Последняя кровь первой революции. Мятеж на Балтике и Тихом океане - Владимир Виленович Шигин

14 человек. Часов около 11 утра полковник Золотарев призвал старшего офицера и сказал ему, что из минных рот самовольно отлучились люди и что он приказал фельдфебелям составить списки их. При этом приказал старшему офицеру наблюсти за исполнением названного приказания. Когда старший офицер пришел в роту, то список был уже составлен и фельдфебель отнес его полковнику Золотареву. Самовольно отлучившихся оказалось: минеров — 11 и прикомандированных — 7 человек. Именной список отлучившихся имеется в роте. Около 2 часов дня разнесся слух, что в городе начались беспорядки. Ввиду того что неудовольствие между нижними чинами в роте уже существовало, то для предупреждения беспорядков старший офицер в 4 часа дня собрал нижних чинов роты, оставшихся на участке, и тех людей, которые к тому времени вернулись из города, для разъяснения высочайшего манифеста 17 октября сего года. Разъяснил значение “свободы слова, совести и собраний”, какое значение будет иметь Государственная дума и какая цель образования различных политических партий, причем указал на вред социал-демократической и революционной. По окончании беседы спросил, все ли понятно и не имеется ли каких-либо вопросов, на что несколько голосов выкрикнули: “Понятно”. Старший офицер посоветовал нижним чинам не волноваться и ждать созыва Государственной думы. На то, что предвидятся беспорядки в этот день, ярких данных не было настолько, что вечером, незадолго до беспорядков, когда подполковник Лукин, капитан Юшкевич, штабс-капитан Сидорин и поручик Каневский пили чай у полковника Золотарева и чиновник Вуколов, взволнованный, пришел сказать, что собираются бить офицеров, присутствующие только посмеялись над ним. Около 7 часов вечера вестовой полковника Золотарева рядовой Рожков доложил, что в ротах собираются толпы солдат и начинается шум; тогда капитан Юшкевич выбежал через парадный ход в то время, когда нижние чины разбивали уже стекла в смежной квартире капитана Калганова, и береговой дорогой пришел в свою роту. Так как в роте находилось значительное число людей, то капитан Юшкевич, думая, что они не сочувствуют беспорядкам, приказал им разобрать ружья и патроны, но ввиду происшедшей заминки в исполнении приказания он его отменил, дабы не сделать нижних чинов виновными в неисполнении приказания, и дабы не заставить их самих присоединиться к беспорядкам. Затем вступил в беседу с нижними чинами для выяснения их претензий.

Главными причинами выставлены: недостача хлеба, задержка запасных и неполучение на руки денег за винные порции. Нижним чинам была разъяснена незаконность этих требований, что же касается до мелочных требований, то о них обещано доложить начальству. На предложение переписать фамилии не участвующих в беспорядках последовал ответ, что не участвует вся 2-я рота, между тем на деле это было не так, ибо в присутствии капитана Юшкевича был приведен в роту раненый рядовой Гудков. Старший офицер находился в роте до 8½ часа, несмотря на то что с самого начала его просили удалиться. Он надеялся, что бушующая толпа удалится в город, и таким образом остальные, не принимавшие участия в беспорядках, успокоятся и улягутся спать. Между тем, когда в третий раз толпа приближалась к квартире шкипера Бойко и когда прибежал в роту нижний чин с докладом, что толпа направляется в роту, то капитан Юшкевич по настоянию нижних чинов сел на гребной баркас и уехал на находившийся в проливе Босфор Восточный транспорт “Смельчак”, так как был бессилен оказать влияние на толпу нижних чинов разных частей. Некоторые из нижних чинов, которые окружили капитана Юшкевича во время беседы, ему известны. Когда капитан Юшкевич был у выхода из бухты Диомид, то он слышал несколько отдельных выстрелов. На транспорте “Смельчак” из офицеров роты находился еще подпоручик Еремеев. Штабс-капитан Филиппов находился в начале беспорядков в караульном помещении пироксилинового хранилища, подпоручик Глазенап — у себя на квартире, и оба эти офицера вечером, во время посещения роты начальником инженеров крепости, находились при роте. Штабс-капитан Филиппов остался и ночевать в казарме. Подпоручик Пляшкевич находился во флигеле № 188, где жило совместно 7 младших офицеров разных рот, и ушел укрыться после того, как толпа выбила во флигеле камнями стекла. Остальные младшие офицеры с началом беспорядков покинули свои квартиры и спрятались. По показанию офицеров, многие нижние чины тоже укрывались от толпы в кустах.

Ночь с 30-го на 31-е прошла тихо. 31-го утром пришел в роту командир роты, живший в городе и задержанный там беспорядками, происходившими в городе. В роте 31-го было спокойно, но на занятия людей не выводили. Производилась поверка людей и опрос причин, вызвавших беспорядки. Ведомость заявленных неудовольствий представлена начальнику инженеров крепости. Самовольных отлучек из роты не было… 31-го все гг. офицеры находились при роте.

1 ноября все было спокойно, все находились налицо, а со 2-го числа рота приступила к работам по приведению в порядок минного и судового имущества.

Командир 2-й Владивостокской крепостной минной роты подполковник Мухин».

Записку подполковника Мухина в значительной мере уточняет и дополняет рапорт исполняющего делами командира 1-й Владивостокской крепостной минной роты поручика Десницкого начальнику инженеров Владивостокской крепости о революционном выступлении роты 30 октября 1905 года: «Доношу, что 30 октября с.г. утром замечено было, что многие нижние чины самовольно ушли из роты в город. В 11 часов утра была сделана перекличка в присутствии и.д. старшего офицера роты штабс-капитана Калганова. На перекличке не оказалось 27 человек, из них Гордиенко ушел еще 26 октября. Начиная с 2 часов и до 5 часов дня многие нижние чины вернулись из города в роту, большая часть из них была в трезвом виде… По-видимому, все было тихо и волнение среди них не ожидалось. Около 6–7 часов вечера толпа, состоящая из нижних чинов разных рот и частей, направилась к командирскому дому. С криком: “Бей командира и Калганова” (и.д. старшего офицера роты) начала бросать в окна и двери камни. В квартиру, где были командир роты, штабс-капитан Юшкевич, поручик Коневский и подполковник Лукин, толпа ворвалась и начала разбивать все вещи. Один из вестовых, Сипович, силой вывел командира роты из квартиры в дверь, ведущую на балкон. Одновременно с разгромом квартиры командира роты подверглась нападению квартира поручика Аристова (разбиты стекла, но не разграблена). Разбив всё в квартире командира, толпа направилась к канцелярии, где с криком выбила окна в канцеляриях, в собрании и в комнатах, где жили подполковник Лукин и капитан Нагаев. После погрома канцелярии толпа бросилась грабить и разбивать дом шкипера Бойко. Затем толпа направилась к квартире капитана Юшкевича, но была отвлечена выстрелами наверху и собралась по дороге у флигеля, где жили остальные младшие офицеры (дом командира саперной роты). Навстречу