Матильда. Любовь и танец - Татьяна Васильевна Бронзова

В июне, когда занятия закончились, Матильда с нетерпением стала ждать осени в надежде, что к ней придёт больше учеников, а значит, и денег в кассу поступит больше. И, как всегда, не ошиблась. Слава студии росла, а вместе с ней и ежегодно увеличивалось количество детей. Ведь кроме того, что занятия вела легендарная балерина Императорского театра, там можно было встретить и великого князя Андрея Владимировича Романова, младшего брата Главы Дома Романовых. Вскоре число учеников перевалило за сто. В прежней студии стало тесно, и остро встал вопрос о переезде в более просторное помещение.

– Нам придётся хорошо потратиться на устройство новой студии, – говорила Матильда Андрею. – Что мы сможем отсюда взять? Только эти палки для станка, зеркала и рояль?! Придётся искать меценатов или вновь продать что-нибудь из моих драгоценностей.

Тут, на счастье Матильды, освободилась соседняя с их студией большая квартира, и теперь основной денежный вопрос состоял только в том, чтобы их объединить! Меценатов она к этому времени уже успела найти, а потому без стеснения в средствах на перестройку дело пошло очень быстро, и к осени новая студия, состоящая уже из нескольких классов и раздевалок, а также из общего зала для показов, была готова. Пришлось увеличить и число преподавателей.

У Кшесинской занимались сразу две дочери Шаляпина. В первый год к ней пришла Марина, а со второго – младшая Даша. Знаменитая балерина и гениальный певец ещё до революции были хорошо знакомы и встречались время от времени в различных весёлых компаниях, а здесь, в эмиграции, да ещё и после переезда Матильды в Париж, особенно сблизились. Шаляпин продолжал петь, много гастролировал, получал очень приличные гонорары, что давало ему возможность жить на широкую ногу, и часто устраивал у себя в доме веселые вечера с обильной выпивкой и закуской. На этих вечерах его дочери танцевали то, что разучивали в студии Матильды, сам он пел романсы, а однажды уговорил и Матильду станцевать свою коронную «Русскую» перед гостями, среди которых были генеральный секретарь Министерства иностранных дел Франции Филипп Вертэлло с женой.

– Матильда, это будет не столько для гостей, сколько лично для меня, – говорил ей Шаляпин, приглашая на вечер. – Я буду петь для вас, а вы для меня – танцевать!

Матильда не устояла перед таким напором и взяла на ужин концертмейстера. В свои пятьдесят девять лет она была всё так же хороша! Ежедневные занятия с учениками помогали ей держать форму и сохранять стройную фигуру. Танцевала она кокетливо, задорно и под конец, когда зазвучала «Камаринская», взяла такой быстрый темп, что привела всех в восторг.

– Браво! – аплодировали присутствующие.

– Это невероятно, – умиленно глядя на балерину, говорила жена генерального секретаря Министерства иностранных дел Франции.

– Любоваться вами, мадам, одно удовольствие, – восторгался ею и сам Вертэлло.

Матильда, довольная произведённым эффектом на окружающих, вернулась на своё место за столом рядом с мужем.

– Ты такая талантливая, – шепнул он ей. – И такая красивая!

Ей было уже под шестьдесят, но Андрей как будто не замечал этого. Он безумно любил свою жену. Он боготворил её! Некогда очень богатый и всесильный великий князь Андрей Владимирович Романов в эмиграции оказался в полной зависимости от этой маленькой, талантливой, энергичной, веселой, остроумной и волевой женщины, с которой его много лет назад свела судьба. Только рядом с ней он чувствовал себя защищенным от всех неприятностей, которые приготовила ему жизнь. С детства великий князь привык к роскоши. Теперь же, после всех мытарств, которые Матильда стойко перенесла вместе с ним в изгнании, он до конца понял и оценил её преданность и оптимизм. Он, привыкший жить во дворцах, был ей глубоко благодарен за то, как легко она создавала непринужденную обстановку благополучия в их теперь не таком богатом доме, а также умело поддерживала необходимую ему атмосферу аристократического духа в быту, атмосферу любви, гармонии и покоя. Он был горд и счастлив, что эта балерина, эта великая женщина и сегодня принадлежит ему. Он вспомнил, как в юности, во время её премьеры в «Дон Кихоте», ему хотелось крикнуть на весь зал: «Это моя женщина! Она скоро родит мне сына». Как же это было давно! Но чувства к ней остались те же! Он и сейчас готов был крикнуть: «Это моя женщина! Я люблю её!»

– Браво! – между тем громыхал за столом своим неповторимым басом Шаляпин. – Ваша «Русская», Матильда, пробирает до слез! Господа! Выпьем за здоровье нашей великой балерины русской! За талант Матильды Кшесинской – до дна!

И как только все выпили, хозяин тут же провозгласил новый тост.

– А теперь, господа, выпьем за землю Русскую! Ступит ли ещё когда-нибудь нога моя на неё? Ощутит ли её тепло?

Федор Иванович любил выпить, пил много и, глубоко отдаваясь своим чувствам, всегда сильно тосковал по России.

– Что же эти нехристи сделали с нашей Родиной?! – продолжал он. – Церкви взорвали, священников сослали, интеллигенцию уничтожили…

– Теперь, Феденька, там правит хамство! – поддержала мужа Мария Валентиновна.

– И, представьте себе, эти хамы выдвинули лозунг: «Мир – хижинам, война – дворцам!», – неожиданно рассмеялся Шаляпин. – Дураки! Надо-то всё наоборот. «Мир – дворцам, война – хижинам!» – вот с каким лозунгом надо жить и сносить эти хижины как можно скорее к черту! Ведь они ужас как страшны и убоги!

– Говорят, там и искусство совсем пришло в упадок, – сказал кто-то.

– Это полбеды, – изрёк великий певец. – Искусство может приходить в упадок, потому что оно вечно, как сама жизнь! Я умру, ты умрешь, а жизнь на земле будет продолжаться! Так и искусство! Оно не может умереть! Оно обязательно возродится! А вот возродится ли Россия?! – и глаза великого певца наполнились слезами.

Глава 3

В Париже Матильда вела активную жизнь. Кроме занятий в студии она участвовала и в общественной работе, вступив в Попечительский совет русской гимназии в Париже, возглавляемый мужем. Великий князь Андрей Владимирович Романов, кроме гимназии, курировал ещё и кадетский корпус, организованный в Версале, и порой Матильда ездила туда с ним, полюбоваться на маленьких будущих воинов русской армии. Понадобятся они когда или нет, никто точно ответить не мог, но то, что мальчики получат здесь хорошее воспитание и образование, то, что они будут свято чтить и любить Россию, а её флаг будет для них не просто трехцветной материей, в этом все были уверены.

Не пропускала Матильда и ни одной премьеры в Гранд Опера. Зная, что она в зале, балерины всегда нервничали.