Между жизнью и честью. Книга II и III - Нина Федоровна Войтенок

тебя целовал? — смеясь, спросил мой командир и тут же сам ответил: — Сам генерал Ерёменко. Правильный мужик, сначала кричал „Расстрелять, гада!“. А матерился как, даже я так не умею!.. Слушай, я наблюдал за твоим движением. Что ты так резко сделал зигзаг?».

«Сам не знаю, — ответил я, — меня словно вёл кто-то и указывал путь».

И это сущая правда, детки, до сих пор не могу понять, как я проехал, кто меня оберегал. Ведь потом один экипаж из нашего взвода решил миновать мой зигзаг и ехать напрямик. Получил пробоину, ранение и контузию экипажа.

Разборок по мне не было, вскоре пришла бумага из штаба, где было указано, что меня направляют на командирские курсы.

Хотя какая там учёба, — махнув рукой, проговорил папка, — я, как и многие курсанты, всё время воевал. Приезжали и говорили: «Ну, где тут самые матёрые танкисты? Покажем фрицу дорогу в ад!»

Вспомнив с братьями эту историю, я решила написать стихи к юбилею Победы над фашистами. Они легко ложатся на музыку.

В памяти моей Давным-давно прошла война, Но в горькой памяти она. Пусть, я не видела её, Кровопролитных тех боёв. Они приходят в мирных снах И навевают жуткий страх… Отец мой, вижу, впереди. И сердце замерло в груди. Кричу: «Отец, остановись!» В ответ снарядов только свист. И за его молюсь я жизнь, Хриплю: «Отец, назад, вернись. Кругом здесь минные поля…» Вдруг грозный голос слышу я: «Ну, что, майор, за ерунда! Куда помчался танк? Куда? К врагам помчал, такую мать! Вернуть и гада расстрелять! Пехота пусть идёт вперёд! Пусть танкам делает проход! Сейчас нам техника важна — Там укрепился вражина. Вернуть его, такую мать! Вернуть, немедля, расстрелять!» В багрово-чёрном всё дыму, А я кричу вослед ему: «Остановись, отец, постой, Два поля мин перед тобой…» Но мчит отец вперёд-вперёд, Пехоте, делая проход… Слезу роняет генерал, Героя тральщика обняв, Слова такие говорит: «Теперь ты точно будешь жить! Не оборвётся жизни нить! Раз пушки, минные поля Не уничтожили тебя!» * * * Мне часто снится этот сон Тревожит душу, сердце он. Отец живой и невредим — Стоит пехота перед ним. Им всем нет даже двадцати, Их всех отец сумел спасти.

Беспамятство на Руси — хуже пролятия!!!

(Из писем фронтовиков)

В мои руки случайно попали пожелтевшие конверты сорокалетней давности, равнодушно выброшенные, так и хочется сказать: «холодной костлявой рукой», нет, скажу иначе: «отмершей участками душой».

«Ну вот, — глубоко вдохнув, произнесла я вслух, — бесценный клад оказался в моих руках».

Мою находку невозможно переоценить. Это самый чистый документ, это живая история, по которой, дорогой читатель, проведут тебя сами фронтовики…

Третьякова Степана Сергеевича война застала в Хабаровском пехотном училище…

«К четвёртому ноября 1941 года наша Сибирская 9 гвардейская стрелковая дивизия быстро развернулась на Волоколамском шоссе, форсировала реку Озерно, без артиллерийского огня внезапно атаковала противника — дивизию Рейх „СС“ и захватила село Михайловское. Это был решительный и смелый удар…»

«После разгрома гитлеровцев под Сталинградом 37 гвардейская дивизия из резерва Ставки Верховного Главнокомандования была передана Центральному фронту и вошла в состав 65 Армии генерала-лейтенанта П. И. Батова,