Записки подводников. Альманах №2 - Виктор Иванович Чаплыгин

не спрашивая согласия, на что я ответил: «А для чего Вы тогда спрашиваете?». Мы расстались не очень довольные друг- другом. Мне не очень хотелось, но я решил обратиться к 1-му заместителю Командующего Флотом – Маслову Владимиру Петровичу – вице-адмиралу – моему годку, с которым я служил командирами ПЛ в г. Полярном. Вместе с нами тогда служили будущие руководители Флота – Чернавин Владимир Николаевич, Паникаровский Валентин Николаевич, Матушкин Лев Алексеевич, но они были моложе нас. Племянник Маршала Гречко А.А. забыл, что тогда мы были про сто Борей и Володей. В Полярном все одинаковы-командиры подводных лодок. В последствии наметилось расслоение. Стали не узнавать друг друга. Если с Паникоровским, Чернавиным, Матушкиным отношения сохранились прежними до сегодняшних дней, то с Масловым на Флоте они были сугубо официальными. Несмотря на это я все же обратился к нему и попросил поддержки, которую он в общем – то обещал. Шло время. На одном из военных советов, на который я был приглашен, во время перерыва к о мне подошел Маслов и сказал, что Командующий спрашивает причину моего отказа. Я ничего лучше не мог придумать, как ответить, что я здоров, но мне хочется лезть в это дерьмо. Имея в виду 19 бригаду подводных лодок. Дело в том, что по итогам 1968 года в Приказе Министра Обороны эта бригада была объявлены худшим соединением. Командиры бригады сменялись один за другим. В бригаде была высокая аварийность, срыв несения боевой службы и общая неудовлетворительная дисциплина. Бывший тогда начальник политотдела 6 Эскадры Подводных лодок Ковалев Павел Семенович, человек резкий, но справедливый, рассказывал мне о ситуации, которая сложилась в бригаде:

– Обложились дерьмом вокруг себя и сидим, как в крепости. Ты наведи у них порядок.

Однако после Военного совета меня вызывает Командующий и после нескольких рядовых вопросов говорит:

– Мне Маслов сказал, что ты согласился пойти в Улисс.

Я ответил, что я этого не говорил. Просто у меня нет объективных причин для отказа. На это он сказал, что это понимается как согласие, и в перспективе пообещал должность командира Эскадры вместо контр- адмирала Попова Владимира Андреевича – по кличке «Мишка Квакин». Говорили, что в прошлом он был хорошим командиром лодки, а в дальнейшем и бригады. Я же застал его в тот момент, когда он деградировал на почве пьянства и методами его руководства были мат и разносы. Т. о. моя перспектива, которую нарисовал Смирнов, была вполне вероятна, но я уходя согласия не дал. Наступили майские дни и День Победы. Я сидел дома с больной ногой и смотрел доклад Смирнова по телевизору. Прибыл посыльный с запиской от оперативного дежурного, где говорилось, что я должен немедленно позвонить Командующему домой. Домашнего телефона у меня не было и я поковылял на улицу искать автомат. Это заняло какое- то время. Когда я позвонил, то Комфлота спросил почему так долго не было звонка. Я признался, что у меня дома нет телефона. Он был крайне удивлен. После этого он передал мне поздравление Главкома ВМФ Адмирала Флот а Советского Союза Горшкова Сергея Георгиевича с назначением и пожелания в успешной работе, после чего присоединил свои поздравления и пожелания. После праздников я доложил командиру Эскадры о звонке Командующего, на что тот ответил – не торопись. Спустя несколько дней у меня позвонил телефон. На другом конце провода был Командующий. Всегда выдержанный и спокойный – он был взбешен, я никогда не слыхал его в таком состоянии. Зная мой строптивый характер он подумал, что я игнорирую приказ Главкома. Я еле смог ему объяснить ситуацию. Но несмотря на все – он приказал мне на следующий день быть на рабочем месте в Улиссе. Приказ Комфлота я выполнил, но в Улиссе меня никто не Ждал.

Началось мое самоутверждение. Надо сказать, что положение дел с бригадой было значительно хуже, чем можно было предположить. Дело в том, что 6 – я Эскадра состояла из 4-х соединений. Две бригады во Владивостоке, одна в Конюшках и дивизия ракетных ПЛ в бухте Ракушка. Последние два соединения находились на значительном удалении от бухты Улисс, г д е находился штаб и политотдел Эскадры., а на 2 – м этаже этого же здания находился штаб 19 бригады. Штаб Эскадры был полнокровным, а штаб бригады – «кастрированным», в предположении, что штабисты Эскадры будут день и ночь опекать бригаду. Но так было на бумаге. Более того специалисты штаба Эскадры приспособили специалистов бригады себе внештатными помощниками. Командир Эскадры своим приказом объявил командира бербазы своим заместителем по связям с военторгом/, на этом основании все материально – технические склады бербазы переподчинялись флагманским специалистам Эскадры. Без их визы получить что-либо для нужд бригады было очень трудно. Начальник штаба бригады Кодес Сан Саныч день и ночь, если не был в море, отвечал на многочисленные бумаги, зачастую исполненные его подчиненными, от имени специалистов Эскадры. Человек он был исполнительный, но мягкий и не мог заставить офицеров штаба бригады работать на бригаду. Однажды вечером я зашел в кабинет к Кодесу и застал его в крайне расстроенном состоянии. Он со слезами на глазах, показал большую мозоль от ручки на пальце, сопровождая словами: – А он имея в виду Попова / назвал меня бездельником – я как мог успокоил его. Надо было принимать срочные меры по утверждению бригады и ее командира в Улиссе. Без помощи Командующего здесь было не обойтись. Должность командира бригады была не в почете, а в это время бригада переформировалась. Лодки 613 проекта передавались в другие соединения, на их место приходили «букашки» – 611 и 641 проект. Их надо было принимать. Офицеров штаба не хватало. Заместителя командира бригады в штате не было. Штаб Эскадры за всем этим наблюдал, помогая иногда оргприказами в которых «указывалось»,»подчеркивалось», и «предупреждалось». Реальной помощи не было. И не случайно что такими «дружными» усилиями штабов Эскадры и некоторых бригадных спецов 19 бригада оказалась худшей в ВМФ. За все ответил предыдущий командир бригады. Его всерьез не принимали. На проходной вахтенные матросы с бербазы его не узнавали. В гараже, где было много легковых «газиков», за комбригом закрепленного автомобиля не было. Даже в столовой зав. Каюткомпанией милая женщина Анна Григорьевна, предложила мне пойти обедать на подводную лодку, где был мой продаттестат, а выход в море отменили. Но главное – упорное сопротивление штаба Эскадры, да и свои «добавляли» дров. Была объявлена война между эскадрой и мною. Но причем здесь «Гросс-Адмирал»?

Дело в том что одна из