Величайший из изменников. Жизнь сэра Роджера Мортимера, первого графа Марча, правителя Англии в 1327-1330 - Ян Мортимер

Глава 2

Юность

Если в средневековой Англии умирало животное, его смерть не впечатляла никого, кроме планировавших им закусить. Если умирал крестьянин, даже состоятельный, расстраивались только те, кого он поддерживал, то есть семья и работники. Однако смерть человека знатного воздействовала и на его семью, и на вассалов, и на управляющих, и на слуг. Ее чутко ощущало зависимое от вельможи духовенство, усадебные и местные чиновники, монастырские сообщества, занимавшие земли упокоившегося дворянина. Под впечатлением оказывались остальные представители знати, все, кто его знал, все, зависящие от подлинности принадлежащей ему печати. Смерть сеньора приводила к надломам в личной и вассальной преданности, в возвращении долгов и уплате налогов, могла вызвать крутые сдвиги в составе местной и национальной администрации. Касаясь пограничных владений лорда и влиятельных земельных магнатов, она ставила под угрозу оборону или даже стабильность в королевстве. В почти целиком зависимом от личных связей обществе уход из жизни лорда мог оказать воздействие на уклад всего государства.

В течение нескольких дней известия о гибели Эдмунда Мортимера достигли Шотландии, где король и двор участвовали в очередной военной кампании. Как и во время любого происходящего в средневековой Англии кризиса контроль над имуществом покойного перешел к короне, немедленно занявшейся доходами и управлением над владениями Мортимера. Также она приняла на себя ответственность за Роджера. Хотя мы не можем быть уверены, началось ли образование юноши в доме короля, совместно с принцем Эдвардом и Пьером Гавестоном, зато способны поручиться, где оно с 1304 года шлифовалось и завершалось.

Здесь, вероятно, заключен самый важный и стоящий особняком аспект ранних лет Роджера, решительно необходимый для понимания его поздней политической позиции. На протяжении всей жизни принц Эдвард окружал себя друзьями юности, которых дарил редкой милостью. Это были хорошо образованные, мыслящие и грамотные люди, подобные своему господину. Благоволение к данным воспитанным юношам могло возбуждать недоверие среди, большей частью, безграмотных баронов, но подобное не высказываемое вслух противостояние лишь укрепляло связь между членами кружка Эдварда. Таким образом, любимые принцем с ранних лет друзья, подобные Пьеру Гавестону, графу Глостеру, Ингеларду де Варли, Гаю де Ферре, Джону де Чарлтону и Роберту Клиффорду, были еще и друзьями Роджера. Эти узы для него означали то, что противостояние монарху станет дорогой значительно тяжелее, чем для человека с малым числом связей при дворе, и может предприниматься лишь в крайне тяжелой ситуации.

По всей вероятности, сроки перехода Роджера под опеку короля можно точно определить, к сожалению, только 1304–1305 годами. Главным источником тут является «заурядный» документ о снабжении Роджера Мортимера и Джона де Уоренна, как опекаемых королевского дома в результате смерти их отца и деда соответственно. Заурядные распорядительные документы упоминают четырех чиновников-домоправителей, включая Джона Бенстида, счетовода хозяйства, таким образом позволяя думать, что его исполнение обязанностей занимает время от 25 сентября 1304 года (смерть лорда Уоренна) до 25 сентября 1305 года (день замены Бенстида). Так как бумага сначала говорит о Джоне де Уоренне, стоящим на иерархической лестнице выше Роджера, значит Мортимер должен был все еще находиться под королевской опекой и после 25 сентября 1304 года. Разумеется, вполне возможно, что накануне этого юноша способен был жить при дворе. То, что принц Эдвард просил отца пожаловать попечительство над землями Мортимера своему другу Пькру Гавестону, когда подобный дар обычно жаловался кому-то со статусом гораздо выше, и дальнейшее согласие монарха позволяет думать, что Гавестон с Роджером уже были знакомы. Равно и присутствие некоторых из кузенов Роджера при дворе принца склоняет нас к мысли о пребывании там юноши еще до 1304 года и утверждении в составе окружении Эдварда вместе с Гавестоном.

Едва ли Гавестон был старше Роджера. Летописцы описывали его и принца как ровесников. Так как Эдвард появился на свет в 1284 году, не похоже, что Гавестон родился раньше 1281 года. Вероятно, к рассматриваемому моменту, когда Пьер стал опекуном семнадцатилетнего Роджера Мортимера, ему исполнилось не более двадцати четырех лет, даже допустимо, что только двадцать один. Молодой человек занимал в обществе положение, значительно уступавшее подопечному ему наследнику. Пьер являлся сыном рыцаря по имени Арно из Габастона, что в Гаскони на юге Франции, сражавшегося на стороне Эдварда Первого и дважды использовавшегося тем в качестве заложника. Во второй раз Арно сбежал из плена и устремился в Англию, привезя с собой сына Пьера, также влившегося в королевскую свиту. Юный Гавестон показался монарху настолько хорошо воспитанным и добродетельным, что Эдвард объявил отпрыска Арно примером для собственного наследника и в 1300 году сделал членом двора принца.

Как только Гавестон и Эдвард-младший познакомились, они сразу стали близкими друзьями. Скрывавшийся в тени отца-короля молодой человек жаждал обрести свободу и заявить миру о себе. Гавестон отличался остроумием и сообразительностью, определенной резкостью и фантастической склонностью к развлечениям, его выделяло из толпы гасконское произношение и здоровое пренебрежение ко всему старомодному, английскому и традиционному. Рядом с ним принц испытывал радость и, что более важно, мог доверить другу свои тайны, с каждым днем открывая в душе новые грани собственной личности. Отсюда и лев с верблюдом, и драгоценности со страстью к верховой езде. Крайнюю легкомысленность Эдварда в последние годы жизни его отца также можно отнести к расслабляющему воздействию Гавестона. Принц объявил, что любит Пьера «как брата». Его единокровные братья, Томас и Эдмунд, были тогда маленькими детьми и не обеспечивали старшему необходимой тому товарищеской близости. Равно с Эдвардом потерявший матушку в совсем юном возрасте Гавестон являлся для него идеальным «братом». Общие интересы порождали у молодых людей еще большую духовную связь. Пьер свободно выражал надменность по отношению к закоснелым в старом вельможам, оскорблял их, но при этом выезжал в доспехах и отстаивал на турнирных площадках свою победу над каждым из лордов. Эдвард с гордостью называл Гавестона другом.

Причина известности имени Пьера Гавестона вплоть до нынешних дней связана не только с восхищением принца, но еще и с природой их взаимоотношений. Были ли молодые люди просто близкими друзьями, или же они любили друг друга? Испытывали ли юноши помимо дружбы взаимное физическое влечение? Мы ничего не можем сказать наверняка. Мы обладаем данными об отцовстве Эдварда по отношению к четырем законным детям и, по меньшей мере, одному внебрачному сыну, поэтому понимаем, что гетеросексуальные связи его не отталкивали. То же самое касается и Гавестона, супруга которого подарила ему накануне смерти дочь. Вдобавок ко всему перечисленному, сегодняшняя склонность определять сексуальность большей частью через физические действия усложняет восприятие эротической составляющей эмоциональных взаимоотношений в четырнадцатом столетии.