Противостояние президенту США. Откровения бывшей помощницы Байдена - Тара Рид

я ему рассказывала. Он провел несколько замечательных бесед с моей дочерью, и они придали ей сил. Он пытался разобраться, потому что его действительно интересовала истина, а не политические мотивы.

Я пришла к выводу, что если репортер кажется нейтральным – это положительный момент. В конце лета ко мне приехала съемочная группа телешоу 60 Minutes Australia[15]. Репортер Алексис работала над многими историями, связанными с сексуальными домогательствами и нападениями. Само интервью с командой 60 Minutes Australia было очень сбалансированным и придало мне чувство собственного достоинства. Оператор Рич профессионально провел съемку на открытом воздухе. Правда, лошади не всегда соглашались заходить в кадр, но это было даже весело. Я не нервничала и чувствовала себя комфортно.

Благодаря этому опыту я узнала, что такое «эксклюзив». Известные журналисты наперебой стремились сделать репортаж обо мне и каждый хотел быть первым. Интервью, которое я дала Мегин Келли[16], всех взбудоражило. Дон Лемон, ведущий шоу на телеканале CNN, хотел, чтобы я пришла на одну из его программ, хотя в них заявляли обо мне откровенную ложь. Дон прислал любезное сообщение со словами сожаления по поводу угроз убийством, которые я получала. Он даже лично поговорил со мной по телефону. Я чуть было не пошла на его шоу, но в конце концов решила продолжить интервью с Мегин Келли.

Телеведущий Шон Хэннити, известный своими консервативными политическими взглядами, тоже хотел взять у меня интервью. Я растерялась, потому что мои убеждения были на стороне либералов. Моя история о сексуальном насилии затерялась на фоне игры в политический футбол, где я исполняла роль футбольного мяча. А издевательства в интернете только усиливались, даже после каждого положительного интервью с кем-то из моих близких.

Энтони Зенкус позвонил мне сразу, как только вышла третья статья в газете «Нью-Йорк Таймс». Оказалось, что Лизу совершенно не заинтересовали научные данные о психологических травмах жертв насилия, которые подробно изложил ей Энтони. Во время их разговора она вела себя так, как будто это она была жертвой и сетовала на то, как тяжело ей самой приходится из-за развернувшейся в соцсетях критики в ее адрес. В результате в статье Лизы вышло только одно предложение, посвященное тому, что пытался донести до нее Энтони Зенкус: «Эксперты говорят…». Попытка проинформировать людей о том, как следует относиться к женщинам, пострадавшим от сексуального насилия, провалилась.

Мои сторонники подвергались безжалостным преследованиям. Энтони пытались уволить с работы. У отважных журналистов, которые первыми опубликовали мою историю, тоже появились проблемы. Казалось, я приносила неприятности всем, включая мою семью. Я знала, что я говорю правду, но постепенно начинала себя чувствовать тем самым монстром, которым меня выставляли в соцсетях и многих СМИ. Мне хотелось исчезнуть. Я была уничтожена.

Глава 4. Владимир

Мы сидим в грязи и тянемся к звездам.

Иван Тургенев

Я не встречалась с Владимиром Путиным. Он не был президентом России и даже еще не фигурировал на геополитическом горизонте в 1993 году, когда Джо Байден напал на меня. Если бы у президента России было время следить за американскими СМИ, он, вероятно, удивился бы, что его и Россию втянули в историю о нападении на женщину, совершенном Байденом двадцать семь лет назад.

У меня нет ни русского парня в сети, ни какого-либо другого бойфренда, мужа или любовника, несмотря на то, что «Нью-Йорк Таймс» пишет обо мне в своих громких статьях. Тем не менее, по словам из социальных сетей, у меня «есть русский парень, который владеет сибирской конефермой», и я сбегу на эту ферму после выборов. На самом деле это звучит довольно мило, потому что я действительно люблю лошадей. Я не уверена насчет Сибири. Может быть, мне просто стоит позволить троллям написать следующую главу.

Я всегда была очарована тысячелетней русской культурой, историей и искусством. Я питаю особую любовь к балету и в детстве часто слушала русских композиторов. Я даже сыграла в «Вишневом саду» Антона Чехова. Чехов обладал хорошим пониманием человеческой природы, как и американский драматург Теннесси Уильямс. Я выросла, читая Толстого, Достоевского, Пушкина. Моя мама чуть не назвала меня Ларой в честь героини Бориса Пастернака из знаменитого романа «Доктор Живаго». Один из моих русских друзей до сих пор называет меня Ларой, а не Тарой.

Слухи о России начались в 2019 году, когда я еще писала роман, который – так уж случилось – был именно об этой стране. Поскольку я никогда не бывала в России, мне потребовалось изучить материал. Я устала смотреть шаблонные шпионские фильмы. В них Россия всегда выступает в роли злодея. Мне хотелось осветить вопросы ксенофобии, написав о дружбе между двумя девушками – русской и американкой. Я была погружена в свои исследования и наброски глав, когда появились новости. Меня обвинили в том, что я русский агент. Но я не агент. Это очевидно. В 2020 году в подкастах The Russian Guy и Primo Nutmeg я рассказывала, как Россия меня критиковала после выхода моей книги «Последний снежный тигр».

Собирая материал для книги, я взяла интервью у нескольких русских знакомых, которые жили в Америке, и спросила об их отношении к президенту Путину. Первой была русская художница. Она сказала, что поддерживает программы своего правительства в области образования и здравоохранения, отметив, что в Америке есть пробелы в социальной помощи гражданам. В целом ее интересовало искусство, а не политика. Валентина, еще одна моя подруга из России, была старше и страстно поддерживала своего президента. Она обсудила со мной страшные 90-е годы, нехватку продовольствия, отсутствие инфраструктуры и то, какой тяжелой была жизнь до прихода к власти президента Путина. Кто-то из тех, кому я задавала вопросы, оставался нейтральным, как, например, домохозяйка Вера, а несколько молодых ребят не поддержали президента Путина. Это была интересная выборка мнений.

После того, как мое интервью было опубликовано в газете The Union, в интернете поползли слухи и провокации. Не прошло и двадцати четырех часов после публикации, как конспирологи усмотрели русский след и снова во всем обвинили Россию.

Мне позвонила дальняя родственница, буквально заикаясь.

– B соцсети Twitter пишут, что ты вне закона! Ты правда русский агент?!

Я уронила голову на клавиатуру.

– Ммм, что это за шоу? Вообще-то я твоя родственница.

– Я знаю, – рассмеялась она, но все-таки спросила, – но зачем ты пишешь эти… блоги?

– Я состою в творческой писательской группе и работаю над романом. Я ненавижу ксенофобию. Властные элиты не будут указывать мне, что мне писать и какую страну любить. Мне нравятся разные культуры: русская, итальянская и многие другие.

Даже если, следуя этой