Главный герой. Биография Леонардо ДиКаприо - Зинаида Сергеевна Пронченко

руки попал современный текст, ни разу не ставившийся прежде». И в этом смысле команда недорослей под предводительством словно застрявшего в пубертате режиссера обладала необходимой долей свободы, безусловно связанной с типичным для воспитанных исключительно на MTV молодых людей невежеством – ДиКаприо, Гаррольду Перрино (Меркуцио) или Джону Легузиамо (Тибальт) пятистопный ямб Шекспира представлялся разновидностью рэп-лирики, что можно вложить в уста и Тупаку, и Пафф Дидди, они даже не старались бороться с американским акцентом, прекрасно гармонировавшим с иными атрибутами «варварства» вроде гавайских рубах или жевательной резинки. Выбранная для съемок локация, преобразованная по режиссерскому замыслу в Verona Beach, лишь укрепляла исполнителей во мнении, что их герои обязаны своим появлением на свет не только Шекспиру, но и авторам «Лица со шрамом» Оливеру Стоуну и Брайану де Пальме. В кульминационной сцене убийства Тибальта ДиКаприо откровенно копирует Аль Пачино, в аналогичной ситуации отстреливающегося на пороге своего дома от людей Сосы перед тем, как погибнуть, упав под ироничной надписью «Мир у твоих ног». Собственно, и запатентованный в «Лице со шрамом» прямолинейный прием – включение рекламных слоганов в драматургическую ткань фильма (позже за де Пальмой будут повторять и Гаспар Ноэ, и Гай Ричи) – также заимствован Лурманом. Вселенная «Ромео и Джульетты» буквально напичкана достижениями маркетинга, каждое из которых служит интертекстуальным комментарием к происходящему в кадре, превращая трагедию в рекламную паузу, ибо в современном мире даже несчастье является предметом торга. Гипотеза, характерная для исповедуемого Лурманом постмодернизма, однако не мешающего режиссеру добиваться настоящего накала страстей – приметы текущего времени, в изобилии содержащиеся в фильме, не заслоняют природы чувств, от смены эпох не зависящих. О, XX век с его мнимым прогрессом и ярмарочной разноголосицей, о, Ромео и Джульетта, жертвы неизменно низменных нравов!

Дискотечный ритм повествования замедляется, когда в объектив камеры попадают влюбленные. Их первая встреча – на балу у Капулетти, чем-то смахивающем на печально известную «голую вечеринку» – происходит у аквариума с экзотическими рыбками, отделяющего женскую уборную от мужской. Под волшебное пение Des’ree, исполняющей хит Kissing you, Ромео видит отражение Джульетты, преломляющееся в воде. Эта декорация нужна Лурману, чтобы подчеркнуть важность момента – как только между героями вспыхивает искра, остальной мир с его шумом и яростью затихает под толщей воды. Неслучайно и знаменитый пассаж на балконе, обычно звучащий так фальшиво в большей части экранизаций, здесь изобретательно перенесен в бассейн. Знаменитые строки – «Мой друг, клянусь сияющей луной, посеребрившей кончики деревьев… О, не клянись луною, в месяц раз меняющейся, – это путь к изменам» – столь же закономерны, сколь закономерны поцелуи и объятья совсем юных людей, открывающих для себя не только любовь, но и секс, стесняющихся своего эротического томления и вместе с тем торопящихся познать тела друг друга. А где, как не в бассейне, проще сблизиться и слиться в экстазе.

Не секрет, что Лурман с интересом следит в первую очередь за Ромео, сознательно делая из ДиКаприо объект желания, практически его обожествляя. Чего стоят обстоятельства, в которых мы знакомимся с Ромео. Одетый в черный костюм и белую рубашку, расстегнутую на несколько пуговиц, ДиКаприо сидит на сцене разрушенного театра, а за его спиной медленно садится в океан солнце, слабеющие лучи которого образуют над головой актера своеобразный нимб. Кстати, этот костюм, дополнивший романтический образ был создан по просьбе Лурмана самим Сен-Лораном (Дольче и Габбана, к слову, отвечали за кожгалантерею в облике Капулетти, а Миучча Прада – за свадебные наряды). Могли ли зрители усомниться, что перед ними именно Ромео, архетип любовника, идеалист, воплощающий совершенство, тот, кто до сих пор имеет право рифмовать любовь и кровь, не впадая в пошлость, тот, ради кого молодежь отвлечется от своих основных занятий – наркотиков, воспетых в «На игле», и секса без обязательств, нормализованного в «Детках». Работа ДиКаприо над ролью в «Ромео+Джульетта» с подачи Лурмана свелась к простому физическому присутствию. Энергии и харизмы Леонардо впервые оказалось достаточно, чтобы одним движением ресниц наполнить кадр магией – нечто подобное испытывали на себе зрители Золотого Века. Так в 1996-м, в момент релиза «Ромео+Джульетты» родилась последняя голливудская звезда, чье имя в титрах или любое публичное появление и тридцать лет спустя производят сенсацию. Следующая роль Леонардо доказала правоту Лурмана, до выхода «Титаника» и Леомании оставалось чуть больше года, но уже на премьерных показах «Ромео+Джульетты» актеров у входа в кинотеатр встречали толпы беснующихся подростков, выкрикивавших без устали имя главного исполнителя. В первый уикенд картина собрала внушительные 11,6 миллиона, а в общей сложности в международном прокате – 147,5, сумму, в десять раз превышавшую бюджет. Через месяц после релиза с ДиКаприо случилась история, наглядно показавшая, что он не может больше вести прежний образ жизни и как минимум нуждается в телохранителе. Актер играл в баскетбол на площадке недалеко от своего дома, когда к нему подошла девочка лет пятнадцати и попросила подарить ей майку, в которую Лео был одет. В ответ на отказ – не должен же я остаться полуголым только потому, что вам нравятся мои фильмы, – девочка привела свою маму, сообщившую Леонардо, что другая ее дочь умирает от рака и майка любимого актера скрасит ее последние дни. В итоге ДиКаприо, тронутый историей, снял с себя майку, чтобы через пару минут осознать: в начале разговора речь шла не о раке, а об автомобильной аварии, но уже было поздно. Этот эпизод произвел на него большое впечатление, с «Ромео+ Джульетты» началась стойкая неприязнь ДиКаприо к любому вниманию, будь то пресса или фанаты, именно в 1996-м он принял решение как можно тщательнее скрывать свою жизнь, отказывая чаще всего людям в автографах, селфи и прочих жестах, являющихся неотъемлемой частью рутины суперзвезды.

Король мира

«Титаник»

Идея перенести трагическую историю «Титаника» на большой экран пришла Джеймсу Кэмерону еще в конце восьмидесятых, после того, как он посмотрел документальный фильм Роберта Д. Балларда «Открытие Титаника» (1987), в котором впервые был показан остов легендарного корабля, служащий надгробием на дне Атлантики для полутора тысячи погибших в катастрофе. В тот день Кэмерон сделал запись в своем дневнике: «придумать сценарий, одновременно разворачивающийся в 1912-м и в наши дни, включить обязательно воспоминания кого-то из спасшихся, добавить детективную интригу». Однако вплоть до 1995-го Кэмерон к «Титанику» не возвращался, предпочтя заниматься будущим, а не прошлым, – за эти восемь лет ему удалось снять самые крупнобюджетные блокбастеры эпохи: «Терминатор», «Бездна», «Правдивая ложь» и продолжение «Чужих».

Сперва режиссер обратился к Fox