Диего Марадона - Я - Эль Диего

Конечно, я не забыл бы о своих друзьях, хотя имена некоторых из них не говорят ничего широкому кругу болельщиков, но для меня они значат много больше, чем просто футболисты: «Негро» Каррисо, «Табита» Гарсия, «Гуасо» Доменеч…

Друзья, друзья, друзья. Как, например, Каниджа, хотя я не знаю, может ли он сказать обо мне то же самое. Я очень уважаю «Рыжего» Макалистера, и огромное впечатление на меня производит колумбиец Бермудес. Потрясающее впечатление! Я уже говорил о том, что если я вернусь в «Боку», то капитаном будет уже он; и он им стал — похоже, что Карлос Бьянки меня читает.

И если иметь в виду человека, который собрал бы в себе лучшие качества этих футболистов, то это будет Альфредо ди Стефано. Я имел счастье находиться рядом с ним во время интервью, вручения различных премий. Я его люблю, он меня любит и, несмотря на существенную разницу в возрасте, на многие вещи мы смотрим одинаково и понимаем друг друга с полуслова. Однажды, в 1988 году я пригласил Альфредо в Неаполь на одну из телепередач, в которой принимал участие, и когда настал момент представить его телезрителям, меня охватило настоящее волнение… В Аргентине, до отъезда в Испанию я много слышал о том, кто такой ди Стефано, но до конца еще не понимал, насколько это значимая фигура в мировом футболе. Истинные масштабы его таланта я узнал в Испании, когда выступал за «Барселону». Там я понял, что он был послом аргентинского футбола, самым великим за всю историю. Тогда я сказал ему это, и он ответил мне на лунфардо1: «Брось, парень, ты говоришь мне это, потому что ты мой друг». Примерно так же говорил и толстяк Анибаль Тройло, величайший бандеонист2 Аргентины.

В Италии многие вели постоянные споры о том, кто лучше: я или Пеле; в Испании вопрос, кто лучше — Пеле или Ди Стефано никогда даже не поднимался. И здесь я согласен с испанцами.

В тот же самый день они спросили Альфредо, в чем состоит разница между ним и мной? И Маэстро ответил: «Диего, технически, один на один, меня превосходит. Я был неспособен на то, что он вытворяет ногами, головой, телом. Мне недоставало ловкости, но я играл по всей ширине поля и по всей его длине. Диего может этого добиться соответствующей тренировкой». Ди Стефано был рядом со мной, когда французы из «France Football» вручали мне премию — мяч из драгоценных камней, символизирующих мой путь в футболе. Альфредо также удостоился приза как лучший европейский футболист за всю историю… Я чувствую близость с Альфредо по многим вопросам. Один из них — так, мелочь — то, что я мечтал играть под его руководством. Я помню как в сезоне 1969/70, когда он работал в «Боке», у него были такие выдающиеся игроки как Рохитас, чей портрет висел у меня в комнатушке дома во Фьорито; Мадурга, Новельо, перуанец Мелендес… Я был сопляком, мне не было еще и десяти лет, когда отец впервые привел меня на трибуну. Я влюбился в «Почо» Пьянетти. Я вперивался в него взглядом, когда он появлялся в тоннеле и следил за ним все 90 минут. Для меня он был настояшим игрочищем, и хотя бил по ногам как скотина, играл на уровне лучших.

Много лет спустя наши с Альфредо пути пересеклись: я был игроком, а Ди Стефано — тренером. Это произошло в 1981 году, на стадионе «Ла Бомбонера». Нас обыграл «Ривер Плейт» со счетом 3:2, а я забил тогда гол-красавец Фильолу. Перотти сделал навес в штрафную с левого фланга, и я заметил, как Фильол направился к дальней штанге, ожидая моего удара. Тогда я не стал медлить и пробил точно в свободное пространство между ним и ближней стойкой. Когда он дернулся, мяч уже был в сетке. Потом Фильол перед всеми оправдывался, что он поскользнулся!

В Испании мы снова сошлись с ним лицом к лицу, хотя наше соперничество всегда носило только футбольный характер. Он решил, что меня необходимо опекать не только в зоне, где меня никогда не могли остановить, но и персонально, и приставил ко мне Санчиса; и я свел его с ума! В 1983 году, в том незабываемом финале Кубка Испании мы остались с трофеем. Они также нас обыгрывали, да. Однако мы с ним всегда считали и считаем, что тактика тактикой, а последнее слово всегда остается за футболистами.

Для того, чтобы собрать команду из тех игроков, которые оставили след в моей памяти, нужно разобраться, кто из них меня восхитил, а кто разочаровал и почему. Я же пойду более простым путем, называя имена тех, кто выделяется из общей толпы. «Пинг-понг», — кажется, так это называют? Хорошо, я словно буду бить мячом о стену — левой, правой, пик-пак… Сто ударов. Это не рейтинг, я ставлю порядковые номера лишь для того, чтобы не нужно было всех потом пересчитывать. Я перечислю имена ста футболистов, и коротко расскажу о каждом из них. Их будет ровно сто, а все остальные пригодятся для другой книги, которую я когда-нибудь обязательно напишу.

1. Пеле. Как игрок он был самым лучшим, но не смог использовать свой талант для того, чтобы возвысить футбол в глазах мировой общественности. Он думал как политик, считал, что сможет стать президентом всех бразильцев. А я уверен, что действующий или бывший футболист не должен думать о своем будущем президентстве. Мне бы пришлось по вкусу, если бы он как и я возглавил какую-нибудь ассоциацию профессиональных футболистов, ставящей своей целью защищать их права. Которая, к примеру, занялась бы Гарринчей и не позволила бы тому умереть в нищете и безвестности. Которая могла бы противостоять власть имущим и не позволять им вредить и мешать нам. И я еще раз хочу повторить, что не собираюсь сравнивать себя с ним. Когда я говорю это, то имею в виду не только футбольные вопросы. У меня было несколько возможностей пересечься с ним. Первая — в 1979 году, когда журнал «El Grafico» повез меня в Рио-де-Жанейро. Потом в некоторых прощальных и товарищеских матчах. Последний раз мы могли сделать что-то вместе в 1995 году. Но тогда наши отношения были обострены; мы увидели друг друга, и между нами словно проскочила искра.

2. Роберто Ривелиньо. Я всегда считал его одним из самых великих, чем удивлял очень многих. Я не знаю, почему… Он был на поле самой элегантностью и в то же время настоящим бунтарем. То, что мне рассказывали о Ривелиньо, трудно себе представить. И он также выступал против власть имущих. Я влюбился в этого игрока, и когда познакомился с ним лично, то был просто покорен. Есть одна очень милая история, которая дает о нем полное представление. Вышло так, что он был на сборах со сборной Бразилии на чемпионате мира 1970 года в Мексике. Ничего не делал, потому что тем футболистам и не нужно было что-то делать для того, чтобы играть. И рядом с ним сидели Жерсон, Тостао… И тут вошел Пеле. Они подумали: «Сраный негр, что мы можем ему сказать? Разве что «все хорошо, сукин сын!»?». И тогда Ривелиньо, который всегда был за все в ответе, пришла в голову мысль. Он пристально посмотрел на Пеле, который уже был лучшим футболистом мира, и сказал ему: «Скажи мне правду, тебе хотелось бы быть левшой?».