Папа римский и война: Неизвестная история взаимоотношений Пия XII, Муссолини и Гитлера - Дэвид Керцер

Еще через несколько дней монсеньор записал: «Мы в состоянии войны. Но я уверен, что к Святому престолу и к самому Риму отнесутся с должным уважением»[748].

Полдюжины немецких солдат заняли 14 сентября 1943 г. пост на площади Святого Петра. Ватикан предложил построить небольшой деревянный сарайчик на территории Рима, у самой границы ватиканской земли, чтобы защитить этих бойцов от непогоды. Предложение было принято. В октябре французский посол при Святом престоле сообщал в очередном отчете: «Ватикан больше всего беспокоится о том, как ему пережить эту бурю, поэтому он стремится всеми силами избегать появления повода для трений между Святым престолом и немцами. В этом ему помогает немецкий посол [Вайцзеккер], который, судя по всему, проявляет добрую волю»[749].

Гитлер не мешкая освободил Муссолини из его последнего места заключения: низложенного диктатора держали на базе в горном массиве Гран-Сассо в сотне километров к северо-востоку от Рима. Уже 12 сентября планеры с немецкими солдатами приземлились в этом уединенном месте, а специальное подразделение захватило фуникулер, обеспечивавший доступ к базе. Две сотни хорошо вооруженных карабинеров, охранявших Муссолини, сдались без единого выстрела. Свергнутого дуче затем вывезли на самолете в Германию, где он присоединился к другим лидерам итальянского фашизма, которые нашли там убежище.

После улаживания некоторых разногласий с военной верхушкой Гитлер решил, что рейх заинтересован в создании нового итальянского правительства под началом Муссолини. В результате вечером 18 сентября немецкое радио передало обращение дуче. Муссолини объявил, что снова берет на себя руководство фашистскими силами в Италии.

Накануне немцы выпустили на свободу Клару, ее сестру и родителей, которые содержались в тюрьме городка Новара на северо-западе Италии. Покинув камеры, они отправились на северо-восток в городок Мерано на австрийской границе. Здесь находился дом Клариного брата. Прибыв туда, Клара первым делом приложилась к образу Богоматери Помпейской, которой она возносила молитвы, чтобы этот момент наступил. Затем она прижалась губами к фотографии Муссолини. В дневнике Клара записала, какой восторг охватил ее, когда она услышала его голос по радио: «Ты говоришь, ты по-прежнему говоришь, обращаясь к народу… но мне кажется, что ты обращаешься и ко мне. Твоя душа по каплям просачивается в мою, и я ощущаю тебя в себе, как прежде. Это слияние душ как всегда! Твои необыкновенные слова, твои фразы, трогающие за живое, твоя манера речи, все это такое человечное, простое, точное, поэтичное». Неделю спустя на первом заседании свежесформированного марионеточного правительства официально объявили о создании Итальянской социальной республики. Правда, выглядело это объявление не слишком впечатляюще, поскольку собрание проходило в немецком посольстве в Риме, а сам Муссолини при этом не присутствовал[750].

Пий XII был готов сотрудничать с немцами, чтобы защитить Ватикан, и нашел себе партнера в этом деле в лице гитлеровского посла. Вайцзеккер 16 сентября, прихватив конверт, набитый купюрами, встретился в Ватикане с монсеньором Монтини. Дипломат заявил, что эти деньги – компенсация Ватикану за ущерб, нанесенный одному из соборов неделей раньше в ходе короткого боя на улицах города. Вначале монсеньор Монтини не хотел брать конверт, но Вайцзеккер призвал его рассматривать эту сумму как «даяние беднякам» и настоял на том, чтобы церковный чиновник принял ее.

Вайцзеккер сообщил, что генерал Райнер Штаэль, немецкий военачальник, теперь отвечавший за Рим, хочет продемонстрировать Ватикану свое расположение и поэтому просит разрешения на встречу с кардиналом Мальоне в Апостольском дворце. Посол добавил, что, на его взгляд, лучше отговорить генерала от этого шага. Он опасался, что такой визит может породить нежелательные слухи[751].

Известие о том, что генерала Штаэля не приняли в Ватикане, породило в некоторых берлинских кругах подозрение, что папа отказался с ним встречаться. Когда Риббентроп осведомился у своего посла, правда ли это, Вайцзеккер ответил, что до него тоже доходили такие слухи, как и слухи противоположного толка о встрече понтифика с фельдмаршалом Альбертом Кессельрингом, командующим немецкими войсками на средиземноморском театре военных действий. «Обе истории не соответствуют действительности, – написал дипломат. – На самом деле фельдмаршал не предпринимал попыток добиться приема у папы – ни лично, ни через своих представителей»[752].

