Балтика - Владимир Виленович Шигин

борта, как шведы с другого вошли на корабль, успели сделать по нас несколько ружейных выстрелов и ранили у нас трех матросов. Я привезен был на флагманский фрегат и представлен адмиралу, покрытый моею и подчиненных моих кровью. Тридцатифунтовые ядра поражали десятками людей в тесности около меня расположенных, не говоря о щепах и отрывках толстых корабельных канатов. Он, распрося меня в коротких словах, предложил мне отдохнуть. Матросы сделали мне тотчас постель у мачты из флагов. Но прежде, нежели я лег, я увидел множество тяжелораненых чиновников, в том числе был почтенный бригадир Винтер… Он лишился в сем деле правой руки, от чего и умер на третий день. Полковник Апраксин был убит и много других штаб и обер-офицеров, о которых не могу я вспомнить, были убиты или тяжело ранены. По числу войска урон наш был весьма велик. Начальствовавший нашим кораблем капитан-лейтенант Сенявин был столь тяжко ранен, что мы не могли его взять с собою, и он остался в плену вместе с кораблем… Повидавшись с ранеными моими товарищами, лег я на приготовленную для меня постель и уснул».

Между тем шведские канонерские лодки снова усилили натиск.

Суда «Легкое», «Секретное» и «Осторожное» вскоре тоже подняли флаги беды. Немногочисленные каики еще как-то могли пробиться к терпящим бедствие, но вытащить их из огня уже не могли.

– Что делать, что делать! – подошел к Денисову совсем упавший духом Балле.

– Не послушали Круза, теперь и расхлебываем! – ответил тот хмуро. Прикусив губу, Балле промолчал. Рядом грохотали пушки. Глаза резало от едкого порохового дыма.

А неутешительные доклады шли уже с «Минервы» «Прозерпины» и «Беллоны». Якоря свои они уже потеряли, и кое-как держались, заведя друг на дружку буксирные концы.

Теперь единственным боеспособным судном оставался «Симеон». Он ожесточенно отстреливался от напиравших на него шведских канлодок. Но надолго ли его хватит!

К четырем часам пополудни, несмотря на героическое сопротивление, стало очевидным, что вспомогательная эскадра терпит поражение. Спасти терпящие бедствие суда могла только решительная атака флотилии Нассау-Зигена. Но где он этот Зиген?

Однако и шведам досталось. Даже издали были видны многочисленные пробоины в бортах их судов, рваные паруса и снасти.

– Хоть не зря-то кровушкой заливаемся, но и супостату зубы повышибли! – утешались раненые да увечные, лежа в очереди к лекарю.

Тот в залитом кровью переднике уже хрипел устало:

– Этого сразу кидайте в угол, а следующего на стол!

В руках у лекаря окровавленная пила, а у ног обрез с отпиленными ногами да руками. Никто бы не смог узнать в этом смертельно уставшем от страданий и смертей человеке еще вчерашнего веселого и бесшабашного студиоуса Калинкинского института.

История донесла нам рассказ и о подвиге и корабельного батюшки фрегата «Симеон». Из воспоминаний Сергея Тучкова: «… В эскадре нашей показал больше всех неустрашимости наш священник. Он во все время плавания нашего до сего сражения проводил целые дни, сидя на юте и смотря на море в подзорную трубу. И только что малейшее, что приметит в море, кричал: «Вот неприятель! Время готовиться к сражению»! Молодые офицеры смеялись над ним, почитая сие трусостью. Он был вдовец и нередко со слезами на глазах рассказывал нам, что оставил семерых малолетних в крайней бедности. Мы спросили его однажды, случалось ли когда ему бывать в сражении против неприятеля. «Нет, – отвечал он. – И молю Бога, чтоб он избавил меня от сего неприятеля». Сии обстоятельства потом еще более утвердили нас в мнении о его робости. И мы не позабыли из разговоров его сделать предмет шуток.

Но перед начатием сражения облачася в ризы, собрал он всех бывших на корабле к молитве, после которой сказал прекрасную проповедь насчет неустрашимости в справедливой войне за Отечество. И в продолжение всего сражения не сходил с палубы, ободряя сражающихся, исключая того времени, когда требовали его в трюм для исповеди и причащения умирающих от ран; но он всегда скоро возвращался на место сражения. Тщетно капитан и сам адмирал просили его беречь себя для себя, для семейства его. Он всегда отвечал им текстами из Священного Писания, что пастырь не должен оставить овец своих во время опасности и даже просил позволения ехать для спасения нашего корабля, в чем, однако ж, было ему отказано».

* * *

Из записок адмирала П. Чичагова: «Через два часа передовые суда не имели снастей, орудий и шведские снаряды проходили через них, как через решето. Все 15 судов вспомогательной эскадры при полном отсутствии резервов и подкреплений стояли в линии, командиры шебек «Летучая» Рябинин и «Перун» Сенявин и многие офицеры были ранены; команда уменьшилась наполовину: вслед за этим убили командира фрегата «Симеон» Грина и многие суда – «Поспешный», «Перун», «Быстрый», «Легкая», «Секретное», «Осторожное» – дали знать сигналом, что они терпят бедствие. Первый из них ветром несло к неприятелю, с убитым командиром, почти уничтоженным экипажем, и он достался в руки шведов. Нассау все еще медленно двигался к Королевским воротам и когда в три часа подошел к ним, то нашел, что проход затоплен потопленными транспортными судами. Этого он как бы не ожидал. Хотя ему тысячу раз говорили, что неприятель еще с утра занят этой работой. В отчаянии, что вся его надежда зайти в тыл неприятелю не сбывается, он потерял голову. Действительно настал ужасный момент; по редевшим выстрелам эскадры Балле он чувствовал, что силы его почти уничтожены, а пройти к нему на помощь не было возможности, все выходы заложены. С этого момента, уничтоженный видимой неудачей, он перестал управлять флотилией, и шарлатанизм его высказался в полной силе. Но славные подчиненные его не могли помириться с той участью, которую им подготовил какой-то принц Нассау. Капитан Слизов бросился к острову Микари…»

К этому времени на южном фланге произошли события, не зависящие от Нассау-Зигена. Буксгевден высадил десант на остров Санданеми, вытащил на берег и несколько пушек, которые сразу же огнем отогнали от входа на плес шведов. Подтянулись к острову и мортирные плоты, с который тоже немедленно начали кидать в шведов зажигательные бомбы. На левом фланге у островка Микари вот уже какой час отчаянно дрался Слизов. В то же время галеры Хвостова присоединились к галерам Болотникова и отогнали шведов от входа в пролив. Под прикрытием их огня юркие каики двинулись в пролив, промеряя глубины в поисках прохода.

Из истории Семеновского полка: «Семеновские роты находились в это время на правом фланге, у того места, которое считали возможным для прохода больших галер. Чтобы пропустить последние, капитанам Болотникову и