Воспоминания. От службы России к беспощадной войне с бывшим отечеством – две стороны судьбы генерала императорской армии, ставшего фельдмаршалом и президентом Финляндии - Карл Густав Эмиль Маннергейм

дел, переговоры продолжались в духе явной подозрительности. Детали этих переговоров до сих пор частично неясны, но центральным вопросом было требование Советского Союза разрешить ему вторгнуться в соседние государства, если они подвергнутся сильному немецкому давлению или нападению, независимо от просьбы о помощи России этих государств. В число этих соседних государств Советский Союз хотел включить Финляндию, от нее требовалось передать Аландские острова, Ханко и острова Финского залива в распоряжение коалиции, то есть Советского Союза.

Хотя эти политические дискуссии зашли в тупик, Москва в конце июля начала военные переговоры с Англией и Францией. Как выяснилось позднее, это был маневр с целью укрепить позиции Советского Союза на проходивших в то же время германо-советских переговорах. Военные дискуссии с западными державами, вероятно, не пошли дальше вопроса о Польше. В связи с этим русские военачальники выразили желание сблизиться с немцами до того, как польские, а возможно, и румынские войска будут разгромлены. По этой причине требовался свободный проход в направлении Вильно и Львова и через Бессарабию, прежде чем немцы нападут. После категорического отказа польского правительства разрешить ввод российских войск дискуссии зашли в тупик, прежде чем появилось время предъявить аналогичные требования к Финляндии и странам Прибалтики.

23 августа был подписан советско-германский Пакт о ненападении, предшествовавший Второй мировой войне. Он подверг финскую внешнюю политику тяжелому испытанию.

Но вера финского народа в ценность финско-германской дружбы была, несмотря ни на что, настолько сильна, что широкий круг рассматривал пакт о ненападении как стабилизирующий фактор в отношениях Финляндии с Советским Союзом. Но для тех, кто знал о секретных финско-российских переговорах и предложениях, сделанных Москвой западным державам, было ясно, что пакт наверняка содержал одобрение Германией тех советских требований, которые привели к провалу переговоров с западными державами. Нападение Германии на Польшу 1 сентября 1939 года означало, что Финляндия тоже оказалась в центре русских интересов.

Одновременно с нападением Советского Союза на побежденную Польшу 17 сентября это дало уверенность, что он будет уважать нейтралитет Финляндии. Этот маневр также вселил уверенность в те финские круги, которые были разбужены только произошедшими вскоре после этого событиями в Прибалтийских государствах.

Формальным поводом для действий СССР в Эстонии стал побег из Ревеля 18 сентября польской подводной лодки «Orzeb> («Орел»), которая в ночь на 15 сентября вошла в гавань Ревеля и по законам нейтралитета должна была быть интернирована и разоружена. Советский Союз обвинил правительство Эстонии в нарушении этих законов и в содействии побегу «Орла», утверждая, что вражеским подводным лодкам было разрешено использовать эстонские гавани в качестве баз. Русские военные корабли вошли в территориальные воды Эстонии и дошли вплоть до Рижского залива. В последнюю неделю сентября русские военные самолеты несколько раз пересекали территорию Эстонии, а в приграничной зоне были сосредоточены русские войска в количестве трех-четырех дивизий. Опасаясь раздражать своего могущественного соседа, эстонское правительство решило подождать развития событий и свести свои военные меры к минимуму. И конечно же, Эстония еще в 1932 году заключила с Советским Союзом пакт о ненападении.

Пока происходили эти события, в Москве шли переговоры о торговом договоре, и министр иностранных дел Зельтер 22 сентября отбыл в Москву для подписания договора. Однако через два дня он вернулся, и правительство узнало, что переговоры вышли за рамки простого коммерческого договора. 27-го министр иностранных дел снова отправился в Москву, и на следующий день был подписан Договор о взаимопомощи сроком на десять лет. По договору в распоряжение Советского Союза предоставлялись военно-морские базы Эзель, Даго и Балтишпорт, а также некоторые аэродромы на этих островах, где русские имели право содержать согласованное количество частей пехоты и ВВС. Советский Союз, со своей стороны, заключил контракт на поставку эстонской армии военной техники.

Как только договор был ратифицирован, русская военная комиссия в Ревеле выдвинула не содержащиеся в договоре новые требования. Среди них было право разместить несколько аэродромов и расквартировать войска на материке. Кроме того, Советский Союз получил право использовать гавань Ревеля. 18 и 19 октября туда вошла русская пехотная дивизия в сопровождении бронетанковой бригады и бригады военно-воздушных сил.

Для подчинения Эстонии понадобилось небольшое давление. Техника армии была неисправна, а судьба Польши, несомненно, стала для эстонцев предостережением. Был военный союз с Латвией, но неизвестно, привел ли кризис к каким-либо контактам между двумя странами. С эстонской стороны утверждалось, что латвийское правительство дало отрицательный ответ на вопрос, вступит ли военная договоренность в силу в случае, если Эстония решит оказать сопротивление, а латыши настаивают, что такой вопрос не ставился.

Говорили, что главнокомандующий литовской армией генерал Раштикис сразу после нападения на Польшу выступил с инициативой создания Балтийского военного союза, но Эстония и Латвия отказались от него из-за опасений, что такое действие Советский Союз может расценить как провокацию. Балтийский военный союз располагал бы примерно двадцатью дивизиями.

2 октября министра иностранных дел Латвии Мунтерса вызвали в Москву, а через три дня был подписан Договор о взаимной помощи между Латвией и Советским Союзом.

10 октября настала очередь Литвы, и таким образом открылась дорога для русской оккупации всех стран Прибалтики.

Советский Союз оставлял Финляндию напоследок, зная, что она будет более жестким противником, чем маленькие Прибалтийские страны поодиночке.

2 октября, в день подписания договора с Латвией, посланнику Финляндии в Москве было предложено просить правительство направить в Москву полномочного представителя для обсуждения конкретных политических вопросов, ставших актуальными в связи с началом войны. Одновременно было высказано пожелание, чтобы министр иностранных дел приехал сам, и ответить потребовали как можно скорее. 8 октября посланник Советского Союза в Хельсинки срочно потребовал ответа – Москва была очень обеспокоена задержкой. В это время у советского правительства дел было невпроворот, поскольку, среди прочего, велись дискуссии с турецкой делегацией, которые, казалось, застопорились.

Было очевидно, что Финляндия не могла оставаться совершенно неактивной в начале войны между великими державами. 1 сентября я просил разрешить призвать в войска прикрытия и ВМФ ряд резервистов. Эти резервисты были демобилизованы в августе. Разрешение было получено, и меры приняты немедленно. По моему совету правительство в конце сентября решило повысить подготовку офицерского и унтер-офицерского состава, демобилизованного в 1938 году, и они были призваны на сборы в три смены в течение осени. Но после того, как советское правительство пригласило финское правительство для переговоров, возникла необходимость оказать дипломатии всю ту поддержку, на которую были способны вооруженные силы. 6 октября все войска прикрытия были мобилизованы и незамедлительно переброшены в приграничный округ. На Аландах тоже находился гарнизон. Ввиду подготовки, идущей за русской границей, я предложил