Нежные страсти в российской истории. Любовные треугольники, романтические приключения, бурные романы, счастливые встречи и мрачные трагедии - Сергей Евгеньевич Глезеров

Рождество Державин писал невесте: «Поздравляю тебя, милый мой друг Дашенька, с праздником, прошу поздравить от меня матушку и всех своих. Извини, что у вас вечеру не был вчерась, не очень-то был здоров, но сегодня, слава Богу, хоть куды. Поеду во дворец. Думаю обедать дома; а на вечер буду к Николаю Александровичу, где и тебя моя увижу милая, или надобно к тебе приехать? Уведомь меня; затем так рано к тебе и посылаю. Между тем целую тебя бессчетно».

Д.А. Дьякова.

Вторая жена Г. Державина

Гавриил Романович старался не подавать виду, но память о Пленире его не отпускала. Ища себе оправдания, он написал замечательные стихи «Призывание и явление Плениры». «Приди ко мне, Пленира, // В блистании луны, // Дыхании зефира, // Во мраке тишины! // Приди в подобьи тени, // В мечте иль легком сне // И, седши на колени, // Прижмися к сердцу мне…»

Сам поэт в «Записках» признался откровенно: «Не могши быть спокойным о домашних недостатках и по службе неприятностях, чтоб от скуки не уклониться в какой разврат, женился генваря 31-го дня 1795 года на другой жене, девице Дарье Алексеевне Дьяковой».

Жены Державина были разными. Гостеприимная Катерина Яковлевна — всеобщая любимица. Для замкнутой, хмурой Дарьи Алексеевны публичная жизнь — тяжелая ноша, зато она была необычайно хозяйственной и домовитой.

По отзывам современников, Дарья Алексеевна отличалась сдержанностью и сухостью, к друзьям мужа относилась холодно и нередко даже враждебно, особенно когда ей казалось, что присутствие их может вредно отозваться на здоровье престарелого поэта, за которым она заботливо ухаживала. Хозяйство в имении Гавриила Державина Званка, что на берегу реки Волхов, она подняла на такой высокий уровень, как никогда прежде не бывало.

Как отмечал Владислав Ходасевич, «хозяйство на Званке было обширное и передовое. Первоначально имение было невелико, но за десять лет хозяйничанья Дарья Алексеевна исподволь скупила прилегающие земли, так что ее владения протянулись по Волхову на девять верст и даже перешагнули на другой берег. Число душ доходило до четырехсот. На Званке возделывались поля, растились леса. Помимо водяной лесопилки, имелась диковина — паровая мельница. Паром же поднималась вода из Волхова и приводились в движение две небольшие фабрики; ткацкая и суконная. Шерсть для суконной поставлялась имениями Державина, где разводились овцы…

Имение Званка

Вместе с разными огородами, пчельниками, скотнями, птичниками все это требовало забот и трудов. Но Званка принадлежала Дарье Алексеевне. Когда по утрам, после чаепития, в сопровождении старосты, являлся к ней толстый управляющий Иван Архипович Обалихин, Державин присутствовал в сих совещаниях лишь для виду… Дарья Алексеевна была оборотиста, но не скупа».

Но забыть Екатерину Яковлевну не сумел. «Часто за приятельскими обедами он (Державин) вдруг задумается и зачертит вилкою по тарелке вензель покойной, — драгоценные ему буквы К. Д. Вторая супруга, заметив это несвоевременное рисование, всегда выводит его из мечтания строгим вопросом: “Ганюшка, Ганюшка, что это ты делаешь?” — “Так, ничего, матушка”, — обыкновенно с торопливостью отвечает он, потирая себе глаза и лоб, как будто спросонья», — вспоминал мемуарист Жихарев.

Родных детей у Державина не было, но на попечении в семье воспитывались племянницы Дьяковой и осиротевшие отпрыски друга Державина, Петра Лазарева. Один из сыновей, знаменитый адмирал Михаил Лазарев, известен как мореплаватель, открыватель Антарктиды.

Державин был очень привязан к Дарье Алексеевне, но и у него случались увлечения. Ему приписывали роман с молодой красавицей Натальей Колтовской, опекуном которой он являлся.

«Колтовской было лет тридцать. Красавица, модница и богачка, разойдясь с мужем, она не упускала пользоваться свободой, — отмечал Владислав Ходасевич. — Будь Державин моложе, роман мог бы разыграться беззаботно и весело. Но Державину было шестьдесят четыре года, он старел и несколько робел перед нею (раньше с ним этого не случалось). Голубоглазая красавица вызывала в нем чувства мечтательные и нежные, почти молитвенные, которых она не стоила и которыми ей, быть может, забавно было играть. От этого она казалась ему еще более идеальной.

Летом она приезжала гостить на Званку. Державин не смел перед нею явиться Анакреоном. Он смотрел на нее снизу вверх и перелагал для нее сонеты Петрарки, те, в которых было наиболее меланхолии. В конце концов, во время уединенных прогулок, его воздыхания были вознаграждены: Колтовская не собиралась походить на Диану. Но чем сладостней и внезапнее было счастие, тем более мук оно в себе заключало. Державин каждый миг чувствовал всю его случайность и непрочность. Колтовская наконец уехала. Державин затосковал, кинулся следом за ней в Петербург, но здесь она не в пример была холоднее…»

В 1816 году поэт покинул сей мир. Дарья Алексеевна осталась хозяйкой его имения. Известна своей благотворительной деятельностью, открыла в усадьбе школу для бедных девочек. В 1839 году она составила завещание, по которому после ее смерти усадьба должна стать женским монастырем. Званско-Знаменский монастырь открыли в 1869 году.

Дарья Алексеевна скончалась в 1842 году и похоронена возле своего мужа в Спасо-Преображенском соборе Варлаамо-Хутынского монастыря близ Великого Новгорода. Во время Великой Отечественной войны монастырские постройки были разрушены. В 1958 году прах поэта и его второй жены перевезли и захоронили в Новгородском Кремле рядом с Софийским собором.

В 1993 году, после окончания реставрации Преображенского собора Варлаамо-Хутынского монастыря, приуроченной к 250-летию со дня рождения Державина, останки Гавриила Романовича и Дарьи Алексеевны Державиных возвращены на прежнее место.

«Я не могу сделать ее счастливою»

Знаменитые строки Александра Сергеевича Пушкина: «Не дай мне Бог сойти с ума. Нет, легче посох и сума…», появились после того, как Пушкин навестил Батюшкова, чей поэтический дар почитал. Однако, иначе как с состраданием отнестись к Константину Николаевичу он уже не мог… Батюшкова не случайно называют «несчастным поэтом». В течение всей его жизни его преследовала целая череда любовных надежд и разочарований. Он нравился женщинам, но ни одна из них так и не полюбила его, не стала его женой…

Литературное творчество Константина Батюшкова началось в 1805 году, а спустя два года, против воли отца, он записался в ополчение, назначен сотенным начальником в Петербургском милиционном батальоне и в начале марта 1807 года выступил в Пруссию — на театр военных действий Русско-прусско-французской войны.

В битве при Гейльсберге 29 мая 1807 года он получил серьезное ранение, в официальных документах оценена его «отменная храбрость». Дипломат Александр Стурдза в своих мемуарах сообщал, что Батюшкова «вынесли полумертвого из груды убитых и раненых товарищей».

На лечение Батюшкова отправили