Опыты для будущего: дневниковые записи, статьи, письма и воспоминания - Александр Михайлович Родченко

Огненный

Нагуатта!

Тебе, средь черного бархата моей мантии, расшитой золотыми птицами, я пишу посвящение. Пусть твои маленькие пальцы с голубыми ногтями перебирают эти листки, как перебирают строгие монахини в шепоте сумерек, когда черный дьявол шепчет узорно об экзотическом грехе в шелестах наступающей ночи… Пусть твои глаза лукавые, как тихое колебанье страусовых перьев при заходящем солнце, когда слышны далекие звуки флейты и ароматы мускуса, видят мои причудливые главы, что так похожи [на] бред одержимого, проповедь пророка в экстазе, на маленькое чудовище, что живет в моем Лакированном замке, на самого тебя [себя?], прекрасная Нагуатта, когда ты томно мечтаешь у пруда на той скамье, где я написал тебе «Зеленый сонет»…

Красота – это единственное, чему я поклоняюсь, а посему, написав сию книгу, я посвящаю ее красоте, а ты ее первое произведение, чудесная Нагуатта. Прими мне на радость и награду эту тонкую книгу о моей жизни.

Твой Высокий повелитель, и властитель, и покровитель

Леандр Огненный

Медьона, 1 февраля 1915 г.

Кошка и зеркала

«Счастье не красота – красота счастье.

Красота не божество – она святыня божества».

Л. О.

Великий властитель своего ужаса, зная свою безграничную власть, поверг меня удивлению, рассказав о своих волшебных зеркалах… Да и пажи устали от странностей Короля Леандра и зеркала с надписями, что заклинают его отражения от злых чар черных колдуний обессилили в такой уединенности… Хотя Король как волшебное зеркало отражает красоту королевы Нагуатты, и она как дьявольская, черная кошка смотрится в Короля, а впрочем, может быть, он сам черной кошкой с зловеще мерцающими глазами сфинксов смотрится в Королеву-зеркало, а Королева отражает его демонически прекрасную красоту…

И неправда ли, зеркала похожи на поэтов, а поэты на зеркала одиночеством, холодностью, таинственностью и замкнутостью своих глубин. Разве зеркала не отражают бесконечности как поэты и [мы] смотримся в их душу, как в душу поэта, и в душу поэта смотришь как в чудесные зеркала. Целые поколения молятся отражениям поэтов, и также поколения отражают зеркала.

Как Король из глубины неведомого божества похитил сверкающие звезды и покорил людей и вдохновил поэтов красотой своих грез и изысканностью своих хотений, так и зеркала покорили, похитили и вдохновили…

Рожденный под планетой (созвездием Сатурна), имея семь букв в своем имени, Король Леандр в вихре своих велений не знает ужаса, что окутывает в тихие ночи безумьем всех смертных, в томном обаянии соблазняет призрачные видения и бесстрастно заклинает их поведать неведомое, отражая всё, как магическое зеркало…

В причудливом покрывале, что расшито птицами без названия, на своем черном троне с диадемой из лун, Он, Король и властитель над царством недоступно незримым, где рабы застыли в безгласной благоговейности и, славословя, чинно? и величественно расстилают покровы из голубых перьев, не смея взглянуть на его божественный лик… И только зеркала и Королева из всех могут видеть это лицо божества, это зеркало зеркал…

Хвост распустив как павлин и совиной походкою в душу

Как в зеркало с красной лампадой как прежде взойди Королевою

Близ континента! и совершай фантастически смотр равномерный

Помня, что в черном плаще в Олеандровой роще я отуманенный (опиумный) Король!..

На причудливых инкрустациях его изысканных зеркал, среди хрупких изобилий вышивок его изысканий есть пикантные его сюрпризы; эти изящные создания, как извращенные дети, зеркала в яйцевидных рамах, глубокие – как неописуемое озеро… Разукрашенные женскими волосами и поцелуями неизвестных женщин… Некоторые были болезненно бледны.

Вот стихи Короля Леандра Огненного о любимом зеркале:

И опять лебеди у озера

У странного озера, что похоже на зеркало в раме черного дерева…

Что похоже на мои глаза.

Моя душа – серебряный змей, серебряный змей у края рамы…

Очарованный змей у озера.

И опять нарциссы смотрятся в мою душу

Лебединое озеро

Я ухожу

Утону от грусти

В зеркале лебедином.

Странные сны плывут в голове

Оставляя темный след.

И бесконечно тянутся!

И нет аромата в них

И колдовство бессильно…

О, полчища ядовитых змей

Раскачиваясь, гасят они окрыленный разум

И всюду их капризы.

И всё-то в лианах!

И трепещущие ползут, поражая когтями и пожирая своих жертв!

Ах! распростерты слуги на маленьких раковинах и испуганы в необозримости!

Все как [рабы на] плантации окровавлены, обезличены…

Я безумец! но я презрителен в часы, когда закрадывается невидимое беспокойство!

Но тонкие пальцы способны душить.

Это неясно!.. Усталость неожиданна… Сон исчезает, охватывая безучастность…

Мертвая тишина… Я распростерт…

А.М. Родченко. Виньетка. 1913

1914–1915

Лабиринты короля Леандра Огненного

Чародейские запястья (Стихи из тетради)

Баллада

В старинном замке плясали маски,

В старинном замке был маскарад.

И рыцарь черный был в черной маске

И черной маске был кто-то рад.

В старинном замке грызутся мыши,

В старинном замке мертва она.

И рыцарь черный недвижим в нише

И в мутных окнах блестит луна.

В старинном замке пылают свечи

В старинном парке кричит сова.

В старинной башне нет больше встречи,

В гробу царевна одна, одна…

Сонет

Нагуатте…

Тебе как выстрел мой экзотический сонет

О, Нагуатта, дочь маркизы, таивший трепет много лет,

Ты кораблей очарование в мерцании родственных планет,

Ты всадник черный, затаивший из стали амулет.

Ты в снах своих средь фей своих витаешь с их королевой

голубой,

Твоя душа порою знает хаос терциновых оков.

Ты знаешь много безымянных злато-блистательных часов

В волшебных грезах бледно-желтой ты

закрываешься фатой.

И ты одна во всей вселенной, концерты слушая души,

Ты грезишь, ужасы сжимая с бледно-утонченной тиши.

В твоих очах блеск белладонны и томимость лебедей.

Ты в опьяненьи золотистом вдыхаешь запах орхидей,

И грусть твоя тогда таится, как твой агатовый браслет.

Прими, дочь олимпийских лилий, мой фантастический сонет.

•••

Посвящается Н.А. Русакову

Ты в бархатном плаще,