочитала в «Правде» твое письмо.

– Какое еще письмо?

– Забыла? А я помню. «Тов. редактор! Прошу напечатать, что я считаю себя вышедшей из партии социал-революционеров с сентября 1917 года. Зинаида Райх-Есенина».

– Ах, это! – Зинаида Николаевна засмеялась. – Ну, у тебя и память. Время было сложное, Мина, помнишь ведь. Мы с Сергеем тогда уже практически расстались. Но жить на что-то было надо, детей кормить. Я устроилась на службу в Наркомат просвещения, работала инспектором подотдела народных домов, музеев и клубов. Сама понимаешь, нужно было стать членом РКП (б).

Мина хихикнула:

– И ты все рассчитала… – но Зинаида, не обращая внимания на упрек, продолжала: «Вот так все и вышло… А ты-то как? Сгинула куда-то…»

Свирская, не вдаваясь в подробности, коротко рассказала подруге о своих житейских «приключениях». В 1921 году ее первый раз арестовали. После длительной голодовки в ВЧК этапировали в Сибирь. В следующем году последовал новый арест, сначала отбывала срок в Архангельском лагере, а потом на поселении – сначала в Киргизии, а далее в Оренбурге. В конце 20-х стала «лишенкой».

– ? – не поняла Райх.

– По постановлению Особого Совещания при коллегии ОГПУ была лишена права проживания в крупных городах страны, в том числе в Москве и Ленинграде. Ну вот, свой срок я уже отбыла. Теперь свободна. Пока. Что будет дальше, неизвестно…

Зинаида Николаевна засуетилась, отдала распоряжения насчет обеда. За столом разговор шел в основном о делах житейских, обыденных. Потом, представив Мине Львовне сына, хозяйка сказала: «А за этой женщиной, Костик, ухаживал твой отец». И даже процитировала, пристально глядя на старинную подругу:

…О, радостная Мина,Я так же, как и ты,Влюблен в мои долины,Как в детские мечты…

Слово «ухаживал» Мину задело. Она попыталась не оправдаться – возразить:

– Ничего такого не было в наших отношениях. Это была дружба. Почему Есенин подружился со мной в то время? Кругом было много девушек красивых, многие умели говорить о поэзии, читать стихи. Я тоже знала много стихов, но читать я их боялась, они звучали у меня внутри… Есенин назвал меня «радостной». Видимо, я и была такой от счастья, что живу в революцию, которая меня сделала ее участницей. Все, что я делала, я считала очень нужным. Не было ничего, чего бы я хотела для себя лично. Я верила в очень близкое идеальное будущее. Своей непосредственностью, наивной верой я заражала других. Сергею это тоже, наверное, передавалось, когда он бывал со мной… Так что зря ты так, Зинаида Николаевна, ей-богу, зря… Русалка… Не придумывай лишнего.