Елена Кочемировская - 50 знаменитых больных

Ознакомительный фрагмент

Ганс-Христиан Андерсен, добившись мировой славы при жизни, до конца своих дней оставался одиноким. Его любовные порывы и неудовлетворенность, как это ни странно, нашли свое отражение в творчестве. Если внимательно перечитать его книжки, то в сказках открывается второй смысл, причем довольно фривольный. Когда-то возмущение современников вызвали «Новый наряд короля» и «Огниво». Критики усматривали в них отсутствие морали и уважения к высокопоставленным особам. Обнажать короля и в таком виде выставлять напоказ до Андерсена еще никто не решался. В «Огниве» тоже разыгрывается довольно фривольная сцена: собака приносит спящую принцессу в каморку к солдату. Он целует ее, они вместе проводят ночь, а утром принцесса вспоминает об «удивительном сне».

Эротический подтекст присутствует во многих сказках Андерсена. Снежная королева не только целует мальчика в губы, но и поселяет в своем ледяном дворце. Что касается героев «Дюймовочки», то иногда кажется, что они просто одержимы целью предаться страсти.

Последние годы жизни Андерсен почти не выходил из дома. Писатель хандрил и пребывал в глубокой депрессии. Он постоянно вел дневник, записывая туда все приступы боли и малейшие изменения в самочувствии. В 1872 году на свет появились две последние сказки — «Рассказ старого Йохана» и «Тетушка — зубная боль». Обе истории Андерсен посвятил самому себе. Он всерьез считал, что количество зубов во рту влияет на его творчество. Возможно, так оно и было.

В январе 1873 года Ганс-Христиан потерял последний зуб и тут же перестал сочинять. «Волшебные истории больше не приходят ко мне. Я остался совершенно один», — записал Андерсен в дневнике. Умер он в полном одиночестве на своей вилле Ролигхед 4 августа 1875 года.

Если бы Андерсен увидел свои похороны, состоявшиеся 8 августа, он, вероятно, был бы доволен — так грустно шутили его друзья. Проститься с ним пришли бедняки и знать, студенты, иностранные послы, министры и сам король Дании. «Казалось, в тот день жителям Копенгагена нечего было делать, кроме как хоронить Ганса-Христиана Андерсена», — писал очевидец. В Дании был объявлен национальный траур. В газете напечатали стихотворение: «В могилу наш король сошел, и некому занять престол». Да, Андерсен стал королем сказки, но заплатил за это ценой личного счастья.

Еще при жизни довелось Андерсену увидеть свой собственный памятник и иллюминацию в Оденсе, предсказанную гадалкой в далеком 1819 году его матери. Он улыбался, глядя на себя скульптурного. Маленький оловянный солдатик, подаренный бедным мальчиком, и лепестки той розы, что протянула голубоглазая девчушка, когда он гулял по улице, были ему дороже всех наград и памятников. И солдатик и лепестки бережно хранились в шкатулке. Он часто перебирал их пальцами, вдыхал увядший, тонкий аромат и вспоминал слова поэта Ингемана, сказанные ему еще в юности: «Вы обладаете драгоценной способностью находить и видеть жемчуг в любой сточной канаве! Смотрите, не утратьте этой способности. В этом ваше предназначение, быть может».

Он не утратил. До конца. В ящике его письменного стола друзьями были найдены листки с текстом новой сказки, начатой за несколько дней до смерти и почти законченной. Перо его было столь же летучим и быстрым, как и фантазия!

БАЙРОН ДЖОРДЖ НОЭЛЬ ГОРДОН

(род. в 1788 г. — ум. в 1824 г.)

«Потускнеет все, что блещет, — Чем блестящей, тем быстрей.»

Джордж Гордон Байрон

…У них был общий отец — капитан Джон Байрон, которого называли «бешеным Джеком». Мать Августы умерла рано, и девочка воспитывалась у бабки, леди Холдернесс, которая не хотела, чтобы внучка общалась с новой семьей своего отца. Поэтому Августа долго не знала, что у нее есть брат — «бэби Байрон», будущий великий поэт Англии.

Джон Байрон — пятый барон Байрон — действительно был бешеным: погрязший в долгах авантюрист, картежник, гуляка, падкий до женского пола. Его вторая жена, мать поэта Катарина Гордон, выходя замуж, считалась богатой невестой и завидной партией. Тем не менее, скоро семья Байрон оказалась буквально без средств к существованию. Сыну Катарины и Джона, Джорджу Ноэлю Гордону Байрону, было три года, когда отец, совершенно опустившийся, умер во Франции. Умер под вымышленным именем. Бешеному Джеку было тогда тридцать шесть лет — возраст, фатальный для Байронов.

Итак, Августа и ее родной по отцу брат Джордж долго ничего не знали друг о друге. Только после смерти леди Холдернесс они встретились — и сразу понравились друг другу. Хотя Джордж был моложе Августы на четыре года (ей было семнадцать), он чувствовал себя ее опекуном. В первом письме к ней, написанном на Пасху в 1804 году, он просил, чтобы она считала его не только братом, но и ближайшим другом: «Помни о том, дорогая сестра, что ты — самый близкий мне человек… на свете, не только благодаря узам крови, но и узам чувства».

Августа к тому времени была уже обручена со своим кузеном, Ежи Леем, драгунским полковником, которого очень любила. А Байрон томился первыми любовными переживаниями.

Сколько женщин прошло через его короткую, но бурную жизнь? Трудно сказать. Он посвящал свои стихи Лесбии и Каролине, Элизе и Анне, Марион и Мэри, Гарриет и Джесси. В этих посвящениях сквозит неизменная страсть и печаль. Счастье было таким близким, но любовь оказалась только сном.

Еще юношей он влюбился в Мэри Дефф, у которой — «очи газели», черные косы, ласковая улыбка и мелодичный голос. Вскоре он увлекся кузиной Маргаритой Паркер, пленившись «черными очами, длинными ресницами, греческим профилем, томной прозрачностью красоты, словно сотканной из сияния радуги». Другую его кузину звали Мэри Хэворт, и жила она недалеко от родового имения Байронов Ньюстед. Байрон страдал не только потому, что его чувство не было взаимным. Мэри, не желая того, однажды больно ранила его самолюбие.

Байрон с детства был хромым. Роковая оплошность акушера при родах привела к параличу сухожилия. Когда мальчик подрос, врачи назначили довольно болезненный курс лечения, которое не принесло никаких результатов, оставив лишь воспоминание о пытке ходить в специальном ботинке. Поэтому Байрон не терпел танцев, но обожал верховую езду, приносившую ему обманчивое ощущение полного здоровья. И вот однажды в доме Мэри Хэворт он случайно услышал, как его любимая говорила своей воспитательнице: «Ты думаешь, мне очень нужен этот хромой мальчик?!»

Байрона как громом поразило. Вскоре он написал Августе: «Любовь, по моему мнению, совершенный абсурд, это только жаргон комплиментов, сдобренных романтизмом и искусственностью… Если бы у меня было пятнадцать любовниц, я через неделю не помнил бы ни одной».