Дневник 1879-1912 годов - Александра Викторовна Богданович

ноября. По следующему рапорту Чухнина от 10 ноября видно, что дело плохо в Севастополе. «В конце ноября в Севастополь прибудет более 6 тысяч человек нижних чинов запаса армии и будут размещены в обывательских квартирах. Принимая во внимание, что запасные эти из южных губерний, где политическая пропаганда широко распространена и где есть много лиц, зараженных ею, а также и то обстоятельство, что Севастополь сам по себе есть очаг политической пропаганды, считаю долгом доложить вашему превосходительству об этом и просить, в особенности ввиду беспорядков, бывших 3 ноября, ходатайствовать, чтобы запасные не были размещены в обывательских квартирах Севастополя, а для них был бы выбран другой какой-нибудь город, так как с прибытием их можно ожидать повторения беспорядков.

Я убежден, что противоправительственная пропаганда очень хорошо организована и распространена. Беспорядки в других местностях не могут отразиться так вредно, как в крепости, в которой, кроме того, собрана такая масса морских команд, малодисциплинированных в основе своих понятий о государстве и необходимости подчиниться властям. Имею веские основания к этому. Полагаю даже, что я стал своею волей поперек всей подпольной деятельности тайной организации и что против меня могут быть ею приняты меры для устранения с их намеченного пути. Полагаю, что не следует закрывать глаза и считать всё благополучным. Боюсь, что сама мысль о размещении такого количества запасных именно в Севастополе – несчастна, ежели только не умышленна».

После 3 ноября, чуть ли не 10-го или 12-го, снова в Севастополе начались беспорядки.

Радциг говорил сегодня, что всюду слышит (только не во дворце – там не говорят), что Мирский – поляк, работает в пользу поляков и жидам очень покровительствует. Сказал он также, что царь жалеет Плеве, что после назначения Мирского Муравьев дважды просил отставку, что во второй раз эти слова царя рассердили; когда Муравьев вышел, он вошел в другую комнату, в которой находился Радциг, и громко сказал: «Пускай уходит Муравьев, я его не пожалею, я не люблю, когда так дурно говорят о мертвом, особенно о человеке, труд которого я очень ценил».

Было говорено это про Плеве, которого Муравьев смешал с грязью царю и предлагал новое переустройство министерства внутренних дел, с отделением из него части в министерство юстиции. Это предложение Муравьева царь не одобрил, а когда Радциг ему сказал, что если Муравьев не хочет оставаться, то увольте его, царь сказал: «Пусть сам уйдет».

Радциг сказал, что ни о какой конституции царь не думает, а все упорно говорят, что якобы это мысль царя – дать конституцию.

20 ноября. Читала второй секретный рапорт Чухнина в Главный морской штаб от 14 ноября. Он рисует очень мрачную картину – в нем говорится о революционной пропаганде среди матросов. Чухнин требует энергичных мер, что надо объявить Севастополь на положении усиленной охраны, говорит, что судебные следователи и суды относятся к этой пропаганде безучастно, что найдено было сто прокламаций у одного матроса, его суд не обвинил, так как не было доказано, что он их распространял. Тоже мера, которую предлагает Чухнин, – нижних чинов, заподозренных в политической пропаганде, переводить на всегда плавающие суда без повышения. По этому рапорту не видать, как распорядилось Морское министерство, есть только пометка – про всё это сообщить министру внутренних дел, которая сделана по приказанию генерал-адмирала вел. кн. Алексея Александровича.

Говорила сегодня Павлова, что Жданов, ректор университета, уходит, так как студенты ежедневно все более и более бушуют. Принц А.П.Ольденбургский, узнав, что у профессора Набокова собирался в квартире земский съезд, уволил Набокова от профессорства в правоведении.

22 ноября. Вчера сказанное Толем, что Мирский уходит, сегодня подтверждено сперва Грингмутом, а потом Штюрмером, который сказал, что сегодня представляется царю кн. Васильчиков, и его называют заместителем Мирского. А может быть, будет назначен Муравьев, протеже вел. кн. Сергея Александровича, который в эту минуту в Петербурге, а завтра уезжает в Москву. Понятно только одно, что новый министр должен будет прибрать всё в руки, что выпустил из рук Мирский. Штюрмер прямо называет Мирского изменником, двуличным человеком, Грингмут же этого не говорит. При этом говорится, что Мирский оттого не может остаться, что должен подписать циркуляр губернаторам, чтобы они оповестили предводителей, чтобы на земских собраниях говорили только о насущных нуждах, а не касались политических вопросов, а подписать Мирскому подобный циркуляр не под силу, это будет в разрыв с его теперешней политикой. Этим объясняют, что Мирский уходит.

23 ноября. Сейчас видела Грингмута и Штюрмера. Сегодня у них новость, что вчера Мирский был у царя, который его вызывал в Царское Село и уговорил его временно остаться. Слово «временно» Штюрмер подчеркнул.

Про наследника говорил сегодня Штюрмер, что якобы у него есть одна болезнь[60], с которой он и родился, и что теперь один хирург находится неотлучно во дворце.

25 ноября. Говорили сегодня мои гости про неурядицы внутри России, что в Вязьме Лифляндский полк взбунтовался, были жертвы.

Вчера Соколовский (Уфа) говорил, что когда представлялся царю, нашел его совершенно спокойным, даже веселым. Это производит странное впечатление. Сегодня Кутепов говорил, что царь старается казаться спокойным на приемах у себя, но что при интимной обстановке он очень удручен, недоволен всем тем, что творится в России, и про всё, что творится, он знает. Доказательство, что знает, что в Петербурге неспокойно, – не приехал царь на парады Московского и Семеновского полков, на которых бывал ежегодно.

Сегодня уверенно говорили, что пойдет еще 3-я эскадра на Дальний Восток. Если так, то она не раньше мая сможет начать свое плавание и придет в Тихий океан, когда японцы уничтожат эскадру Рожественского, так как она совсем не больше японской. Печальные сегодня депеши, полученные «Агентством» из Токио и не пропущенные цензурой, передавал Гейнц. В них говорится, что наша порт-артурская эскадра тает, что «Баян», «Полтава», «Ретвизан» потоплены, на «Пересвете» был пожар, «Победа» искалечена. С момента, когда японцы захватили форт 203, ядра их попадают в эскадру, и теперь недалек момент, когда Порт-Артур падет.

26 ноября. Была у Максимович. Говорили там про присяжных поверенных, что после заседания своего в Думе они, числом 400 человек, пошли обедать в ресторан. Там кто-то из них провозгласил тост за Мирского. Большинство не приняло этого тоста, сказав, что еще рано пить за его здоровье, так как он еще ничего не сделал. Затем был провозглашен тост за Сазонова (убийцу Плеве), который был принят с горячим единодушием всем собранием. Идет говор, что 28-го готовятся большие уличные беспорядки с красными знаменами и проч.

27 ноября.