Варлен Стронгин - Вольф Мессинг. Судьба пророка

Необычайные будни телепата

Из гастролей по Японии, Бразилии и Аргентине Вольф Мессинг вернулся в Европу в 1921 году.

В России за это время произошла революция, победила власть рабочих и крестьян. Мессинг радовался, что отменена черта оседлости и евреи получили равные права с людьми других национальностей. Смущала лишь мысль о том, как его полуграмотный отец и другие крестьяне, даже не слышавшие о многих науках, не знакомые с банковским делом и промышленным производством, станут управлять огромным государством.

Странное впечатление произвел на Вольфа рассказ его бывшего преподавателя из Вильнюсского университета, который к моменту их встречи работал в Каунасе. Он навестил своих родных в Варшаве, зашел на выступление Мессинга, и когда заговорили о революции в России, то поведал своему бывшему ученику, что главный большевик Ленин выслал из страны около пятидесяти лучших ученых, писателей и философов. Среди них был религиозный философ и историк Лев Платонович Карсавин – имя, известное в мировых гуманитарных кругах. Карсавину предложили преподавание в Кембридже и Каунасе. Он ответил в газетном интервью, что в Кембридже и без него много хороших ученых, а Каунас ближе к родине и там пекут черный хлеб, делают холодные борщи. Поэтому он выбрал Каунасский университет. Новых коллег Карсавина поразило его неуемное стремление как можно быстрее выучить литовский язык, и при этом не на уровне лаба дене (добрый день), не для разговорного обихода, а глубоко и серьезно. Сейчас он уже поправляет некоторых литовцев, пишущих с ошибками на родном языке. Блестящий ученый. Остроумнейший человек. Как от такой незаурядной личности мог избавиться СССР, если он желает процветания науки и культуры, если собирается по всем статьям обогнать другие государства? Вольф напрягся, но не сумел увидеть будущее новой страны, оно выглядело противоречивым, и в нем преобладал красный цвет – цвет то ли знамени, то ли крови, то ли того и другого вместе…

Вольфу исполнилось 23 года, и его призвали в армию. Он, как и другие новобранцы, участвовал в военных учениях, и, хотя офицеры знали, что в их части служит известный на весь мир артист с феноменальными телепатическими способностями, поблажек ему не делали. Иногда, будучи под хмельком, с ним был рад пообщаться любвеобильный капрал. Он задавал вопросы, в основном касающиеся женского пола, интересовался, чем отличаются японки от польских девушек. «И неужели аргентинки день и ночь танцуют танго? А в кровати после этого могут?» – выпучивал он глаза. «Могут, – шутливо отвечал Вольф, – если кровать двуспальная». Выслушав рассказ Вольфа о темпераменте бразильянок, капрал скорчил недовольную гримасу: «Они способны разложить армию. Разве после их любовного буйства солдат поднимется на поверку? Пойдет в бой? Природа рассудила справедливо. Полякам нужны прекрасные и нежные пани!»

По окончании военной службы Вольф снова вернулся к опытам. У него появился новый импресарио – господин Кодак, лет пятидесяти, очень деловой человек. Условия нового договора позволили Мессингу зарабатывать больше, чем у Цельмейстера, и скопить приличную сумму денег, в дальнейшем позволивших ему спасти свою жизнь. При этом он не забывал помогать отцу, братьям, послал деньги на памятник маме, на подарок племяннице Марте – только что родившейся у старшего брата дочке.

Кодак определил маршрут выступлений: Берлин, Париж, Лондон, Рим, снова Берлин, Стокгольм… Несмотря на уплотненный график работы, Мессинг старался совершенствовать прежние опыты, придумывал новые, расширял и разнообразил программу. В Риге он ездил на автомобиле по узким улочкам ныне Старого города с крепко завязанными черным полотенцем глазами, руки лежали на руле, ноги – на педалях. Управлял же машиной опытный водитель, сидевший рядом и мысленно отдававший ему приказы. Разумеется, после увиденного рижане толпами устремлялись в зал, где по вечерам выступал Мессинг.

Крутые повороты на старинных улочках, быстрые и неожиданные приказания требовали от Вольфа необычайного напряжения, и он выполнял их без единой помарки, которая могла привести к аварии, посрамлению телепата и даже к срыву гастролей. Кстати, потом Мессинг ни разу не садился за баранку автомобиля. Он был равнодушен к технике, в отличие от многих фокусников, использующих ее в своих трюках. Мессинг, мог купить не один автомобиль, но даже не думал об этом, считая, что без него вполне можно прожить, и не желая выделяться среди своих сограждан. Единственная роскошь, что он себе позволил, – это крупный перстень, с которым выходил на сцену.

Господин Кодак не снижал темпы гастролей – Южная Америка, Австралия, страны Азии. В 1927 году в Индии Вольф встречается с Ганди, выдающимся политическим деятелем своего времени. Но Мессинга заинтересовали не столько его политические взгляды, сколько учение, в котором причудливо переплетались древняя индийская философия, толстовство и различные социалистические идеи. Лицо мыслителя, тихий голос, неторопливость и плавность движений, мягкость в обращении с окружающими и удивительная простота не могли не привлечь к нему Мессинга.

Он показал Ганди опыт, выбрав его своим индуктором. Ганди мысленно попросил Мессинга взять со стола флейту и передать ее определенному человеку. Стоило этому человеку поднести флейту к губам, как в ответ на тонкие музыкальные звуки из стоящей на полу корзины, похожей на бутыль с узким горлышком, стала медленно выползать змея. Ее движения четко соответствовали ритму, заданному флейтистом. Это был своеобразный, но прекрасный танец. Мессинг смотрел на него как завороженный, думая о том, что существует еще немало чудес, созданных, но по сути не разгаданных человеком. Его поразило искусство йогов, их виртуозное владение своим телом, конечно, достигаемое непрестанными тренировками. Он наблюдал глубокое и длительное, иногда на несколько недель, погружение йогов в каталептическое состояние. Мессинг понимал, что это искусство переходит из поколения в поколение и ему никогда не достичь их уровня.

К Вольфу Мессингу не раз обращались незнакомые люди с просьбой раскрыть хищение, найти вора, наладить семейные отношения… Он не отказывался вне зависимости от положения человека в обществе помочь ему и вообще нести добро людям.

Однажды в очень богатой и влиятельной в Польше семье графов Чарторыйских пропала передававшаяся из поколения в поколение бриллиантовая брошь стоимостью не менее 800 тысяч злотых. Сумма эта по тем временам была грандиозной. Чужой человек пройти в строго охраняемый старинный замок практически не мог, а в своей многочисленной прислуге граф был уверен. Ни полиция, ни частные детективы распутать дело не сумели. Тогда граф Чарторыйский на собственном самолете прилетел к Мессингу, выступавшему в Кракове, и предложил ему заняться поисками пропавшего украшения. Мессинг заинтересовался предложением, к тому же взыграло тщеславие молодого человека – очень уж хотелось раскрыть то, что не смогли другие.