Чесма - Владимир Виленович Шигин
Чесма читать книгу онлайн
Исторический роман «Чесма» занимает в творчестве Владимира Шигина особое место. Именно с этого романа, который был написан непосредственно на кораблях Балтийского флота, и началось становление этого будущего известного российского писателя мариниста.
Роман «Чесма» рассказывает об одном из самых интересных и героических событий в истории русского Флота – Первой Архипелагской экспедиции 1768–1774 годов. Именно тогда русский флот впервые вырвался за пределы Балтики, одержав на Средиземном море немало блестящих побед и среди них разгромив неприятеля при Чесме, где был сожжен полностью весь турецкий флот. Помимо этого, десантные отряды русских моряков сражались в материковой Греции, где захватывали турецкие крепости. Именно тогда Андреевский флаг был поднят над Бейрутом, который взяли штурмом русские моряки. Среди героев книги императрица Екатерина Вторая и граф Алексей Орлов, адмиралы Алексей Спиридов и Самуил Грейг, бравые флотские офицеры Иван Круз и Дмитрий Ильин…
Впервые автор рассказывает и о совместных боевых действиях русских моряков и греческих корсаров, и их знаменитом предводителе Ламбро Качиони.
Роман «Чесма», по праву, заслужил самую высокую оценку, как у читателей, так и у критиков. Можно привести только один факт – в 1994 году роман начинающего писателя вышел в престижном знаменитом «Роман-Журнале», где тогда печатали только самых известных писателей.
Книга написана в легкой и увлекательной форме, со многими интересными бытовыми деталями той далекой эпохи. Как и все книги Владимира Шигина, роман «Чесма» читается на одном дыхании.
Так как окрестные берега не имели войска, то боялись, чтобы неприятель не вошел в залив Смирны и не овладел бы кораблями, находившимися в сем заливе. В этом порте куплено было пять судов купеческих, которым приказано было идти к проходу мыса Сенджак-Буруна (мыса знамени), лежащему от Смирны в 12 милях, и укрепить, сколько возможно, находящуюся там крепость. Высочайший приказ отдан был Али-паше, прежнему великому визирю (на которого возложена была обязанность смотреть за тесными проходами), чтобы прежде поставленные караулы для помощи остались на своих местах. Также предписано было начальникам купеческих судов, находившихся близ берегов, чтобы они не двигались, а остались бы на своих местах до сих пор, пока все успокоится. Приказано было комендантам крепостей и передовых мест усилить стражу. Неприятель, узнав, что во всех местах и сторонах проходы заперты, потерял надежду еще более нанести нам вреда и, починив корабли свои, отправился к островам Куюн-Ада».
* * *
Всю дневную баталию 24-го числа провел Леха Ившин подле своей пушки. Палил из нее по басурманам – будь здоров, только щепки летели! Когда ж сцепился с вражеским кораблем «Евстафий», полез Леха со всеми на абордаж. Жаркое было дело! Троих турок уложил бравый канонир, но и самому досталось – задело пулей руку левую.
Как верхнюю палубу отбили, отправился Леха в лазарет. Спустился в евстафиевский интрюм и обмер. Народу в лазарете битком. У кого руки-ноги перебиты, у кого глаза огнем выжжены, а кто и вовсе покалечен так, что и места живого нет. Отовсюду крики, стоны, плач. Умирающие в голос прощались с белым светом и добрыми людьми. За кровью залитым столом два здоровущих матроса, навалясь, держали очередного страдальца. Третий силой лил ему в рот водку. Взъерошенный лекарь, щуря глаз, торопливо точил пилу… Закричал в голос несчастный, полетела нога в медный таз. А лекарь, пережав щипцами сосуды кровеносные, лил на рану кипящую смолу. Глянул Леха еще разок на страхи лазаретные и полез обратно.
А на палубе уже кричал кто-то с надрывом:
– Робяты! Кто живой ишшо? Айда до басурманского корабля, там турки из рюйма наших ломят!
