Николай II. Бремя самодержца. Документы, письма, дневники, фотографии Государственного архива Российской Федерации - Коллектив авторов

10 июня. Троицын день

Оказывается, что вчерашние посетители были народные комиссары из Петрограда. Воздух в комнате стал чистый, а к вечеру даже и прохладнее.

14 июня

Нашей дорогой Марии минуло 19 лет. Погода стояла та же тропическая, 26° в тени, а в комнатах 24°, даже трудно выдержать! Провели тревожную ночь и бодрствовали одетые.

Все это произошло оттого, что на днях мы получили два письма, одно за другим, в которых нам сообщали, чтобы мы приготовились быть похищенными какими-то преданными людьми! Но дни проходили, и ничего не случилось, а ожидание и неуверенность были очень мучительны.

21 мая

Сегодня произошла смена комендантов – во время обеда пришли Белобородов[686] и др. и объявил, что вместо Авдеева назначается тот, кот[орого] мы принимали за доктора – Юровский. Днем до чая он со своим помощником составляли опись золотым вещам – нашим и детей; большую часть (кольца, браслеты и пр.) они взяли с собой. Объяснили тем, что случилась неприятная история в нашем доме, упомянули о пропаже наших предметов. Так что убеждение, о кот[ором] я писал 28 мая, подтвердилось. Жаль Авдеева, но он виноват в том, что не удержал своих людей от воровства из сундуков в сарае.

23 июня

Вчера комендант Ю[ровский] принес ящичек со всеми взятыми драгоценностями, просил проверить содержимое и при нас запечатал его, оставив у нас на хранение. Ю[ровский] и его помощник начинают понимать, какого рода люди окружали и охраняли нас, обворовывая нас.

25 июня

Наша жизнь нисколько не изменилась при Ю[ровском]. Он приходит в спальню проверять целость печати на коробке и заглядывает в открытое окно. Внутри дома стоят на часах новые латыши, а снаружи остались те же – частью солдаты, частью рабочие! По слухам, некоторые из авдеевцев сидят уже под арестом!

Дверь в сарай с нашим багажом запечатана. Если бы это было сделано месяц тому назад!

28 июня

Утром, около 10.30 к открытому окну подошли трое рабочих, подняли тяжелую решетку и прикрепили ее снаружи рамы без предупреждения со стороны Ю[ровского]. Этот тип нам нравится все менее!

30 июня

Алексей принял первую ванну после Тобольска; колено его поправляется, но совершенно разогнуть его он не может. Погода теплая и приятная. Вестей извне никаких не имеем[687], 197.

Ответная телеграмма В. И. Ленина на запрос датской газеты «National Tidende» в связи с распространившимися в западной прессе слухами о гибели Николая II

3 июля[688]. Москва

Слухи не соответствуют действительности. Бывший царь в безопасности. Все слухи – ложь капиталистической прессы. Ленин[689]

Под текстом телеграммы приписка: «Вернули с телеграфа. Не имеют связи».

Телеграмма председателя Петроградского совета Г. Е. Зиновьева председателю Совнаркома В. И. Ленину и Я. М. Свердлову с сообщением о том, что условленного с Филипповым[690] суда не будет по обстоятельствам военного времени

3[691] июля. Петроград

Из Петрограда. Смольного.

В Москву, Кремль, Свердлову. Копия Ленину.

Из Екатеринбурга по прямому проводу передают следующее: сообщите Москву, что условленного с Филипповым суда по военным обстоятельствам не терпит отлагательства ждать не можем. Если ваши мнения противоположны сейчас же вне всякой очереди сообщите. Голощекин. Сафаров.

Снеситесь по этому поводу сами с Екатеринбургом. Зиновьев.

Записка коменданта дома Ипатьева Я. М. Юровского о расстреле царской семьи и о попытках спрятать трупы[692]

1920 год. Москва

16/VII [1918 г.] была получена телеграмма из Перми на условном языке, содержащая приказ об истреблении Романовых. Николая сначала (в мае) предполагалось судить – этому помешало наступление белых.

16-го в 6 ч. вечера Филипп Голощекин предписал привести приказ в исполнение.

В 12 часов ночи должна была приехать машина для отвоза трупов. В 6 часов увели мальчика, что очень обеспокоило Романовых и их людей. Приходил доктор Боткин спросить, чем это вызвано? Было объяснено, что дядя мальчика, который был арестован, потом бежал, теперь опять вернулся и хочет увидеть племянника. Мальчик на следующий день был отправлен на родину (кажется, в Тульскую губернию). Грузовик в 12 часов не пришел, пришел только в ½ второго. Это отсрочило приведение приказа в исполнение. Тем временем были все приготовления: отобрано 12 человек (в т. ч. 6 латышей) с наганами, которые должны были привести приговор в исполнение, 2 из латышей отказались стрелять в девиц.

Когда приехал автомобиль, все спали. Разбудили Боткина, а он всех остальных. Объяснение было дано такое: «Ввиду того, что в городе неспокойно, необходимо перевести семью Романовых из верхнего этажа в нижний». Одевались с ½ часа. Внизу была выбрана комната с деревянной отштукатуренной перегородкой (чтобы избежать рикошетов), из нее была вынесена вся мебель. Команда была наготове в соседней комнате. Романовы ни о чем не догадывались. Комендант отправился за ними лично один и свел их по лестнице в нижнюю комнату. Николай нес на руках Алексея, остальные несли с собой подушечки и разные мелкие вещи. Войдя в пустую комнату, Александра Федоровна спросила: «Что же, и стула нет? Разве и сесть нельзя?» Комендант велел внести два стула. Николай посадил на один Алексея, на другой села Александра Федоровна. Остальным комендант велел встать в ряд. Когда стали, позвали команду. Когда вошла команда, комендант сказал Романовым, что ввиду того, что их родственники в Европе продолжают наступление на Советскую Россию, Уралисполком постановил их расстрелять. Николай повернулся спиной к команде, лицом к семье, потом, как бы опомнившись, обернулся к коменданту с вопросом: «Что? Что?». Комендант наскоро повторил и приказал команде готовиться. Команде заранее было указано, кому в кого стрелять, и приказано целить прямо в сердце, чтобы избежать большого количества крови и покончить скорее. Николай больше ничего не произнес, опять обернувшись к семье, другие произнесли несколько несвязных восклицаний, все длилось несколько секунд. Затем началась стрельба, продолжавшаяся две-три минуты. Николай был убит самим комендантом наповал. Затем сразу же умерли Александра Федоровна и люди Романовых (всего было расстреляно 12[693] человек: Николай, Александра Федоровна, четыре дочери – Татьяна, Ольга, Мария и Анастасия, доктор Боткин, лакей Трупп, повар Тихомиров[694], еще повар и фрейлина[695], фамилию к[оторой] ком[ендант] забыл).

Дневник Николая II за 1918 г.

Последняя запись 30 июня (13 июля), за 3 дня до расстрела.

30-го июня. Суббота.

Алексей принял первую ванну после Тобольска; колено его поправляется, но совершенно разогнуть его он не может. Погода теплая и приятная. Вестей