Джейси Дюгард - Украденная жизнь

В следующий раз я подумала об отце, когда меня похищали. На секундочку у меня мелькнула мысль, что это он. Теперь я знаю, что это было наименее вероятное событие. Я даже спросила Филлипа, не является ли он моим отцом, но он немедленно ответил: нет.

Теперь, когда я описываю эти моменты, я испытываю замешательство. Что я должна чувствовать? Что я должна думать? Теперь на вопросы нужно отвечать самой. Я не хочу делать это прямо сейчас. Мне нужно время приспособиться и обустроить жизнь для себя и моей семьи. Я все еще реанимируюсь после манипулирования со стороны Филлипа. Я не нуждаюсь в еще одном человеке, который бы ставил ультиматумы.

Мне нужно время для принятия решения. Я хочу быть ответственной в момент встречи с этим незнакомым человеком и его семьей, хотя прошел уже почти год с момента моего освобождения. Я не чувствую, что сейчас готова. Я уже больше не буду жить ради выполнения желаний и требований других людей. Я не хочу ощущать вину там, где нет никакой вины. Это не я отказывалась видеть свою дочь. Он мог попытаться прийти ко мне в первые одиннадцать лет моей жизни. Он предпочел не делать этого. Он выбрал не становиться частью моей жизни тогда, и я не виню его. Но теперь я взрослая и сама выбираю, увидеться нам или нет, а если увидеться, то когда.

В своей жизни я встречала не много положительных примеров поведения мужчин. С момента освобождения меня познакомили с несколькими потрясающими отцами. Каждый из них по-своему уникален, но у всех есть общая черта — истинная любовь к своим детям. Я познакомилась с мужчиной, который имеет частичную опеку над сыном. Он не видит его каждый день и круглые сутки, но их связь глубока и всеобъемлюща. Он не претендует на то, чтобы быть безукоризненным, но стремится быть лучше, чем его собственный отец. Он хочет быть рядом со своим сыном и в беде и в радости. Во многих отношениях он напоминает мне мою мать.

Другой человек, которого я встретила, приемный отец. Мой собственный опыт общения с отчимом я бы не назвала замечательным. По моему мнению, приемные родители никогда не любят приемных детей, как собственных. У меня сложилось такое впечатление, поскольку я никогда не чувствовала любви или признания со стороны отчима. Теперь я понимаю, что любовь принимает разнообразные формы, и приемные родители могут по-разному любить родных и приемных детей, но именно любить и принимать. Я никогда не видела, чтобы этот отчим выставлял на посмешище приемных детей, как Карл. Шейна была его дочерью, вне всякого сомнения. Он очень гордился ею, и это вызывало во мне противоречивые чувства.

Не знаю, почему биологический отец предпочел не встречаться со мной. Теперь у него две семьи. Любопытно, хватает ли времени, чтобы насладиться обеими. Ему не по себе из-за того, что приключилось со мной, но его вины тут нет, никто бы этого не предотвратил. Разве что изменение некоторых законов и наличие более тщательного контроля со стороны властей за преступлениями на сексуальной почве, но это лишь ретроспективный взгляд. Никто не мог предугадать, что со мной произойдет, даже представить нечто подобное в маленьком городке Тахо. Но это случилось и осталось позади.

Во мне нет постоянного желания изменить прошлое, я благодарна за то, что живу на этом свете. Я благодарна за дочерей. Я благодарна, что рядом со мной невероятно сильный человек, который никогда не оставлял меня.

Я благодарна за прекрасную яркую сестру и любящую тетю. И я благодарна за знакомство с бесчисленным множеством людей, которых узнала с момента освобождения. Не гены образуют семьи. Семьи образуют люди, которые вместе в хорошие и плохие времена. Печаль составляет часть нашей жизни. Стремиться к счастью и оптимистически смотреть на мир — вот за что надо постоянно вести борьбу. Сейчас я не знаю, что меня ожидает в будущем. Я наслаждаюсь свободой и открываю в себе то, о чем не подозревала ранее. Захочу ли я увидеть биологического отца? Не знаю ответа на этот вопрос. Знаю, что сейчас не готова к контакту. Если он хочет меня увидеть, ему придется подождать.

Первый забег

Я просто хочу спать. Сплю я много, потому что во сне могу мечтать о лучшем — о возвращении домой к маме и сестре. Когда я просыпаюсь, еще темно, но что-то меня разбудило. Я слышу лязганье замка. Он идет. Он обычно не приходит так поздно. Я испугана. Что он хочет? Он входит с фонариком. Делаю вид, что сплю. Крепко зажмуриваю глаза. Как долго я смогу притворяться, что сплю? Он нагибается надо мной. Уходи, кричу я про себя. Он трясет за плечо. Он шепчет: «Пора вставать, мы пойдем тут, по соседству» — и набрасывает на меня одеяло.

Несколько дней назад Филлип принес розовое в цветочек спортивное трико и нижнее белье. Так приятно что-то иметь на себе. Ненавижу раздеваться, когда он приходит для секса. Куда мы идем? Это что-то новенькое, я не покидала здание с первого дня.

Он говорит, что мне следует вести себя тихо, так как мы выходим на улицу. Я не вижу, куда он меня ведет, но это недалеко. Я сделала примерно десять шагов, и мы пришли «тут, по соседству».

Мы входим в другое здание. Здесь все по-другому. Мы в большой комнате, в ней три окна, два — по боковым стенам и одно у входной двери. На задней стене без окон кондиционер, расположенный между полом и потолком. На окнах железные решетки, и Филлип завешивает их полотенцами. Он использует фонарик и не включает свет, пока не запер двери. В помещении двойные двери — наружная, с тяжелой металлической решеткой, и внутренняя, деревянная, запирающаяся изнутри. Стою, закоченевшая от страха, и дрожу от макушки до пальцев ног. Неизвестность — самая страшная вещь для меня. Что здесь произойдет? Мне даже хочется вернуться назад, в свою комнатушку. Там я хоть знаю, чего ожидать. Осматриваю комнату, окна, закрытые полотенцами: никто не спасет, некуда бежать.

В центре комнаты — голубой диван, делящий помещение на две части. Перегородка у спинки дивана отделяет его от стола с другой стороны. На столе полно мусора. Справа от двери маленький холодильник, стоящий на деревянном шкафчике с ящиком внизу. Слева от двери туалет с ведром. Повернувшись, я вижу за диваном телевизор на тумбе. Замечаю черную мусорную корзину рядом с диваном. Под окном стоит табуретка.

Я заметила, что пытаюсь отвлечь сама себя от этой главы. Я увидела пятно на компьютере, и почему-то для меня очень важно оттереть его прямо сейчас, хотя оно существует уже много месяцев. Душа знает, что следующая глава будет нелегка. Я пытаюсь уклониться от нее. Умение избегать чего-либо сослужило мне хорошую службу в прошлом. Сейчас это простое неудобство. Я хочу не бояться сообщить людям о том, что в действительности происходило со мной все эти долгие годы.