И сразу же на зов сотоварища, стиснув зубы, из люков поползли пораненные да побитые. Перетянул Леха куском рубахи кровоточащую руку и полез на «Мустафу» через фальшборт.
А в батарейных деках и трюме рубились яростно, да так, что скоро и биться- то было некому.
На Леху сразу же азиатец величины огромной, по пояс голый кинулся. Попытался он было канонира ятаганом достать, да, погорячась, промахнулся. А Леха тесаком его в бок достал-таки. Закричал тогда азиатец бешено, отбросил ятаган и, обхватив канонира поперек ручищами, поднял в воздух. Устремив на задыхающегося московита налитые кровью глаза, прорычал азиатец гяур – и принялся грызть Леху зубами, стараясь к горлу добраться. И не жить бы Лехе, кабы не счастливый случай. Возле борта, где убивал канонира турок, была выбита выстрелами сетка защитная. Поскользнулся неистовый азиатец в чьей-то крови и, не удержавшись, полетел вместе с Лехой за борт. Пока в воде барахтались, вытащил канонир из-за пояса нож и добил врага своего. Но не успел и воздуха-то вдохнуть по-настоящему, как снова пришлось нырять. Прямо на него от борта турецкого корабля шла шлюпка. В шлюпке несколько бородатых турок перевязывали одного, богато разодетого… А вскоре рвануло так, что оглушенного Леху буквально вышвырнуло из воды. Сразу ударило в лицо жаром, перед глазами пошли круги…
Очнулся канонир лишь тогда, когда его, сердешного, за шиворот подцепили.
– Ага! – только и сказал.
– Ага! Ага! – обрадовались турки, втаскивая его в шлюпку.
Когда же привезли матроса на берег да разобрались, кто он таков на самом деле, решили голову рубить. Простился Леха с жизнью и, глядя на погубителей своих, думал с тоскою:
«Кабы снималась голова да засовывалась за пазуху, тогда бы ничего не страшно, а так пропадать, видать, придется!»
Вытащил один из турок саблю кривую и начал подступать к Лехе этаким вывертом. Остальные плевались и хохотали.
– Урус-шайтан! Секир башка твой будет!
И такая Леху злость взяла от немощи своей, что аж слезы на глаза навернулись.
Подбежали меж тем турки к канониру, повалили и к шее уже хорошенько примерились, как прибежал еще один турок и стал что-то кричать да руками размахивать. Засунул тогда палач главный саблю свою за пояс и в сторону отошел с сожалением. Понял Леха, что в смерти его пока передышка случилась, но радовался недолго. Турки тут же избили его ногами и потащили куда-то. Всю ночь просидел канонир в душном сарае, а наутро отвели его на галеру, у берега стоявшую. Там заковали в цепь и подле весла огромного посадили, определив в гребцы-филикаджи. Рядом с Лехой еще бедолага плечом к плечу сидел, лицом черный, как сатана. Протянул он Лехе сухарь, водою поделился да рану перевязать помог, сострадательный, видать, был.
– Благодарствую тя, арап любезный, – говорил ему Леха признательно, – дай Бог тебе скорой воли и доброго здравия!
Улыбался в ответ арап непонятливый, зубы белые скаля. Огляделся Леха по сторонам. Народ у весел самый разный, все помалкивают, каждый сам по себе. Меж гребцами надсмотрщик-комит виду свирепого с бичом прохаживается,
Едва стемнело, жестокая пальба началась. Гребцов сразу сытно бобами разваренными кормить стали: видать, работа впереди предстояла.
А пальба разгоралась все сильнее. Радовался Леха – жмут наши, коль шум такой стоит! Затем и взрывы греметь начали, забегали турки, как оглашенные.
– Ишь, не нравится гололобым на ярмарке, погодите, то ли еще будет! – хлопал довольный Леха соседа-арапа по плечу.
Посреди ночи вспыхнула галера пламенем жарким. Турки сразу, как один, в воду покидались. Много повидал российский
