Все под контролем - Том Саттерли

программу «Сердце воина». Но она стоила кучу денег, тридцать тысяч долларов, а у Тедди таких денег не было.

Тогда у меня возникла идея. Я рассказал Джен о богатом инвесторе нашей компании, который несколькими днями ранее сообщил мне, что хотел бы помочь нуждающимся ветеранам. Джефф К. подошел ко мне после мотивационного выступления, которое я проводил для его компании, и поблагодарил меня за все, что я делаю для ветеранов. Он сказал, что если мне когда-нибудь что-то понадобится, нужно просто попросить.

Джен сказала мне взять трубку и позвонить ему.

— Может быть, он выделит немного денег, чтобы помочь Тедди.

Я так и сделал, и Джефф К. не только сказал, что поможет, но и оплатил весь счет. У него был только один вопрос: «Куда мне отправить чек?»

Мы с Джен обрадовались за нашего друга, однако она отметила, что, хотя это и здорово, что Тедди получит помощь, он уедет на двенадцать недель, оставив Сьюзи заботиться о детях и вести хозяйство. С таким же успехом его можно было бы снова отправить в армию.

После этого она поинтересовалась, кто ей поможет?

— Никто, — ответила она на свой собственный вопрос. — Я не могу смириться с этим, ей нужна помощь. Ей нужно исцеление.

Когда Джен злится, она может стать настоящей силой природы, а тогда она была в ярости.

— Черт возьми, это же не нормально! Она не военный. Она не записывалась в армию, а десятилетиями жертвовала собой и снова и снова проходила через ад. И посмотри, к чему это привело!?

Подумав немного, Джен приняла решение.

— Мы исцелим воина и его семью!

Война и посттравматический стресс затрагивают всех, заявила она. Америка обязана оказывать ветеранам помощь, необходимую для исцеления, но кто-то должен заботиться и о «сопутствующем ущербе» от ПТС. Это не только политический или военный вопрос; это гуманитарный кризис, затрагивающий миллионы супругов и членов семей американских военнослужащих.

— От этого нельзя отворачиваться!

Когда ей звонили ребята, чтобы поговорить, Джен начала спрашивать у них, не хотели бы они, чтобы фонд «Все под контролем» помог им в отношениях, например, организовал выездную сессию для супругов или сессию, посвященную здоровью и самочувствию при ПТС. И каждый из них отвечал что-то вроде: «Да, пожалуйста. Помоги мне с моей домашней жизнью».

Тогда мы поняли, в чем будет заключаться наша главная миссия — восстановить фундамент дома.

Джен принялась за работу, исследуя методы терапии для семей, имеющих дело с ПТС у близкого человека. В это время мы наняли лицензированного терапевта, который обучает методу эмоционально-фокусированной терапии (ЭФТ). Они с Джен сразу же приступили к работе по созданию программ семинаров для воинов и их спутников жизни.

Тем временем мы работали на другом фронте, чтобы донести до людей информацию о том, что ПТС — это не психическое заболевание, а биологическая реакция на стресс, и о последствиях этого. Мы пытались идти сложным путем, чтобы охватить большое количество людей с помощью социальных сетей, но при этом выйти на нужных людей, чтобы достучаться об этой проблеме.

Однажды нам позвонила Эмили Блэр, лоббист Национального альянса по борьбе с психическими заболеваниями. Первоначально с нами связался Мэтт Кунц из их отделения в Монтане, чтобы узнать, не смог бы я выступить на одном из мероприятий в их штате, но рассказал о моей истории Эмили. Она рассказала нам, что специализируется на проблемах ветеранов и хотела бы узнать, не приедем ли мы с Джен в Вашингтон, чтобы помочь ей пролоббировать политические решения по выявлению ПТС у ветеранов с помощью биомаркеров, определяющих воспаление в мозге, что позволило бы пациентам немедленно получить необходимую помощь.

Она надеялась, что мы также будем готовы рассказать о своем личном опыте перед сотрудниками Конгресса, которые, как она отметила, за кулисами работают над законодательством для своих боссов. Это означало, что я буду рассказывать о своих проблемах как ветеран боевых действий, страдающий от посттравматического стресса, а Джен — как супруга, оказавшаяся в кошмаре жизни и борьбы с ним.

Сначала я колебался. Готов ли я публично говорить о своих недостатках? И что я могу предложить, кроме того, что сам являюсь сломленным солдатом с проблемами? Чем моя история может помочь?

Хотя мы обсуждали возможность того, что я буду выступать с лекциями, чтобы повысить осведомленность о ПТС, было неясно, как и с чего начинать. Мы думали, что если я готов признать, что нуждаюсь в помощи — бывший оператор спецназа первого уровня из Подразделения, — то другие ветераны, страдающие от ПТС, поймут, что обращаться за помощью можно. Но я надеялся начать свои выступления со средних школ или чего-то подобного, где, если я облажаюсь, ничего страшного не произойдет.

Выходить лицом к лицу с политиками и их сотрудниками и просить их поддержать законопроект Национального альянса по борьбе с психическими заболеваниями о биомаркерах было страшно. Что, если я всех подведу? Готов ли я публично говорить о своих проблемах, да еще на таком уровне?

Но несмотря на свои страхи и сомнения, я сказал, что сделаю это. Это была слишком хорошая возможность на слишком большой сцене, чтобы упустить ее. Мне нужно было просто смириться и сделать все, что в моих силах.

По мере приближения дня выступления я все больше нервничал, особенно после встречи с бывшим конгрессменом из Канзаса на сборе средств. Я рассказал ему о нашем предстоящем визите в Вашингтон, но он предупредил меня «не ожидать теплого приема или чего-либо подобного», добавив, что они будут сердечны, но из этого ничего не выйдет.

— В Вашингтоне все происходит слишком медленно.

К счастью, наш прием оказался отнюдь не прохладным. Первый день прошел в беготне от офиса Конгресса к офису Сената вместе с Эмили и Мэттом Кунцем, который работал с сенатором Джоном Тестером, демократом от штата Монтана и активным сторонником проблем ветеранов.

В основном мы встречались с сотрудниками офисов Конгресса и Сената, которые, как заверила нас Эмили, были теми, кого нам нужно было убедить, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки. Именно они будут составлять рекомендации по бюджету и законодательству, чтобы положить их на стол начальству. Несколько политиков пожали нам руки, выходя из кабинета, со словами: «Мы сделаем все возможное, чтобы изменить ситуацию». Некоторые даже говорили: «Мы никогда раньше не встречались с супругами». Нас с Джен это шокировало.

Я был впечатлен этими яркими молодыми людьми и обнаружил, что многие из них — бывшие военные. Когда я рассказывал о своем опыте, они многозначительно кивали головами, и я знал, что это