Белая эмиграция в Китае и Монголии - Сергей Владимирович Волков

приказе по корпусу была выражена похвала и благодарность всем чинам полка, принимавшим участие в этих занятиях. Мне кажется, что этот «смотр» 27 марта 1933 г. был как бы «экзаменом» как для всех чинов полка, так и для их нового командира. Полк, как обычно, был отлично подготовлен к этому смотру».

В это время я был сержант-майором 2-й роты, и мне приказано было явиться утром в штаб корпуса, в качестве «ординарца» к командиру корпуса, полковнику Томе. В штабе встретил меня адъютант корпуса, капитан Кэтт (которому, кстати сказать, очень нравились мои буйно разросшиеся усы, вошедшие тогда в нашем полку в моду), и провел меня к командиру корпуса, которому я и отрапортовал о своем прибытии в его распоряжение. Мне показалось, что командир корпуса был «как-то не в себе»: не было его обычной ласковой улыбки, и он, по-видимому, волновался.

«Служба» моя в этот день началась весьма оригинально. Командир корпуса вел очень скромный образ жизни и поэтому, вероятно в целях экономии, решил ехать на смотр полка в маленькой машине своего адъютанта, которой управлял шофер-китаец. «Начальство» уселось на заднее сиденье машины, а я кое-как втиснулся на переднее, рядом с шофером. Было очень неудобно, сильно мешал палаш, и я боялся измять свое накрахмаленное, наглаженное и горевшее огнем начищенной меди обмундирование. Адъютантский «зингер» включился в общую линию графика на Банде и направился к мосту Гарден-Бридж. Все шло благополучно, пока мы не достигли первой половины подъема на довольно круто изогнутый мост… получился скандал: слабый мотор «не вытянул», и, под смех командира корпуса, адъютант и я, выскочив из машины, подталкивали ее до верхнего гребня, под несмолкаемые гудки и смех автомобилистов, ехавших сзади нас. Это происшествие как будто бы немного исправило угрюмое настроение командира корпуса, и он смеялся надо мной и своим адъютантом всю дорогу, пока мы не доехали до сборного места полка, ожидавшего приезда «начальства».

Громкая команда для встречи, поданная капитаном Ивановым, дружный ответ по-русски на приветствие командира корпуса: «Здоровы, волонтеры!» (он произносил это приветствие довольно чисто, но вместо «ы» в конце ставил «у»). Начался смотр: показное «наступление» на участок города, расположенный примерно в миле от места сбора полка. «Противник» был на большой площади, на которой раньше был увеселительный городок – цирк «Луна-парк», а теперь эта площадь была завалена грудами кирпича, железного лома и разных строительных материалов, дававших хорошее укрытие для «обороны». «Противник» уже занял свои позиции и выслал наблюдательные посты и заставы во все выходящие на эту площадь улицы, по которым должно было проходить «наступление» остальных чинов полка.

У «обороны» – деревянные модели пулеметов Аьюиса (сделанные очень искусно, с соблюдением точных размеров, впоследствии всегда употреблявшиеся при учебных занятиях, когда не требовалось наводки, дабы сохранить от порчи настоящие пулеметы, состоявшие на вооружении полка. Сделаны они были нашими полковыми плотниками). У «обороны» красные и синие флажки, обозначавшие огонь пулеметных и стрелковых отделений. Как у наступающих, так и у обороняющихся большое число специально заготовленных вертушек-трещоток, сделанных из бамбука, которые давали отличное представление пулеметного огня. У обороняющихся, помимо того, много китайских ракет-хлопушек, дававших оглушительные разрывы.

Сразу же с началом наступления командир корпуса пошел с капитаном Ивановым несколько позади передовых частей, чтобы своим присутствием «преждевременно не обнаружить» наступление, и внимательно следил за ходом наступления и за работой чинов полка.

Я шел несколько сзади, вместе с адъютантом корпуса, который указывал мне на то, что казалось ему неправильным или необычным, и приказывал записывать все это в полевую книжку для дальнейшего доклада командиру полка после окончания занятий. Тут было все: и плохо подогнанное снаряжение, нечаянно оброненная на землю винтовка, недостаточно почищенная кокарда на фуражке, грубое обращение с пулеметом при установке его на позицию, неправильное использование укрытия от огня и многое другое, но самым забавным было его приказание «поставить под рапорт сержант-майора 1-й роты И.М. Бородина», у которого он нашел недостаточно подстриженными волосы на затылке. Мне так было жаль бедного «Иван Михаича», который, всей душой отдавшись происходившему наступлению его роты, прихрамывая и обливаясь потом, пробежал во время одной из очередных «перебежек» полусогнувшись мимо Кэтта и обнаружил свою «слабость» – любовь к длинным волосам, с которой, до некоторой степени, уже мирилось наше полковое начальство. Пришлось записать и его.

Но в общем «наступление», по-видимому, протекало хорошо, и командир корпуса и адъютант были довольны. Финал же этого «наступления» – атака площади, когда оглушительно трещали трещотки и бухали хлопушки-ракеты, окончательно привел их в хорошее настроение. «Смотр» прошел очень удачно. Первый «экзамен» полку под начальством нового командира был выдержан с отличием.

30 марта 1933 г. в приказе по полку объявлена была выписка из приказа по корпусу: «Капитан Иванов утверждается в командовании Русским полком с 1 марта сего года. Сержант-майор Красноусов допускается к исполнению должности младшего офицера 4-й роты. Сержант-майор Харин переводится во 2-ю роту на ту же должность. Сержант Давыдзик допускается к исполнению обязанностей сержант-майора 4-й роты».

15 апреля. Православная русская Пасха. Полк освобожден от всех нарядов на одни сутки. Заутреня и разговены в казарме на Алкок род. Господа офицеры и их гости, включая командира корпуса и чинов его штаба, а также и командиров английских батальонов, разговлялись в помещении кантина. Стол был богатый, но не было той «пышности», которая обычно сопутствовала всем «банкетам» периода Г.Г. Тимэ. В этот же день в приказе по полку было объявлено о производстве лейтенанта Поронника в капитаны, с утверждением его в должности командира 4-й роты, а второго лейтенанта Кузьмина – в лейтенанты.

28 апреля. В 10 часов в Вейсайд-парке произведен смотр полку генералом Флемингом. Его сопровождала большая группа офицеров штаба и регулярных английских батальонов. После церемониального марша роты полка продемонстрировали «разгон толпы», «очищение района города, занятого мятежниками» и «охрану района при беспорядках в городе». Как смотр, так и показное учение прошли блестяще. Генерал Флеминг, через командира корпуса, передал свое полное удовлетворение внешним видом и строевой подготовкой всех чинов полка, а равно и распорядительностью господ офицеров и унтер-офицеров и их умелым выполнением тактических задач, показавших знание и отличную выучку всего состава полка. Присутствовавший на этом смотру командир корпуса и многие из командиров частей корпуса получили полное удовлетворение от продемонстрированного им учения. Второй «экзамен» полку под начальством нового командира прошел очень успешно.

Неутомимый командир корпуса и его адъютант стремились «отшлифовать» полк и добиться того, чтобы по внешнему виду и своему казарменному расположению и образу жизни он ничем не отличался бы от регулярных английских батальонов. Но большим препятствием в проведении этой