Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 2: XX век - Коллектив авторов

мае 1921 года Кузьмин-Караваев возглавил комитет по созыву Русского национального съезда в целях «объединения рассеянных за границей национальных сил», за исключением «реставраторских сил» и большевиков. Съезд проходил в Париже в июне 1921 года (председатель его бюро – А.В. Карташев, товарищи председателя – В.Д. Кузьмин-Караваев, В.Д. Набоков, Н.В. Тесленко, М.М. Федоров, В.Л. Бурцев и др., члены бюро – А.В. Тыркова, П.Б. Струве, барон Б.Э. Нольде и др.). На съезде был избран «надпартийный» орган – Русский национальный комитет, который до начала Второй мировой войны претендовал на политическое руководство русской эмиграцией. В члены президиума этого Комитета (председатель – А.В. Карташев), наряду с Кузьминым-Караваевым, вошли В.Л. Бурцев, кн. П.Д. Долгоруков, В.Д. Набоков, Г.Б. Слиозберг, Н.В. Тесленко, П.Н. Финисов, М.М. Федоров. В резолюциях, принятых на съезде, подчеркивалась верность его участников принципу вооруженной борьбы против большевистского правительства («а не против населения, ему подчиненного поневоле»). Главной задачей «новой власти» объявлялась «борьба с анархией во всех ее видах, с беззаконием во всех его выражениях, с произволом во всех его формах, с проявлениями ненависти и мести, откуда бы они ни шли и чем бы они ни прикрывались». В области политической провозглашалась необходимость установления в России «государственного порядка, построенного на началах права, общих всем цивилизованным народам». В области социальной выдвигались задачи восстановления хозяйственной жизни городов и снабжения населения продовольствием, привлечения выборных представителей крестьянства к «правовому закреплению совершившегося перехода земли в руки земледельческого населения».

Съезд признал, что «коммунистический хозяйственный и социальный опыт, осуществленный в России, произвел в ней невиданную в истории экономическую реакцию; что господствующая над территорией России политическая организация, называемая Российской Коммунистической партией и являющаяся отделом III Интернационала, использует население и хозяйство России как средства для достижения своей политической цели – мировой революции». Исходя из этого, в резолюции было заявлено, что поэтапное воссоздание хозяйственной жизни России «на началах частной собственности и свободы хозяйственного оборота» может начаться только после устранения большевистской власти как чуждой национальным интересам».

В резолюции съезда по вопросу о договорах, заключенных советской властью, был заявлен протест «против уступки русских земель и распродажи национального достояния, которая производится коммунистической партией для поддержания своей власти над Россией и ее народами и для достижения своей основной цели – мировой революции», выражался категорический отказ признать договоры, заключенные советской властью с иностранными государствами, а также говорилось о безусловной необходимости «добросовестного выполнения принятых на себя Россией обязательств по государственному долгу», прежде всего в интересах самой страны, «которая в трудный период восстановления хозяйственной жизни будет нуждаться в международном кредите»; особо был выделен пункт о том, что «на те государственные образования, которые входили полностью или частью в русские границы 1914 года и не войдут в них по восстановлении российского государства, должна быть возложена доля российского государственного долга, определяемая в порядке особых международных соглашений».

В декабре 1925 года В.Д. Кузьмин-Караваев участвовал в совещании представителей русской общественности по вопросу о подготовке Российского зарубежного съезда. Созванное по инициативе председателя Российского торгово-промышленного союза Н.Х. Денисова (председатель совещания – С.Н. Третьяков, среди участников – кн. П.Д. Долгоруков, А.В. Карташев, М.М. Федоров, Ю.И. Поплавский и др.) совещание высказалось за «надпартийный» характер съезда, организацию его на началах широкой коалиции всех политических течений русской эмиграции, обеспечивающих «прогрессивные начала возрождения России».

Съезд под председательством П.Б. Струве открылся в апреле 1926 года. В Париж съехались представители русских диаспор из 26 государств. В эмигрантских кругах этот форум рассматривали как «один из первых краеугольных камней строения России – не Зарубежной России только, а именно России» («Возрождение». 1926.12 апреля). Кузьмин-Караваев присутствовал на съезде в качестве делегата от Академической группы. Он разделял основную идею съезда («непримиримая борьба с большевиками в единении с внутренними русским силами во имя восстановления национальной России») и убежденность его участников в том, что «коммунизм умрет, а Россия не умрет».

В некрологах на смерть Кузьмина-Караваева, последовавшую 17 февраля 1927 года, его характеризовали как «прекрасную, рыцарскую личность». П.Б. Струве отзывался о нем как о «фигуре довольно своеобразной и интересной», причем не столько «по каким-нибудь личным свойствам, сколько по ходу своей „карьеры“, по характеру своего участия в общественной жизни»: «Военный юрист, он по существу своих интересов, своих личных склонностей и устремлений не был вовсе военным. Юрист-профессор, он не был ученым в смысле пролагающего новые пути, хотя бы в самых частных вопросах, „исследователя“. Всего больше он был публицистом и общественно-политическим деятелем… Трудно далась покойному изгнанническая жизнь, преждевременно его состарившая. Но ее тяготы он нес с полным достоинства и трогательным смирением». В связи со смертью Кузьмина-Караваева Струве отмечал «страшный и угрожающий факт» – «отсутствие здорового и естественного преемства между разными поколениями… по обе стороны „рубежа“». Похоронен Кузьмин-Караваева был в Париже, на кладбище Банье.

В эмиграции, в Риме, нашел свое последнее пристанище и один из его сыновей – Дмитрий (1886–1959). Сторонник объединения православных и католиков в единую Церковь Христову, в 1920 году он принял католичество, а в 1922-м был выслан из большевистской России. Двое других сыновей – Борис (1892–1941), врач, и Михаил (1894 – после 1953 года), востоковед, – закончили свои дни в Советском Союзе, пережив сталинские репрессии.

«Мы прошли этот тяжелый путь государственного труда под непрестанным обстрелом враждебной к нашей работе власти…»

Георгий Евгеньевич Львов

Илья Соснер

Род Львовых – один из старейших русских княжеских родов, ведущий свое начало с IX столетия от легендарного Рюрика. Многие представители этой фамилии сыграли заметную роль в истории, но к началу XIX века и так небогатые князья Львовы, несмотря на принадлежность к высшей аристократии, совсем обеднели.

Отец Георгия, Евгений Владимирович Львов, получил образование в Институте Корпуса инженеров путей сообщения. Однако служба по специальности его не привлекала, и он служил сначала в Департаменте государственных имуществ, а позднее в 1-м Московском кадетском корпусе, инспектором классов. В конце 1840-х годов князь женился на мелкопоместной дворянке Варваре Алексеевне Мосоловой, получившей в наследство от своей богатой родственницы имение Поповка в Алексинском уезде Тульской губернии. В 1858-м Евгений Львов выходит в отставку и вскоре выезжает вместе с женой и детьми в Германию (где в это время проживал его брат Дмитрий), чтобы дать старшим детям европейское образование. Именно здесь, в столице Саксонии Дрездене, 30 ноября 1861 года и родился Георгий Евгеньевич Львов.

После отмены крепостного права Львовы вынуждены были вернуться в Россию, ибо иных источников существования, помимо доходов от имения, у семьи не имелось. В 1869 году семья переезжает на постоянное жительство в Поповку. Шесть лет, проведенные юным Георгием в родительском имении, «на вольной луговине деревенской жизни», наложили