Собственный Его Императорского Величества Конвой. История частей непосредственной охраны российских государей от основания при Александре I до расформирования после отречения Николая II. 1811— 1917 - Николай Васильевич Галушкин

службу. Для встречи Государя Императора был назначен обычный наряд Л.-Гв. от 1-й Кубанской сотни.

К вечеру из Царского Села благополучно прибыл посланный туда казак, в сопровождении другого из сотен гарнизона Александровского дворца, с донесением от есаула Свидина.

Присланное есаулом Свидиным донесение, подробное сообщение о верной службе сотен Конвоя, находившихся в Царском Селе, было омрачено сведениями о наглом пасквиле и клевете на Конвой.

С глубоким возмущением и негодованием офицеры и казаки Дивизиона Конвоя, бывшего в Ставке, узнали объявленную в «Известиях» рабочих и солдатских депутатов провокационную ложь «о прибытии всего Конвоя, в полном своем составе, в Государственную Думу», что означало «прибытие в Думу» их же самих – бывших в Ставке (!), совместно с другим Дивизионом Конвоя, находившимся в Александровском дворце, а не… в Петрограде.

В эти дни литерные поезда, отбыв из Могилева на рассвете 28 февраля (по воспоминаниям есаула С. Лаврова), следовали по маршруту Орша – Вязьма – Лихославль до Тосно, откуда должны были быть направлены по передаточной линии на Царское Село.

Этот длинный путь объяснялся тем, что Виндавская линия, через станцию Дно, была предоставлена эшелонам генерал-адъютанта Иванова. Движение поездов происходило в нормальной обстановке. Императорский поезд встречался местными властями и сопровождался в пути, по своим участкам, инженерами.

Шедший впереди Свитский поезд, пройдя Вязьму (примерно в 14 часов) и следуя далее ночью, через Лихославль, к двум часам подошел к станции Малая Вишера. На станции Малая Вишера были получены тревожные сведения, что следующая большая станция Любань, находившаяся между Малой Вишерой и Тосно, занята «революционными войсками», разгромившими станцию. Телеграф станции Малая Вишера на Любань не работал.

Хорунжий Лавров, приказав взводному уряднику Цыбину выставить вперед, по линии железнодорожного пути, наблюдение в направлении станции Любань, как только подошел Императорский поезд, явился к командиру Конвоя и сообщил ему обстановку. Командир отправился к генералу Воейкову. Причина остановки Свитского поезда была доложена Государю Императору.

Примерно в четыре часа последовало распоряжение литерным поездам следовать в обратном направлении на Бологое— Дно. После остановки на станции Старая Русса (около 13 часов) поезда продолжали путь через станцию Дно на Псков, где находился штаб Главнокомандующего Северным фронтом генерал-адъютанта Рузского. (Офицер Конвоя С. Лавров вспоминал о том, что со станции Дно первым шел поезд литера «Б», в котором он находился.) В Свитском поезде никто точно не знал причины направления литерных поездов на Псков. Некоторые предполагали, что поезда вернулись для того, чтобы проехать в Царское Село по Виндавской дороге через Дно и Вырицу, то есть по линии, предназначенной для эшелонов генерала Иванова. Другие говорили, что мост на Виндавской дороге ненадежен, а потому решено двигаться на Псков, а оттуда по Варшавской дороге, через Лугу, на Царское Село.

Впоследствии командир Конвоя разъяснил (уже в Могилеве), что решение следовать на Псков было вызвано тем, что в Пскове был ближайший аппарат Юза, по которому надо было установить связь со Штабом Верховного Главнокомандующего и с Царским Селом.

1 марта в 20 часов, уже в полной темноте, Императорский поезд подошел к станции Псков. Вокзал станции Псков был пуст. Никто не вышел навстречу Царскому поезду. Позже прибыли Главнокомандующий Северным фронтом генерал-адъютант Рузский и его начальник штаба генерал Данилов и были приняты Государем Императором. Генерал Рузский оставался у Государя до поздних часов вечера.

Весь день 2 марта Государь провел в Пскове. В десять часов Его Величеством был принят Главнокомандующий Северным фронтом. С утра этого дня хорунжий Лавров усилил посты у Собственного поезда. Государь, заметив это, выразил командиру Конвоя Свое неудовольствие, на основании чего последовало приказание всем казакам, за исключением обычного поста у входа в Царский вагон, войти в вагоны.

Днем Государь Император вновь принял генерала Рузского. С ним были генералы Данилов и Савич. Со слов командира Конвоя, сообщавшего офицерам, остававшимся в Ставке, подробности роковых дней 1 и 2 марта, Государь Император принял решение об отречении от Престола уже днем, после приема генерала Рузского и его помощников.

К 22 часам прибыли в Псков делегаты Государственной Думы Гучков и Шульгин, которых встретил флигель-адъютант полковник Мордвинов и провел их прямо в салон-вагон Государя.

Во время разговора Государя Императора с членами Думы командир Конвоя не присутствовал. Кроме Государя, в салон-вагоне из Свиты Его Величества находились только генерал-адъютант граф Фредерикс и генерал Нарышкин. Немного позже прибыли генералы Рузский и Данилов. Выслушав депутатов Государственной Думы, Государь спросил их, считают ли они, что Его отречение внесет успокоение, и получил утвердительный ответ.

После этого Государь Император повелел генералу Нарышкину дать текст уже составленного Манифеста, с поправкой о передаче Престола Великому Князю Михаилу Александровичу…

В ночь на 3 марта (в час) литерные поезда направились через Двинск в Могилев. Переезд проходил беспрепятственно. Железнодорожная администрация, как всегда при встрече Императорского поезда, исправно исполняла свои служебные обязанности. На станциях публики почти не было. На некоторых остановках Государь выходил из вагона и, в сопровождении своего ординарца-конвойца, гулял по перрону.

Через несколько часов, 3 марта, после отбытия Государя Императора из Пскова на рассвете в Псков прибыли хорунжий Грамотин и поручик Соловьев. Выехав из Царского Села поздно вечером 1 марта, посланные Государыней Императрицей офицеры первоначально взяли направление прямо на Могилев. По дороге выяснилось, что Императорские поезда были на пути в Царское Село, но повернули обратно. Дальнейший след поездов терялся, и все сведения о движении литерных поездов были смутны и неопределенны. Железнодорожное начальство на расспросы подозрительно косилось и давало самые разноречивые показания.

Открывать цель своей поездки офицеры никому не решались – слишком ответственной была их задача. В поисках правильного направления хорунжий Грамотин и поручик Соловьев несколько раз перескакивали с поезда на поезд, иногда на ходу. Два раза они расставались, принимая, согласно разноречивым указаниям, разные маршруты, но вновь встречались, нападая на верный след.

С дороги на Лугу (где произошло известное событие) им пришлось изменить направление и ехать на Нарву.

В Нарве их хотели арестовать и уже выводили из вагонов. Спасло их заявление, что они «делегаты» какой-то «революционной» части и «едут в штаб Северного фронта, по вызову самого штаба». Выйдя из вагонов, они разъединились и, смешавшись с толпой каких-то солдат, с большим риском вновь быть задержанными, выехали на Псков по новой дороге, построенной во время войны.

Все эти приключения привели к тому, что Грамотин и Соловьев прибыли в Псков 3 марта в пятом часу (утра), то есть несколькими часами позже отбытия из Пскова Государя Императора.

В Пскове они узнали, что Государь Император действительно