В разговоре с кардиналом Мальоне немецкий посол все-таки затронул один раздражавший немцев вопрос. После того как немецкие войска захватили Рим, британцы «распространили целый ряд ложных сообщений: о том, что немцы пренебрегли нейтральным статусом Ватикана; о том, что они вошли в Ватикан; о том, что папа сдался и теперь находится в руках немцев как заложник; о том, что ватиканские [радио]передачи контролируются немцами и т. п.». Посол извещал Берлин, что он попросил официальный Ватикан заявить о ложности этих сообщений и теперь рад доложить, что и L'Osservatore Romano, и «Радио Ватикана» выступили с публичным опровержением этих новостей[753].

Когда же «вражеская пропаганда» (как ее называл Вайцзеккер) продолжила утверждать, что немецкие войска дурно обращаются с Ватиканом и грабят римские храмы, дипломат попросил Ватикан подтвердить свое заявление о ложности этих известий. Вскоре ватиканская газета выпустила новое, более пространное опровержение. Посол предложил, чтобы правительство Германии, в свою очередь, выступило со следующим заявлением:

С тех пор как немецкие войска вступили в Рим, вражеская пропаганда фабрикует измышления, стремясь выставить Рим и его жителей (но особенно Ватикан) жертвой немецкой тирании. Она таким образом пытается очернить немецких военных и меры, принимаемые немецкими властями, в глазах католиков всего мира.

Но все эти попытки тщетны. Германия в полной мере уважает суверенитет и целостность Ватиканского государства, и немецкие части, находящиеся в Риме, ведут себя соответствующим образом.

Вдогонку Вайцзеккер направил в Берлин подробный отчет о направлениях сотрудничества немецких властей с Ватиканом с целью обеспечения его стабильного функционирования. «Для этого я в последнее время поддерживаю постоянные контакты с кардиналом – государственным секретарем Ватикана. Конечно же, Мальоне горячо отстаивает права Курии. Но наши беседы проходят в атмосфере взаимного согласия. Курия неоднократно выражала свое уважение к действиям немцев». В заключение посол Германии гордо сообщал, что заявление, которое он составил, позволяет успешно бороться с неприятельской пропагандой. Он отметил, что его опубликовала католическая газета L'Avvenire, которая «как известно, близка к ватиканским кругам»[754].

Кроме того, Вайцзеккер пытался произвести впечатление на Риббентропа и Гитлера, сообщая, что папа готов всячески помогать немцам. На следующий день после отправки отчета он писал Риббентропу: «Мне попались три документа, которые ясно характеризуют политическую позицию папы. Они составлены после 25 июля». Далее он описывает их:

В первом документе говорится, в частности, о вмешательстве Курии в деятельность правительства Бадольо для того, чтобы помочь старым фашистам.

Во втором документе Курия по распоряжению папы просит за Дуче и его семью, перечисляя имена и фамилии примерно 20 его родственников. Однако имена графа Чиано и Эдды Чиано не упомянуты.

Третий документ представляет особый интерес. В нем содержатся аналитические выкладки кардинала Мальоне, государственного секретаря, касающиеся угроз, нависших над человечеством… По словам Мальоне, судьба Европы зависит от успешности того сопротивления, которое Германия оказывает на русском фронте. Германская армия – единственный бастион, способный защитить Европу от натиска большевизма. Падение этого рубежа обороны будет означать конец европейской культуры[755].

Между тем в Берлине у монсеньора Орсениго, папского нунция при гитлеровском правительстве, состоялся разговор со статс-секретарем Германии в Министерстве иностранных дел. Немецкий чиновник заявил, что лишь благодаря стремительному военному вмешательству они сумели предотвратить коммунистические восстания в Милане и Турине. Он написал о реакции Орсениго так: «Затем нунций заметил, что, на его взгляд, лишь Германия и Ватикан могут успешно противостоять большевистской угрозе. Германия – на материальном уровне, Ватикан – на духовном». Статс-секретарь добавлял, что нунций «был бы рад, если бы мы предоставили Ватикану возможность бороться с большевизмом вместе с нами»[756].

У Италии теперь было два правительства: королевское во главе с Бадольо,