Революционеры или террористы. Воспоминания участниц Фракции Красной Армии - Инге Фитт

влияет на классовую идентичность, помогает ли это преодолеть классовые различия, и как смешение классового происхождения можно сделать продуктивным в политическом плане. Задачей современного классового анализа было бы изучить, бросает ли общая борьба за конкретные интересы вызов классовым различиям (Kursbuch, № 31)».

Эти строки показывают, насколько обманчивым может быть термин «средний класс». Это проблема, которая также затрагивает радикальные левые и автономные круги. Особенно когда термин «средний класс» используется в упрощённом и уничижительном виде, он может легко скрыть классовые реалии в промышленно развитых странах. Развитие капитализма в Западной Германии принесло рост благосостояния значительной части низших классов, даже если общее распределение богатства остаётся несправедливым. В 1950‑х годах для многих рабочих стало возможным участвовать в «экономическом чуде» в такой степени, что они стали неотъемлемой частью общества потребления. Это в значительной степени способствовало дискредитации оппозиционных и коммунистических сил. Немецкий капитализм сделал классовую идентичность более подвижной, сохранив при этом буржуазную структуру господства. Это в значительной степени способствует стабильности системы. Однако это же развитие создало и новые возможности для действий: «Фордизм предоставляет все большему числу людей время и навыки, необходимые для непрерывного неинституционального действия…. Кроме того, растворение традиционных форм организации в церкви или традиционных рабочих организациях, а также рост культурных форм выражения расширяет диапазон индивидуальных действий» (Hirsch/Roth). Сильное присутствие студентов и академиков – то есть людей «среднего класса» – в радикальных левых и автономных движениях является лишь следствием этих изменений.

Не в последнюю очередь благодаря вызовам, которые они бросали классовой идентичности, Новые социальные движения всколыхнули, поставили под сомнение и бросили вызов многим аспектам существующего социального порядка и, следовательно, открыли пространство, в котором могло возникнуть автономное движение. Хотя Автономы выходят далеко за рамки Новых социальных движений, как в плане политических требований, так и в плане политической практики, они тесно связаны с ними. Термин «Новое социальное движение» также более уместен, чем термин «классовая борьба», для описания феномена автономного движения. Ссылки на класс никогда не пропадали («Борьба за жильё – это классовая борьба!»), но они часто казались надуманными и никогда широко не использовались.

Антиядерное движение: 1975—81

Антиядерное движение в Германии стало ответом на новую энергетическую политику, которая последовала за так называемым нефтяным кризисом 1973 года. Атомная энергия приветствовалась как новое решение энергетического кризиса, и атомные электростанции планировались в сельских регионах как дешёвые и продуктивные опоры энергоснабжения Германии. Крупные корпорации планировали масштабные программы индустриализации, включая сталелитейные заводы и фармацевтические фабрики. Большое внимание уделялось развитию экологически слабых регионов, таких как Унтерельбе и Оберрайн. Перед лицом ужасающего сценария «новых Рурских долин» в пограничном треугольнике Франции, Германии и Швейцарии сформировалось первое широкое народное движение протеста. Строительство нескольких атомных электростанций удалось предотвратить благодаря оккупации строительных площадок – например, в Уайле в Баден-Вюртемберге.

Сопротивление в Уайле достигло своего пика после штурма и захвата строительной площадки в феврале 1975 года, когда тридцать тысяч человек приняли участие в марше протеста. Масштабы сопротивления застали государство врасплох. Полицейские подразделения, размещённые на стройке, были отозваны. Среди властей распространилась паника. Министр-президент Баден-Вюртемберга Ганс Фильбингер, старый нацист, сказал: «Если этому примеру последуют другие, вся страна станет неуправляемой!». Место оставалось занятым до тех пор, пока решением конституционного суда строительство не было приостановлено окончательно, а власти пообещали амнистию всем протестующим.

Антиядерные конфликты в регионе Оберрайн в основном велись консервативными, порой даже реакционными, защитниками окружающей среды.

Радикальные левые стали играть важную роль в антиядерной борьбе, когда возникло движение протеста против запланированного строительства атомной электростанции в Брокдорфе в районе Унтерельбе, ещё одной развивающейся территории недалеко от Гамбурга. Множество деревень было разрушено, а их жители «переселены», как это называют технократы; говоря более простым языком, тысячи людей были насильственно переселены, чтобы освободить место для строительства фармацевтических заводов и атомных электростанций. Когда планы строительства ещё одной атомной электростанции в районе Брокдорф-Вевельсфлехт были обнародованы, была основана организация Bürgerinitiative Unterelbe Umweltschutz (BUU). Затем последовали аналогичные инициативы, дошедшие до самого Гамбурга.

30 октября 1976 года состоялась первая демонстрация с участием восьми тысяч человек. Часть запланированной строительной площадки была оккупирована. После наступления темноты оккупанты были жестоко разогнаны полицией. 14 ноября в Брокдорфе состоялась вторая демонстрация. На этот раз в ней приняли участие сорок тысяч человек. Впервые в истории Западной Германии на демонстрации были задействованы подразделения Федеральной пограничной охраны. Это стало возможным благодаря чрезвычайным законам, принятым в 1968 году. Протестующим всё же удалось разобрать длинные участки забора безопасности. В итоге полиция атаковала и разогнала демонстрацию газовыми гранатами, выпущенными с вертолётов.

Однако тактика запугивания не сработала. После вмешательства полиции антиядерное движение быстро выросло, и по всей стране возникли акции против ядерной программы. Несколько строительных площадок были взяты штурмом, а протестующие вступили в ряд столкновений с полицией. Движение смогло объединить сопротивление местного населения с концепциями воинствующей массовой борьбы.

Саммит МВФ и Всемирного банка

Самым крупным автономистским движением 1986–1988 годов была акция против саммита МВФ и Всемирного банка в Западном Берлине. Она характеризовалась рядом внутренних конфликтов, и не в последнюю очередь вопросом о патриархальных структурах внутри движения. Так и не удалось найти общую почву для сильной и единой мобилизации. Лозунг «Остановить саммит» казался радикальным. Однако многие были не против попытаться «остановить» саммит, когда он уже начался, а не до его начала.

Кампания также выявила сильные региональные различия между автономными группами. В некоторых городах автономы работали вместе с различными фракциями левых, в то время как автономы в Западном Берлине отказывались сотрудничать с «реформистами». Для многих активистов за пределами Берлина значение саммита МВФ также было в основном символическим. В Берлине ожидалось присутствие четырнадцати тысяч приспешников МВФ и огромного полицейского аппарата. В Западной Германии непосредственное влияние саммита МВФ и политики МВФ в целом было довольно ограниченным. В конце концов, в сентябре 1988 года прошли различные региональные акции протеста (в Ноймюнстере, Гамбурге, Вуппертале, Франкфурте, Штутгарте, Мюнхене и других городах) наряду с амбициозными «Днями действий» в Западном Берлине.

Дни действий имели впечатляющую программу и завершились «Международным революционным маршем» с участием восьми тысяч человек. Хотя это можно считать успехом, сам саммит МВФ так и не был поставлен под реальную угрозу, что резко контрастировало с амбициями «Остановить саммит». Независимо от того, использовались ли различные формы организации и мобилизации могли бы привести к другим результатам – вопрос открытый. В любом случае, Дни действий показали, что силы безопасности далеко не контролировали весь город во время саммита – предположение, которое сделали многие активисты. Из этого можно